– Ладно, с врагом ясно. Посмотрим лучше, что представляем собой мы. Сколько, например, войск, готовых к бою, есть в Местальгоре и Пантидее?
К моему удивлению, мне ответила Марция. Бесцветным голосом она произнесла:
– Двести двадцать тысяч.
– Включая обе гвардии?
– Да. Двести двадцать тысяч – это все, что мы сможем собрать для защиты столицы. При этом нам придется отвести войска с южных границ…
– И оставить страну на разграбление? – хмуро спросил Юлиан, исподлобья глянув на Марцию.
– В качестве альтернативы мы можем потерять треть армии, пытаясь защитить границу. Вы считаете, что это было бы разумнее? – На лице Марции появилась невиданная мной доселе холодная улыбка.
Смутившись, Юлиан перевел взгляд на Джарэта, словно ища поддержки.
– И вы с этим согласны, Ваше Величество? Это все-таки ваша страна…
– Императрица права, – отрезал Джарэт, после чего над столом вновь воцарилась тягостная тишина.
Я мог понять траурное настроение своих друзей. Мы могли по-разному относиться к Местальгору: Юлиан, например, его очень любил, я терпеть не мог, – но это был наш Местальгор, вовсе не предназначенный для разорения ордой ожившего кошмара… Однако тут уж действительно ничего нельзя было поделать, а тратить время на сожаление об утраченном – это роскошь для тех, кому нечем заняться.
– Когда они достигнут границы? – Я предположил, что отвечать снова будет Марция, и не ошибся.
– Они передвигаются достаточно быстро, и, вероятно, их первые отряды будут там завтра к вечеру.
– Черт! Но тогда отвод войск уже надо было начать! – я невольно повысил голос. – Иначе их могут догнать на марше…
– Не волнуйся! Войска уже отступают. Вчера утром я разослала приказы всем подчиненным нам частям: изменить маршруты и стягиваться к столице.
Похоже, это заявление стало новостью не только для Елены и Юлиана, находившихся вчера в Местальгоре, но и для самого Джарэта. Тем не менее все переглянулись и… промолчали. Мне это уже начинало нравиться.
– Прекрасно. Марция, а есть ли у нас какие-нибудь возможности по части союзников?
Откинувшись на спинку стула, она пожала, своими хрупкими плечами.
– Чисто теоретические. Все равно к моменту боя за Местальгор никто не успеет прийти на помощь…
– Извините, что перебиваю, – Джарэт чуть поклонился девушке, – но я никак не могу понять, почему Альфред не повесил свои ворота, например, прямо перед входом в мой дворец? Тогда-то уж мы бы и чирикнуть не успели.
Я глянул на Марцию, пытаясь угадать, знает ли ответ она. Мне показалось, что да…
– А надо ли Альфреду гоняться за нами по всей планете, как за мухами? Зачем? Пусть мухи сами соберутся в рой, а там их очень удобно прихлопнуть разом, – высказал я вполне логичное предположение.
– Ага, – подхватил Джарэт, – но, с другой стороны, слишком большой рой нам тоже не нужен. Ровно столько, сколько надо для решающего удара. Вы правы, Рагнар… Да, так что вы говорили, Ваше Величество?
Марция слегка задумалась, но сразу же спохватилась:
– Да, я хотела сообщить, что предприняла некоторые шаги на всякий случай, – подняв руку, она принялась загибать пальцы. – Я приказала немедленно выступить к нам на помощь флоту Пантидея. Если ветер все время будет попутным, то они могут успеть. Я объявила мобилизацию в северных колониях и арестовала все торговые суда, стоящие в их гаванях, дабы организовать переброску ополчения. И еще я разослала эмиссаров на переговоры с королями Севера, пиратами и дахетянами. Но из них всех только пираты могли бы реально нам помочь, если, конечно, согласятся… В чем я лично очень сомневаюсь.
В этом, учитывая историю взаимоотношений пиратов и Империи, сводившихся к несложному соревнованию – кто кого первым вздернет на рее, я тоже сомневался. Зато уже совершенно не сомневался в другом: пока мы все занимались разными важными вещами, реальную подготовку к войне проводил один-единственный человек… Поэтому, когда Юлиан выступил со словами:
– И все же получается так, что своими поступками Императрица вынуждает нас действовать именно в рамках, предусмотренных врагом! Я не считаю это хорошей стратегией…
Я несколько вспылил:
– Так предложите хорошую! Сидеть и ни хрена не делать – это, что ли, хорошая стратегия?!
