Лита хитро прищурилась:
– Немного. Но обещай, что исполнишь!
– Щас! Сначала скажи.
– Понимаешь, о, брат мой, уже совсем скоро, на рассвете, сюда… чуть подальше, за ракитник, к обгорелой сосне, придет один человек…
Беторикс усмехнулся:
– Благороднейший Нетубад, что ли, ни свет, ни заря припрется? За каким лядом?
– Откуда ты…
– То-то я не вижу, как ты вокруг него вертишься. Предупреждал же! Впрочем… твои дела. Что хотела просить-то?
Виталий специально говорил сейчас нарочито грубо, по-простому, подделываясь под простонародную речь – видел, девчонка волнуется, и хотел хоть как-то помочь ей справиться со своим страхом.
И Лита справилась, сама подстроилась под грубый и насмешливый говор.
– Знаешь, брат, я просто хочу замуж за достойного человека.
– Да говорила ты уже об этом не раз.
– Говорила, – девчонка кивнула. – И еще раз скажу. Ты против?
Присев на плоский камень, Виталий махнул рукой:
– Да не против, конечно же! По возрасту – уж давным-давно пора тебе замуж. Только вот благороднейший Нетубад… он, конечно, мне друг, но…
– Разве он хуже многих благородных людей? – удивленно переспросила Лита. – Чем?
Молодой человек хмыкнул:
– Ну, вообще-то – ничем.
– Так в чем же дело?
А в том, что ты собралась замуж за отщепенца-разбойника, у которого, кроме малочисленной, прямо сказать, шайки, ничего больше нет… разве что знатность! Виталий уже собрался было выкрикнуть это прямо в лицо новоявленной сестрице, но в последний момент сдержался. Действительно, а что он так волнуется-то? Знатность в традиционном обществе значит очень и очень много! Даже если благороднейший Нетубад и сложит вскорости буйную свою голову, то Лита останется знатной вдовой, благородной вдовой, сестрой благородного человека – этот социальный статус у нее никто и никогда не отнимет! С ней нельзя будет – при всей отмороженности здешних нравов – поступить, как с простолюдинкой. Права девочка совершенно, на триста процентов права! В конце концов, местные нравы она знает куда лучше Виталия.
– Хорошо, сестрица, – молодой человек ласково взглянул на девушку. – Говори, чем я могу помочь?
Благороднейший Нетубад, разбуженный хозяйским слугой, накинув на плечи плащ, пробирался туманными берегами ручья. Было раннее утро, тот самый час, когда природа еще только начинала просыпаться, искоса посматривая на светлеющее, с бледными звездами, небо. Еще не порхали над снулыми цветами бабочки, не завели свои песни птицы, даже лягушки – и те не квакали. Только кукушка завелась было – ку-ку, ку-ку, но тут же и умолкла, словно бы устыдилась нарушать всеобщую тишину.
Густой туман стелился вдоль русла ручья, за черноталом, за брединой, за вербою, прятался кусками в ракитнике, мерцал за обгорелой сосною. Туда, к сосне-то, и пробирался благородный вожак шайки, разбойничий атаман, чье сердце уже не было свободным, ибо в нем поселилась любовь. Да, наверное, именно так и можно было назвать это зарождавшееся светлое чувство, одно из немногих, что делают человека действительно благородным во многих его делах и поступках.
Озерная фея… в глазах Нетубада это было чудо, готовое вот-вот растаять, обернуться мороком или видением из ночных грез. А так не хотелось, чтоб эта фея, красавица с белой кожей, исчезла, растаяла, как тают, уходя, сны.
Чу! Показалось, будто под чьими-то крадущимися шагами хрустнула сухая ветка. Молодой человек – а благороднейшему Нетубаду не было еще и двадцати пяти, хоть и выглядел он куда старше, – насторожился, прислушался, положив руку на меч. Кто крадется за ним здесь, в тумане? Человек или, может быть, зверь? Идущий к водопою олень, косуля или дикий священный кабан, охота на которого – святотатство? Разбойничий атаман затаил дыхание… и снова услыхал звук… Только на этот раз – за своей спиною, и не треск, а плеск… Кто-то вошел в воду… вошла!
Позабыв все, благороднейший Нетубад в сильном волнении побежал к ручью… И сразу же увидел ее – озерную фею! Нагая нимфа, окутанная туманом, стояла по пояс в воде, мерцающая и нереальная, словно видение, словно исчезающий шепот грез. Страшно было подойти ближе, позвать – вдруг пропадет, растает в тумане? Все может быть, старики говорили – такое случалось.
И все же… Не стоять же вот так, как немой камень! Он же все-таки человек, да и сердце бьется так громко, что его, наверное, можно услышать и за пару левок.
Решившись, молодой человек сделал шаг вперед… Плеснула вода. Нимфа обернулась:
– Ах, благородный юноша! Я же говорила, что мы с тобой встретимся вновь.
