Читать интересную книгу Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу

Афины и Пирей захвачены мною. К несчастью, люди, обладающие римским гражданством, а также мои заклятые враги бежали. Однако те, кто были достаточно глупы, чтобы остаться, — в основном богатые афиняне, не верившие, что им угрожает опасность, — погибли. Я конфисковал все имущество, принадлежавшее сбежавшим и мертвым. И теперь эти деньги пойдут на финансирование нашей войны против Рима.

Разумеется, я должен выполнить обещания, данные тем, кто отдал за меня свои голоса. Это ни в коей мере не нарушит твоих планов, великий царь. Я обещал вернуть Греции остров Делос, который теперь находится под римским владычеством. Это важный торговый центр, и именно благодаря ему процветали Афины в те давние славные времена. В начале гамелиона мой друг Апелликон, искусный военачальник и флотоводец, возглавит экспедицию на Делос. Остров станет нашим.

Вот пока и все, о господин и повелитель! Город Афины и порт Пирей твои и ждут твоих кораблей.

Да, великому царю очень нужны были и порт Пирей, и город Афины. Ибо в конце квинктилия, а по-гречески гамелиона, корабли Архелая вышли из Понта Эвксинского в Эгейское море. Флот понтийцев состоял из трехсот военных трехпалубных галер, ста двухпалубных и полутора тысяч транспортных кораблей, заполненных солдатами. Архелая не интересовала приморская часть провинции Азия: она уже находилась в руках Митридата. Его задачей было занять Грецию так, чтобы Центральная Македония оказалась стиснутой с двух сторон двумя понтийскими армиями: армией Архелая в Греции и армией Ариарата-младшего в Восточной Македонии.

Младший Ариарат точно придерживался сроков, установленных для него Митридатом. В конце квинктилия он переправил свою стотысячную армию через Геллеспонт и двинулся по узкому побережью Фракийской Македонии, используя сооруженную римлянами Эгнациеву дорогу. Он не встретил никакого сопротивления, построил две крепости: первую — на море, в Абдере, и вторую — в Филиппах. Пройдя уже вглубь страны, он двинулся на запад к первому всерьез укрепленному римскому поселению — городу Фессалоники.

В конце квинктилия все римские и италийские граждане, населявшие Вифинию, провинцию Азия, Фригию и Писидию, были уничтожены, в том числе женщины и дети. Третий, самый тайный указ Митридата отличался особым коварством. Митридат решил устроить резню чужими руками. Он распорядился, чтобы города и поселения дорической, ионической и эолийской Греции сами взяли на себя эту задачу. Во многих местах указ был встречен с воодушевлением, и не ощущалось недостатка в добровольцах, готовых пролить кровь римлян-угнетателей. Однако в некоторых областях указ Митридата вызвал страх и содрогание и добровольцев не оказалось. Так, в городе Траллы местный этнарх был вынужден прибегнуть к услугам фригийских наемников. Его примеру последовали кое-где еще, надеясь впоследствии переложить ответственность за содеянное на чужеземцев.

За один день было перебито восемьдесят тысяч римлян, латинян и италиков и членов их семей, а также семьдесят тысяч рабов. Не спасся никто; ни один не смог найти укрытия; страх, который внушал царь Митридат, исключал какое бы то ни было сочувствие к обреченным. Если бы Митридат повелел выполнить свой чудовищный указ своим воинам, вина за содеянное всецело легла бы на него, но, поручив грязную работу грекам, он сделал их соучастниками своих преступлений. Греки же вполне ясно поняли резоны Митридата. Жизнь под его владычеством не сулила им ничего хорошего, если не считать поблажек с налогами.

Многие из несчастных пытались найти убежище в храмах, но тщетно: их выволакивали на улицу и, несмотря на стенания и мольбы о помощи, воссылаемые богам, предавали смерти. Некоторые цеплялись мертвой хваткой за алтари, за статуи богов, так что их невозможно было оторвать. Тогда в ход шли топоры, и жертв с отрубленными руками выбрасывали из святилищ и убивали.

Самым ужасным в третьем тайном указе Митридата был последний пункт, запрещавший похороны или сожжение тел убитых римлян, латинян и италиков, а также их рабов. Трупы отправляли как можно дальше от жилых мест и сваливали в ущельях, дальних лощинах, на горных кручах, бросали в море. Птицы-стервятники, хищные звери и рыбы отменно полакомились в этот месяц секстилий. Никто не осмелился ослушаться Митридата и предать покойников погребению или сожжению. Сам Митридат получал огромное удовольствие от вида очередной груды трупов — он любил совершать такие экскурсии.

