не согласись вы – я бы позвал подземных жителей. Правда, не уверен, что Тагив захочет помочь.
Подозрения Босли только усилились: очевидно же, что этот мошенник-волшебник его привел прямиком в ловушку. Да еще и учеников собирать с собой спровоцировал, гад такой! Подумать только, а он еще Брэнделю отказывал в том же самом – и вот!
Сиэль не заметил сожаления на физиономии Босли: слишком занят был обдумыванием того, как убедить Тагива выделить под это дело побольше людей. Исполнение приказа господина определенно не обещало быть легким.
Прокладка пути до Темный лес – о таком в Ауине веками никто и помыслить не мог.
Брэндель
Пока Босли с Сиэлем строили планы по прокладке пути, первым делом собирая на разведку подземных жителей, Брэндель с его людьми продолжали свое путешествие, теперь уже без остановок.
Традиционно календарный декабрь считался месяцем новых возможностей. Следуя этому принципу, астрологи наделяли рожденных в эту пору огромным потенциалом, но ведьмы, ссылаясь на древние пророчества, с ними не соглашались, считая, что словом «потенциал» описывается не более чем спящая сила.
Последний месяц года нес собой и пробуждение: во тьме должно было разгораться пламя мудрости, предвестник цивилизации в дремучей пустоши и одновременно – последняя дань прошлому.
В большинстве верований и доктрин в декабре устраивали грандиозные празднования в ознаменование наступления нового года, иногда длившиеся по неделе кряду, а в процветающих городах вроде Ампер Сеале – и вовсе по два месяца.
Брэнделю с его людьми в глубине Темного леса надеяться на праздничные яства, конечно, не приходилось, но проведшая большую часть жизни в пути Фелаэрн отлично справилась с ролью заботливой поварихи. Каждый день на протяжении всего месяца она раздавала всем и каждому без исключений по имбирному печенью, не обойдя вниманием даже Ропара с его ящеролюдами.
Наконец, уже ближе к полуночи последнего дня в году, им удалось добраться до места: впереди показались внешние границы Петли Пассатов. Решив это отметить, все тут же разбили лагерь и собрались вокруг большого костра, радуясь и распевая песни из родных мест. Рассказы о прошлом и мечты о будущем вплетаясь в мелодичные напевы, а те находили отголоски в сердцах каждого. В эту ночь все тяготы путешествия вглубь Темного леса остались в прошлом, и, поднимаясь вместе с дымом в черное небо и, рассеялись, оставляя после себя только воспоминания.
Новобранцы взрослели не по дням, а по часам.
Всем раздали по традиционному имбирному печенью, а Брэндель в очередной раз протянул свое Дейне. Младшей эльфийке, оно, похоже, было по вкусу больше, чем всем остальным вместе взятым, и неудивительно: в Лоупе ничего такого не готовили. Тут же деловито умяв первое до крошки и облизав для верности пальцы, она мило улыбнулась и принялась за второе.
А я Дейне, похоже, нравлюсь больше, – шепнул Брэндель державшейся на небольшом отдалении Фелаэрн, осторожно отходя подальше, чтобы не спугнуть. Та, не отрывая взгляда от сестры, только вздохнула, но ничего не ответила, а молча припрятала и собственное, собираясь поделиться. Строгость строгостью, а сестринской любви и заботы никто не отменял.
С этим Фелаэрн уж точно поспорит, – пропела Амандина, скармливая Дейне и свое печенье и широко улыбаясь. Сейчас они расположились в редком просвете посреди непролазной чащи. Видневшееся в высоте небо помогало девушке чувствовать себя поувереннее, а последняя ночь уходящего года располагала к воспоминаниям. Припомнить все события оказалось нелегкой задачей: настолько много всего произошло.
Все по какому-то недоразумению оказывающиеся лишними печеньки Дейна собирала в сумочку, так что за месяц их там скопилось порядком. Нежность, с которой она поглядывала на добычу, словно на величайшее сокровище, выглядела весьма комично.
Облокотившаяся на толстую ветвь ближайшего дерева Скарлетт на мгновение задумалась, но все же направилась к Дейне, на ходу протягивая и свое печенье.
Спасибо, Скарлетт, – тут же оценила та, припрятав добычу, и получила в ответ смущенную улыбку и хлопок по плечу.
Брэндель уже давно не вступал в полемику с Амандиной и не пытался смягчить сухость Фелаэрн, принимая девушек такими, так они есть. Вот и сейчас он улыбнулся всем в ответ и на мгновение вгляделся в ночное небо. Погода стояла безветренная, и деревья почти не шуршали листвой, так что в ночи раздавалось только пение ребят у костра.
Говорили, что ярчайшая звезда на небосклоне – Матери Марши, и именно ее он благодарил в уходящем году. В памяти всплыли навсегда запечатленные там первые его мгновения в этом мире: апрель и звездное небо над Бучче. События прошлого были неразрывно связаны с вошедшими в его жизнь людьми: каждое лицо что-то значило, каждый человек чему-то его научил и сыграл важную роль в его жизни.
«Наступает год Мечей, и кровопролитие в гражданскую войну – неизбежные последствия великого прилива Маны. Конечно, грядущий хаос – далеко не предел – будет и много хуже – но основы этого государства уже пошатнулись.
На его глазах звезды перестроились, сложившись в новый узор. Теперь на небе над Ваунте отчетливо виднелись мечи: именно потому астрологам нетрудно было дать ему название. Год Мечей, обещавший явить этому миру множество героев и завоевателей.
Мечи, воплощение смертоносности и кровопролития, прекрасно символизировали все горести зарождающейся гражданской войны. Войны, которая стала роковой не только для Ауина как государства, но и для выступавших за него геймеров.
«Ауин, вот год, который решит твою судьбу, он уже на пороге. Передомный момент близко, и ты либо обретешь былую славу, либо пойдешь по тому же пути в небытие».
Поднявшись на ноги, Брэндель прошел вперед, чтобы разглядеть поближе Петлю Пассатов.
Местный ландшафт создавал совершенно уникальные потоки ветра, циркулировавшие по окружности от леса на юге горы Каранджар, через острова и далее вверх, ввысь, собирая стену из облаков. Перед ними словно раскинулся в беспробудном сне какой-то древний зверь.
Глава 119.1
Янтарный меч – том 3 глава 119 часть 1
Глава 119(1) – Петля Пассатов
Боевой офицер ауинской армии Нордас
Нордасу часто снился один и тот же кошмар: в окружении несметных полчищ немертвых он сражается на бескрайней выжженной равнине, из последних сил отражая атаки врага. Волны немертвых накатывают одна за другой, а тускло-желтым скелетам с яростно полыхающими глазницами не видно конца.
Все его соратники один за другим пали от их рук, лагерь их полка ощерился стрелами, словно подушка для иголок, а тела товарищей устлали всю землю, куда ни глянь. Довершал кошмар боевой флагшток Ауина, сломаный, словно склонившись перед неминуемым поражением, со втоптанным в грязь полотном.