Нетубад упал на колени, протягивая к нимфе руки:
– Кто же ты? Умоляю, скажи!
Первый луч солнца, еще осторожный, но яркий, выскочив из-за кроны сосны, упал на девушку, высветив тонкую талию, грациозную шею, обворожительно манящую грудь… О, с простой крестьянкой благороднейший Нетубад не церемонился бы! Живо схватил бы в охапку, покрыв поцелуями, унес в луга… Но здесь. Эта девушка не была простолюдинкою… да и была ли она живой? Видение из мира мертвых… так тоже бывает, увы…
– Скажу, – видение засмеялось. – Только чуть позже… когда придет время.
– Когда же оно придет?!
Молодой атаман рванулся было, но тут же и сник, наткнувшись на запрещающий жест.
– А теперь… теперь закрой глаза, – твердо сказала нимфа. – Помнишь… как в прошлый раз.
– Мы скоро встретимся? – с надеждой вопросил Нетубад.
Фея призрачных снов засмеялась так ласково, так нежно, словно бы зажурчал ручеек. А какие она сказала слова! От этих слов у благородного вождя радостно забилось сердце.
– Да, мы с тобой встретимся, благороднейший. И очень скоро, гораздо скорей, чем ты думаешь… Согласен ли ты взять меня в жены?
– Да! Да! Да!
Благородный Нетубад распахнул глаза… но было уже поздно, от светлой феи остался лишь плывущий по течению венок. На этот раз не голубой, желтый – из одуванчиков.
– В жены! О боги, боги…
– Утро доброе, благороднейший друг мой!
Услышав веселый голос, атаман вздрогнул и обернулся:
– Беторикс? Ты что здесь делаешь в такую рань, дружище?
– Решил искупаться. Вижу – и ты тоже.
– Да-а… – неуверенно промолвил разбойничий вождь. – Наверное, будет неплохо остудить голову. Правда, говорят, здесь мелко… Поднимемся чуть выше?
– Я сам хотел то же самое предложить.
Приятели не сделали и десятка шагов, как шедший впереди Нетубад резко остановился, указав рукою на плакучую иву:
– Чья-то одежда, смотри!
Беторикс быстро склонился:
– Браки, туника… козья шапка!
– Ха! Это ж одежда твоего слуги! – хохотнул атаман. – Я ее узнал, эту гнусную шапку… Вот что, пока он где-то купается, давай-ка мы ее выкинем, зашвырнем подальше в ручей.
– Ты еще предложи браки узлом связать!
– Ничего… сейчас мы эту шапчонку забросим! Пусть твой слуга поищет – не найдет никогда!
– Друг мой Нетубад, – выпрямившись, громко произнес Виталий. – Давно хотел я тебе сказать нечто важное, да вот как-то не было подходящего момента.
– И-и-и… йэх! – размахнувшись, благороднейший Нетубад ловко забросил шапку в ручей и совсем по-мальчишечьи захихикал. Потом обернулся:
– Ты хотел мне что-то сказать?
– Хотел… Давно уже. Мой слуга… это вовсе не слуга…
– Не слуга?
– Это моя сестра – благородная Лита.
– Девчонка? – разбойник в удивлении вскинул глаза. – То-то я и смотрю, будто… Но как она метает ножи!
– Она же благородного рода! Мы вынуждены скрываться от могущественных врагов…
– Я заметил, – кивнув, Нетубад положил руку приятелю на плечо. – Помни, друг мой, я всегда готов помочь тебе и твоей сестре! Переодеть ее слугой – не так глупо, хотя видал я и получше хитрости. Девчонка, ну, надо же! Кстати, а где она? Что-то не видно.
– А вот мы ее сейчас позовем! – сунув два пальца в рот, Беторикс залихватски свистнул.
В ответ послышался всплеск:
– Ты там один, братец?
– Голос! – разбойничий атаман взволнованно потеребил ус. – О, великие боги! Какой знакомый голос!
– Один… почти, – Виталий махнул рукой. – Давай, давай, вылезай. Водичка-то в ручье не особо теплая!
– Холодная, как снег! Я уж все замерзла… ой! Правда-правда!
Они вскрикнули разом – Лита и Нетубад. Едва только он увидел… едва только они встретились глазами.
– Озерная фея… – Атаман, как стоял, так и сел, растерянно покачав головою. – О, боги, разве такое бывает?
– Бывает еще не то! – натягивая тунику, девушка расхохоталась.
– Твой брат… брат… – благороднейший Нетубад все еще не мог поверить.
Но все же справился с волнением довольно быстро, в эту эпоху люди вообще не было склонны к излишней рефлексии:
– Друг мой, Беторикс, ответь – кто у вас старший в роду? И где мне его искать? Я найду – пусть хоть на краю света!