Лишь очень немногим римлянам удалось избежать гибели. В основном это были те, кого лишили гражданства и кому под страхом смерти запретили появляться в Риме. Среди них был некто Публий Рутилий Руф, в свое время дружный со многими знатными римлянами, а ныне уважаемый гражданин Смирны, автор порочащих карикатур на таких людей, как Катул Цезарь и Метелл Нумидийский Свинка.

«Лучшего и желать нельзя», — думал Митридат в начале месяца антестериона, а по-римски — секстилия. От Милета до Андрамития по всей бывшей римской провинции Азия теперь правили его сатрапы. То же было и в Вифинии. И никаких новых претендентов на вифинийский трон! Единственный человек, которому Митридат позволил бы занять его, был мертв. Когда царь Сократ спешно вернулся в Понт, он так докучал Митридату своими жалобами и стенаниями, что пришлось заставить его замолчать единственным возможным средством — отправив на тот свет. Вся Анатолия к северу от Ликии, Памфилии и Киликии теперь принадлежала Митридату, а скоро и юг тоже станет его.

Но ничто так не радовало царя, как массовое уничтожение римлян, латинян и италиков. Всякий раз посещая очередную свалку разлагающихся трупов, Митридат заходился от хохота, столь велико было его ликование. Он не проводил различий между Римом и Италией, несмотря на войну между ними. Он как никто другой понимал причины этой междоусобицы: брат восстал против брата, потому что награда была слишком желанной — власть!

Да, все шло отлично. Пока Митридат руководил походом, Понтом правил его сын, Митридат-младший. Впрочем, отец на всякий случай захватил с собой жену и детей сына-регента, чтобы тот невзначай не выкинул чего-нибудь. Другой сын Митридата, Ариарат, стал царем Каппадокии. Фригия, Вифиния, Галатия и Пафлагония стали его сатрапиями, и правили ими родственники Митридата. Зять Тигран получил полную свободу действий к востоку от Каппадокии. Пусть попробует завоевать Египет и Сирию, если ему неймется! Впрочем, нет, хмурился Митридат, египтяне не допустят, чтобы ими правил чужеземец. Нужно найти послушного ему Птолемея. Легко сказать «найти» — но где? Ясно одно: будущие египетские царицы должны быть из рода Митридатов. Дочерям Тиграна там делать нечего!

Дела шли очень даже неплохо. Особенно впечатляли успехи на море, если, конечно, не брать в расчет поход «искусного флотоводца Апелликона», отправившегося на Делос и потерпевшего поражение. Но флотоводец Митридата Метрофан сначала захватил Киклады, а потом двинулся на Делос и покорил и его. Затем понтийцы передали остров Афинам, дабы не подрывать авторитет Аристиона. Понтийцам требовалось сохранять с греками хорошие отношения — им необходим был порт Пирей.

Теперь вся Эвбея оказалась в руках Митридата. Понтийцы также захватили остров Скиатос и большую часть Фессалии с важными портами Деметрия и Метона. Благодаря победам на севере понтийцы перекрыли дороги из Фессалии в Центральную Грецию, после чего все греческие области поддержали Митридата. Пелопоннес, Беотия, Лаконика и Аттика, объявив Митридата своим освободителем, спокойно наблюдали, как понтийские армии обрушились на Македонию, грозя раздавить ее, словно сапог букашку.

Впрочем, покорить Македонию, по крайней мере в самое ближайшее время, оказалось не так-то просто. Имея с одной стороны перешедшую в стан неприятеля Грецию, а с другой — наступающие по Эгнациевой дороге войска понтийцев, Гай Сентий и Квинт Бруттий Сурра не растерялись и не капитулировали. Им удалось собрать вспомогательные соединения и выставить их заслоном на пути Митридата вместе с двумя римскими регулярными легионами. Захват Македонии обошелся бы теперь понтийскому властелину очень недешево.

* * *

В конце лета Митридат заскучал. Полноправный властелин Малой Азии теперь обосновался в Пергаме и коротал свой досуг, навещая гниющие горы трупов. Наиболее внушительные памятники своей победы он осмотрел уже по многу раз. Потом Митридат вспомнил, что еще не посетил один, расположенный выше по реке Каик, на которой стоял Пергам.

В провинции Азия было два города, именовавшихся Стратоникея. Тот, что побольше, в области Кария, до сих пор упорно сопротивлялся осаждающим его понтийцам. Тот, что поменьше, на реке Каик, сразу признал Митридата своим повелителем, и когда царь въехал в этот город, местные жители гурьбой повалили на улицы, устилая путь Митридата лепестками цветов.