Быхов на королевское имя, тогда как осажденные сдались на имя
царское, а не на королевское. Мазепа хотел было казнить смертью
запорожцев, служивших Сапегам, взятых в Быхове и теперь
приведенных в Батурин; но бывшие при взятии Быхова полковники
1 Саксконское войско было в Польше в то время потому, что король
польский Август был наследственный владетель Саксонии.
548
упросили гетмана пощадить виновных, потому что сами они ранее
поклялись душами своими, что преступникам окажется милость.
Зимою с 1702 на 1703 год гетман снова ездил в Москву и
воротился с новыми пожалованиями; он получил Крупецкую во-
лость со всеми принадлежащими к ней селами и деревнями, ему
надарили соболей, бархатов, вина и прочего. Польский король во
внимание к услугам, оказанным малороссийским войском, прислал Мазепе орден Белого Орла.
В следующий за тем 1703 год мы почти не видим участия коза-
ков в войне на севере; известно только, что запорожцы находились
на устье Невы и жаловались, что им не дают ни круп, ни сухарей, а заставляют жить на одном хлебе, да и того дают только половину
против положенного. Вернувшись на Запорожье, эти сечевики
своими рассказами настраивали товарищей против великорусской
власти. Разгорелось волнение, возбуждаемое заклятым врагом
москалей Костею Гордеенком, бывшим тогда в звании кошевого
атамана. Возмутительный дух разносился по Украине отчасти
запорожцами, которые каждый год от Сырной недели до Пасхи, по давнему
обычаю, посещали своих свойственников в Украине, отчасти
малороссийскими торговцами, проживавшими по временам в Сече по
своим торговым делам. В Гетманщине народное негодование
возбуждалось и подогревалось своевольствами, которые не переставали
показывать ратные царские люди. <Купы> (шайки) удальцов стали
бегать в запорожские степи, и гетман нашел необходимым, с целью
не допускать народ до побегов, обставить, как он выражался, охотными полками весь рубеж гетманского регимента. В Запорожье, где
увеличивалось число беглецов, загоралось желание идти в Украину
и расправляться там с москалями, панами и арендаторами. В
особенности бегство в Сечу происходило из Полтавского полка. Гетман
по этому поводу отставил полтавского полковника Искру и счел
нужным заметить в своем донесении в приказ, что вообще у всего
малороссийского народа <зело отпадает сердце к великому
государю>. Это тревожное положение не разразилось, однако, никаким
всеобщим волнением в народе и не прервало участия Козаков в
царской войне со Швециею.
С 1704 года царь Петр нашел удобнее посылать малороссиян
против шведов не на север, а в польские области в качестве
вспомогательных военных сил своему союзнику королю Августу II, и
с этою целью указано было гетману держать в Польше своего
резидента, а с коронными гетманами вести <любительную
корреспонденцию>.
В апреле по царскому указу Мазепа должен был со всем своим
войском, переправившись через Днепр у Киева, вступить за рубеж
польских владений и чинить промысел над нерасположенными к
королю Августу панами, нещадно опустошая огнем и мечом их
549
маетности. Мазепа шел уже со скрытым намерением схватить
Палея и в своих донесениях в приказ постоянно сообщал, на
основании показаний какого-то беглого канцеляриста из Белой
Церкви, что Палей беспрестанно сносится с Любомирскими, которые решительно уже пристали к шведам. Между тем, отклоняя
Палея от всякого против себя подозрения, он приглашал его к
себе на соединение с своими полчанами и спрашивал, как знатока
местных путей: куда идет лучше тракт в Польшу - через Подоль
или через Волынь?
В самой Речи Посполитой дела для короля Августа пошли
плохо. Паны уже перестали между собою толковать о примирении
двух королей во вред России, но прямо один за другим отступали
к шведской стороне и приходили к согласному отрешению короля
Августа от престола и к выбору иного короля. Август, подозревая, что выбор их остановится на ком-нибудь из сыновей покойного
короля Яна Собеского, приказал арестовать и отправить в
Саксонию двух братьев Собеских, Якова и Константина. Это, как
показали последствия, не спасло Августа от конкурентов.
Гетман Мазепа в мае стоял обозом близ могилы Перепетыхи*, ожидая прибытия козацких полков, которым приказал спешить.
Отсюда по желанию короля Августа, сообщенному царсклм
резидентом в Варшаве, гетман отправил в Польшу 3000 Козаков с
миргородским полковником Данилом Апостолом, а четвертую
тысячу поручил комиссариусу князю Дмитрию Михайловичу
Голицыну2, который шел с великорусскими военными силами туда
же в помощь королю Августу.
15 июня Мазепа с войском стоял под Паволочью на шляху
Гончарихе. Сюда прибыл к нему Палей со своими полчанами, не подозревая никаких козней, и расположился особым обозом
рядом с обозом гетмана. Мазепа у себя в обозе принимал Палея
очень радушно и угощал. По этому поводу гетман писал к
Головину: <Вот уже наступила четвертая неделя, как Палей находится
при мне (при боку моем гетманском). Он беспрестанно пьян, и
день и ночь, не видал я его трезвым. Я стараюсь обратить его
против Любомирских и предлагал ему дать своих Козаков для
усиления его полчан, но он, насыщенный духом Любомирских, все только отговаривается то болезнью, то другими предлогами>.
Между тем Любомирский, владелец Полонного, написал гетману
Мазепе, что удивляется - зачем это гетман с козацкими силами
вступил в черту владений Речи Посполитой. Сам он, Любомирский, стоит с войском не с дурным каким умыслом против короля
Августа, а для того, чтобы оберегать край от мужицких бунтов, * Языческое гробовище Сквирского уезда, раскопанное в 1846 году.
2 Киевский губернатор.
550
и просил гетмана оказывать покровительство его маетностям. С
тех пор все лето стоял Мазепа у Паволочи, переписывался с
Головиным и сообщал ему разные доводы измены Палея и связи
его с врагами. Гетман писал, что приезжал к нему Самусь, говорил, что Палей ничего доброго не желает ни царю Петру, ни
королю Августу, что Палей собирал раду в Кошеватой1 и
произносил такие речи, которые показывали худой умысел против
Мазепы и его войска. Гетман писал, что приезжал к нему из Дубна
польский полковник Барановский и жаловался, что палеевские
<гультаи> разоряют маетности панов, верных королю Августу, наконец, прислал Мазепе письмо Иосиф Потоцкий, киевский
воевода. <За два года назад, - писал он, - с подущения Палея
свирепствовало хлопство над своими панами по всему Поднест-
рью, а Палей оглашал, будто вероломные варварские поступки
совершаются во имя царя и с согласия гетмана Войска
Запорожского. Ныне, обращаясь как пес на свою блевотину, взялся Палей
за то же: по его наущению своевольная шайка замучила моего
сотника Алексея, мятежники овладели Немировом и разграбили>.
Приезжали к Мазепе губернаторы разных маетностей и
коменданты городов, убегавшие от <гультаев>; они извещали о разных
шайках, бродивших по краю. Единомышленник Палеев Шпак из
Умани составил ватагу и делал разорения около Днестра, ссылаясь на то, будто это творится с согласия царя и гетмана войска
запорожского. Другой предводитель ватаги в том же крае был
сотник Палеева полка Назуленко; третий - запорожец из Сечи, Корсун; четвертый - в окрестностях Каменца - Ворона. Все они
называли себя царскими полковниками. Приезжавшие к Мазепе
губернаторы представляли ему, что все зло этих бунтов идет от
Палея, наконец и сам король Август написал к Мазепе, жалуясь, что разбои чинятся над шляхетством около Буга и Днестра по
наущению Палея.
Мазепа 10 июля пригласил Палея в свой обоз и сообщил ему
о жалобах, возникших на него. Палей отвечал: <Я своим полчанам
запретил обижать поляков; но не все меня слушают; иной
самовольно своим путем идет. Что же мне делать! На то они люди
войсковые. Они смотрят на то, как ведут себя ляхи с их королем.
Вот как я услышу о добром поведении короля и ляхов, то и
смирю гультаев: полны будут виселицы!> Гетман сказал Палею, чтобы он, по желанию царскому, ехал в Москву. <Незачем мне
туда ездить!> - отвечал Палей. Тогда Мазепа не отпустил Палея
в его обоз, а задержал в своем обозе, однако не открывал ему об