Юлиан чувствовал, что симпатии большинства присутствующих находятся явно не на его стороне, но не сдался.
– Не горячитесь, Рагнар! Это слишком серьезно для…
– Да ну?! Вы только, похоже, не учитываете, что враг по рассеянности забыл оставить нам возможность для выбора наилучшей стратегии. Альфред заставляет нас дать ему бой, который может решить судьбу всего этого. Хорошо, мы его дадим!
– Ну, ты еще скажи, что собираешься его выиграть, – впервые за весь день подала голос Лаура.
– Конечно, собираюсь!
Судя по оживлению, волной прокатившемуся вдоль стола, они восприняли мои слова всерьез. Это очень меня вдохновило, потому как обманывать самого себя было куда труднее…
Все они ждали объяснений, время для которых еще не наступило.
– Последний вопрос. Вотан, что получилось из твоего плана создания отряда бессмертных?
Сцепив свои огромные руки, Вотан положил их на стол.
– Тебе, значит, и про это сказали. Ну, это правильно… Кое-что получилось. Мы повидали за эти дни многих, и большинство согласились драться на нашей стороне. Всего около тридцати Человек. Будет время до битвы, так, может, еще кого найдем… – После непродолжительного колебания Вотан добавил: – Знаешь, а я ведь уже подумывал сегодня дать им всем отбой. Мы эту кашу заварили, так нам и расхлебывать. А что им зазря погибать?.. Но если ты считаешь, что шанс есть, то это другое дело.
Он пристально посмотрел мне в глаза, и оставалось только надеяться, что я ничем не выдал хаоса, царящего в душе… От греха подальше я решил быстренько переключить внимание аудитории на другой предмет, приобретший в моих глазах первостепенную важность.
– Мне удалось перевести послание Гроссмейстера, – эта простая фраза возымела эффект. По выражениям лиц я видел, что об Альфреде все готовы ненадолго забыть.
Надо отдать должное слогу Гроссмейстера – писал он нескучно, так что мне удалось прочесть его послание на одном дыхании, не теряя внимания слушателей. Ну а по завершении рассказа я мог спокойно перевести дух, выпить немного вина для поддержания тонуса и закурить. Откровения Гроссмейстера не оставили безучастной даже Марцию, так что какое-то время вокруг меня бушевала буря эмоций, вполне объяснимых, но, к сожалению, мало продуктивных. Когда же страсти немного улеглись, я заметил:
– Простите, господа, но я не хотел бы начинать сейчас бурные дебаты вокруг этого послания. Теории Гроссмейстера могут быть совершенно верны – и, кстати, я склоняюсь именно к этой точке зрения, – или наоборот, абсолютно абсурдны. В данный момент это не столь важно…
– Рагнар, прости, – перебила меня Лаура, – но он хотел превратить всех нас в покойников из-за… кучи отборного дерьма!
– Давать эмоциональные оценки его поступков – и вовсе пустое, – хладнокровно закончил я. – Единственный, по-настоящему важный вывод, который мы можем… должны… сделать, так это то, что для дальнейшей вражды между нами нет серьезных оснований. У нас с ним общий враг, против которого мы и должны выступить, лишь скорректировав средства для достижения цели. Я… гм… надеюсь, что вы со мной согласитесь!
Большого энтузиазма в массах мой призыв не встретил, но и возражать в открытую никто не стал. Лишь через полминуты Юлиан, похоже, принципиально записавшийся в оппозицию, заметил:
– Хорошо, Рагнар, даже если и так, то что вы собираетесь делать? Просто дотронетесь до его Фигуры и скажете: «Витольд, давай мириться!»? Для начала он вообще вряд ли вам ответит…
– Это верно, – охотно согласился я.
Как ни странно, но Юлиан даже оказал мне услугу, переведя разговор в нужную плоскость…
У меня в голове уже довольно давно вертелась мысль, на которую я сознательно не обращал внимания в силу ее малой привлекательности. Теперь же как раз наступило время для более тщательного ее рассмотрения… Улыбнувшись, я сказал: