Малыгин проверил диск, саперной лопатой подровнял стол, закрепил сошники "дегтяря", поправил бруствер. Делал все быстро и ловко.
Сейчас личный пример парторга был лучше любой другой агитации. Замысел противника рассечь оборону роты провалился.
Долг. Какое емкое это понятие и вообще, и для партийного работника в частности! Для него нет мелочей — все важно, все необходимо, от солдатского быта до того, о чем думает, чем живет боец. Именно так и строил работу с людьми Василий Федорович Малыгин — человек большого жизненного опыта и щедрой души. У него всегда находилось слово для бойца и командира. Одного похвалит, второму подскажет, третьему посочувствует… Смотришь — человек ожил, улыбается и работа у него спорится.
Василий Федорович обладал особым даром вызывать людей на откровение. Так получилось, что после его прибытия в батальон на второй или третий день в задушевной беседе я выложил ему всю свою короткую жизнь. Не таясь рассказал о себе и он. С этого вечера мы как-то сблизились. И где было особенно трудно, посылал туда Малыгина. Знал: где парторг — там будет порядок.
Не был исключением и этот трудный день. Парторг батальона находился там, куда направлялось острие фашистских атак, но пули миновали Малыгина. И вот, когда фашисты успокоились, — ранен.
Жаль было расставаться с Василием Федоровичем, но ничего не поделаешь — война есть война. Я опустился на колено, пожал ослабевшую руку парторга.
— Быстрее возвращайся. Буду ждать.
Санитары подняли носилки и понесли лейтенанта Малыгина к переправе. Я смотрел вслед процессии, а в ушах слышался его голос: "Вернусь, обязательно вернусь, командир!"
К сожалению, наша новая встреча на фронтовых дорогах с ним не состоялась. Больше года Малыгин валялся по госпиталям, врачи латали его истерзанное тело. На госпитальной койке он встретил День Победы. В конце концов его могучий организм победил недуг. Демобилизовавшись из рядов Советской Армии, Василий Федорович Малыгин работал начальником лесопункта на Киевщине, трудился на Черниговщине, в Прикарпатье, в Архангельской области. Спустя двадцать с лишним лет он разыскал меня.
— Узнаешь, командир? — до боли знакомым голосом, не доходя несколько шагов, заговорил коренастый мужчина с огромной курчавой бородой.
— Василий Федорович?!
— Я, Александр Терентьевич, я, командир ты мой.
Мы обнялись, крепко, по-солдатски, обнялись. Разговорились.
Со многими ставшими близкими для меня людьми нас разъединила в тот день военная судьба. Осколком снаряда был ранен старшина Александр Петров человек редкого мужества. Он прибыл к нам в марте, имея за плечами солидный стаж подпольной работы в тылу врага. На украинском Полесье диверсионная группа Петрова взрывала эшелоны врага, уничтожала полицаев, громила небольшие вражеские гарнизоны, вела разведывательную работу. Группа подготовила базу для создания крупного партизанского отряда под командованием С. Ф. Маликова.
С приходом Советской Армии народные мстители влились в ее ряды. Среди них был и Александр Иванович Петров. Опытный, бесстрашный, он быстро выделился из числа младших командиров. Ему все чаще и чаще стали поручать самостоятельные задания. У Владимир — Волынского группа старшины Петрова под самым носом у немцев захватила "языка", за что все участники этой вылазки были отмечены государственными наградами.
Александр Иванович рвался в бой. Приходилось останавливать, сдерживать бьющую через край кипучую энергию. "Хороший будет из Петрова командир взвода", — как-то сказал о нем начальник штаба полка майор Модин, осторожный в оценке людей человек. Пока же за неимением такой должности сержанта Петрова назначили старшиной роты и повысили в воинском звании. Но хозяйственные хлопоты не умерили пыла Александра Ивановича. И неудивительно, что он оказался в одной из первых групп, форсировавших Вислу.
Отлично владея пулеметом, заставил замолчать вражескую огневую точку. Кончились патроны — разил наседавших немцев из трофейного автомата, отбивался от гитлеровцев гранатами. Во время последней атаки его ранило.
Рассказ об этом мужественном человеке не будет полным, если не добавить, что после излечения в госпитале Александр Иванович вернулся на Сандомирский плацдарм и дошел до Праги. Коммунист с сорокового года, Петров после войны работал на одной из шахт Донецкого бассейна, возглавлял партийную организацию. За доблестный труд награжден Почетной грамотой Верховного Совета Украинской ССР, удостоен орденов "Знак Почета", Октябрьской Революции и ряда других наград. Таков он — солдат, шахтер, партийный работник — Александр Иванович Петров, чья жизнь — подвиг.
Но вернемся к событиям того вечера. Противник, понимая, что мы попытаемся использовать темное время для переброски сил на плацдарм, освещал ракетами остров, водную гладь Вислы, вел интенсивный огонь. Снаряды и мины пролетали над нами и глухо рвались на переправе, выше и ниже по течению реки. Особо беспокойное чувство вызывал стонущий гул шестиствольных минометов.
Около полуночи прилетел немецкий самолет-разведчик. С правого берега по нему ударили полковые зенитно-пулеметные установки. Линии трассирующих пуль располосовали ночное небо.
— Эх, не достают! — с сожалением обронил капитан Пресняков. — Вот досада! Он же сейчас, сукин сын, "фонари" будет вешать.
Словно в ответ на его слова над островом вспыхнул яркий факел, за ним — второй… Спустя несколько минут "фонари" выхватили из темноты зеркало реки. В бледно-голубом свете отчетливо были видны лодки и плоты на Висле. Немцы мгновенно сконцентрировали огонь на участке переправы. Разрывы трудно было заметить, лишь мерцали причудливыми веерами миллионы брызг, указывая места падения снарядов.
С противоположного берега громыхнули наши батареи. Немецкие артиллеристы перенесли часть огня на них.
— Началась свистопляска! — прореагировал на разыгравшуюся дуэль Пресняков и зло сплюнул ъ сторону противника. — Как бы не сорвал переправу.
— Вряд ли ему удастся это. Выдохнется. Однако помешать может, — сказал я.
Минут сорок бесновались огненные сполохи артиллерийской дуэли. Ни наши, ни немецкие батарейцы не хотели уступать. Но, очевидно донимая бесплодность обстрела вслепую, обе стороны прекратили огонь. В темном небе продолжали догорать "фонари", ракеты выхватывали переливающуюся мутным серебром поверхность реки. И когда в тусклом свете на время появлялись плоты или понтоны, немецкая оборона оживала вновь.
Переправа продолжалась. Около часу ночи на НП прибыл командир 1-го батальона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});