У себя в Могилеве Пассек все вечера проводил за зеленым столом и как-то выиграл в карты у майора Салтыкова его жену Марью Сергеевну, и теперь в Елисаветграде скучал без нее.
В конце апреля турки предложили перенести пункт размена послов из Дубоссар, как было раньше условлено, в Бендеры.
Это предложение исходило не столько от них, сколько от князя молдавского, который хотел, чтобы размен состоялся не на его территории. Князь боялся излишних расходов по содержанию большой, прожорливой свиты Рашик-Мустафы.
Разница в расстоянии была невелика – около двадцати верст, но Кутузов не мог согласиться на это: казалось бы, что Россия уступает турецким настояниям, боится их.
Михаил Илларионович не забыл инструкции, данной ему Екатериной II. В ней говорилось:
«…не должно Вам соглашаться ни на какое снисхождение, от которого могло бы уменьшено быть достоинство и уважение, подобающее величию нашей империи и званию, на Вас возложенному, наблюдая напротиву того, чтоб весь церемониал точно и без малейшего упущения исполнен был».
Кутузов от предложения князя отказался.
И турки волей-неволей стали готовиться к переправе у Дубоссар, а Кутузов по частям отправлял туда воинские команды и свиту и в ночь на 19 мая выехал сам: условились окончательно, что размен послов произойдет 4 июня на середине Днестра.
В последний момент турки предложили, чтобы церемония размена обязательно происходила на их плоту.
– Пусть сделают и украсят плот они, – согласился Михаил Илларионович, – но к плоту подъезжать и входить на него одновременно – мне и Рашик-Мустафе.
Турки не возражали против этого.
II
У дубоссарских ребятишек никогда еще не было стольких развлечений, как в эту весну.
Сперва на противоположном, правом берегу Днестра появились турки – запестрели палатки, замелькали резвые всадники.
Турок теперь не боялись: уже прошло около двух лет с тех пор, как с ними был заключен вечный мир.
Турки купали в Днестре коней, конопатили и смолили лодки, пригнанные откуда-то, строили паром, – видимо, собирались переправляться на русский берег.
В Дубоссарах давно прошел слух, что отсюда турецкий посол поедет к царице.
Потом по шляху из Елисаветграда стали прибывать русские войска. Вот с песнями пришли мушкатеры, стали размещаться по хатам и рассказали хозяевам, что в воскресенье 4 июня на плоту на середине Днестра (чтоб ни нашим, ни вашим!) встретятся послы: русский, который живет в Елисаветграде, и турецкий. Русский поедет в Турцию к султану в гости, а турецкий – в Россию к царице.
Мужики обсуждали это предстоящее событие:
– Побачимо, чий краще: турецкий або наш.
– Турецкий, кажуть, паша…
– А наш – царицын сват.
– Какой сват? – вмешался мушкатер. – Не сват, а генерал-майор Кутузов.
– Вот я ж и кажу: генерал, да еще и майор…
– Генерал Кутузов. Одним словом, туз!
– А правда, что у него одного ока нема?
– Чтоб еще у твоих внуков были такие светлые очи, як у Кутузова!
Затем в одно утро в город въехали легкие, пестрые, как петухи, гусары. А на следующий день появились на больших белых конях, в белых мундирах грузные, словно откормленные гуси, кирасиры.
Глядя на них, крепких и ладных, старики говорили:
– Ишь гладки! Мабудь, их гарно кормят!
– Та ж яка у них работа? Коня почистить да щеки себе выголить.
За кавалерией, подымая по дороге пыль, протарахтели десять пушек. Их медь горела как золото.
Дубоссарцы всполошились: а пушки зачем? Уж не война ли снова?
Но их успокоили солдаты:
– Салют отдавать турецкому послу.
– Ему бы и одной хватило, зачем же десять?
– Такая, братику, форма!
Последним притащился обоз. На подводах лежало обычное: палатки, мешки с провиантом, котлы, солдатская «худоба». Но четыре фуры были наглухо закрыты, и в них день и ночь сидело по два солдата с ружьями – один спереди, другой сзади.
Объяснилось и это: в фурах везут подарки султану.
– Что ж, мы побили турка да мы же и подарки ему везем?
– Э, не понимаешь! Наш посол в гости к ним едет – царица гостинец султану шлет.
– Не была б жинка: хитрая…
– И салтан нашей царице что-сь пришлет.
– Побачимо!
А через день в Дубоссары приехал какой-то важный, громадного роста генерал со свитой. Он остановился у обер-провиантмейстера Зимина, дом которого, весь в вишеннике, стоял на дороге из Дубоссар к Днестру.
Все думали, что приехал наш посол, но солдаты объяснили: этот великан – генерал-аншеф Пассек, белорусский генерал-губернатор. Он назначен комиссаром от царицы при размене послов.
– А-а, вiн вроде дружка чи свата! – догадались крестьяне.
Генерал Пассек поехал с офицерами к самому берегу реки, где стояли десять пушек, что-то говорил, указывал.
После его отъезда к берегу пришел обоз, и солдаты начали расчищать место и ставить палатки: здесь комиссар Пассек будет принимать своего и турецкого послов. А на реке сделали пристань и приготовили паром и лодки для перевоза.
Но самое интересное настало в воскресенье 4 июня. С утра ребятам – хоть разорвись: у реки было на что поглазеть, а у дома обер-провиантмейстера Зимина – и подавно.
В ставке генерала Пассека лакеи накрывали парадные столы для завтрака, убирали ветками палатки.
Турецкий и русский паромы для перевозки экипажей, повозок и воинских команд были наготове.
Посреди Днестра виднелся турецкий плот, на котором условились встретиться послы. Турки покрыли его дорогими коврами, и он чуть покачивался на реке, словно какой-то необычайно яркий цветок. На ковре стояли друг против друга два кресла, а за ними несколько скамеек, закрытых парчой.
Турецкие челноки сновали взад и вперед по реке, приставали к левому берегу, турки говорили с русскими солдатами-лодочниками.
Переводчик-татарин спрашивал у русских солдат:
– Правда ли, что у вас даже бабы пьют вино?
– А почему бы им не пить? – улыбался мушкатер.
– Только поднеси, осман, увидишь, как хлещут!
– Говорят, пьют оттого, что ваша сторона сильно холодная. У вас самый край земли. Туда и солнце мало достает. Если б народ не пил, так вымерз бы с корнем!
Мушкатер подмигнул товарищам и сказал:
– У нас холодно, это верно: вот борода у человека как обмерзнет зимой, так и до лета не оттает. Оттого у нас и бороды светлее ваших…
Турки смотрели исподлобья, молча курили, а русские солдаты весело пересмеивались.
Ребятишкам интересно потолкаться на берегу.
Всю дорогу на добрые полверсты заняли конные и пешие солдаты и разные посольские служащие в парадных кафтанах и париках.
Какой-то подполковник, сидя на лошади, устанавливал порядок шествия к берегу посольской свиты:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});