Читать интересную книгу Тай-Пэн - Джеймс Клавелл

– Вот именно, разлюбезный ты наш, – добавила другая. – Наша Нелли сказала все как надо, честь по чести.

– Одну минуту, леди, – вмешался Струан. – Мистеру Квэнсу вручили счет. Это и явилось причиной всего беспокойства. Мисс Нелли, вы… э… ну, вы проводили с ним время?

Нелли уставилась на Струана:

– Вы говорите «время», Тай-Пэн? Да у нашего дорогого мистера Квэнса на это самое «время» такой аппетит, какого во всем Ветхом Завете не сыщешь.

– О да, Тай-Пэн, – со смешком добавила другая. – Иногда ему даже нравится, когда нас две зараз. О, второго такого еще поискать!

– Это я чтобы рисовать, клянусь Богом! – прокричал Квэнс.

– Да полно, будет вам, мистер Квэнс, – сказала Нелли. – Мы же тут все друзья.

– Часть времени он нас рисует, – согласно кивнула еще одна девушка.

– Когда? – спросила другая. – А меня так вот он ни разу не рисовал.

– Ложь, клянусь Богом! – запротестовал Квэнс, поворачиваясь к Струану. Но, увидев выражение лица Тай-Пэна, сник и сел обратно на кровать. – Право, Тай-Пэн, – взмолился он, – не нужно судить так опрометчиво. Что может поделать человек, если он… популярен.

– Ты, верно, из ума выжил, если думаешь, что я стану платить за твой «куэнтус»!

– Что такое «куэнтус»? – возмущенно осведомилась Нелли. – Мы порядочные леди, вот так вот. Самые что ни на есть риспиктабельные. И нам не нравится, когда при нас говорят всякие грязные слова!

– Это просто «время» по-латыни, моя дорогая мисс Нелли, – хрипло пояснил Квэнс.

– О, – сказала она и сделала книксен. – Тогда прошу прощения, Тай-Пэн!

Квэнс схватился за сердце и закатил глаза.

– Тай-Пэн, если ты покинешь меня, мне конец. Долговая яма! Я умоляю тебя, – он сполз с кровати и смиренно встал на колени, – не поворачивайся спиной к старому другу!

– Я оплачу этот счет и заберу все твои картины под эту ссуду. Но это последний пенни. Ты понимаешь, Аристотель? Больше я платить не буду!

– Благослови тебя Господь, Тай-Пэн. Ты настоящий князь.

– О да, – пропела Нелли, бочком пододвигаясь к Струану: – Пойдем, милый. Ты оплатишь счет мадам, и это будет за счет заведения.

– Как насчет меня? – спросила другая. – Правда, Нелли побольше знает всяких штучек.

Они все закивали с улыбкой и выжидательно уставились на него.

– Я бы порекомендовал… – начал было Квэнс, но яростный взгляд Струана заставил его замолчать. – Каждый раз, когда ты так смотришь на меня, Тай-Пэн. я чувствую близость смерти. Одиночество. Неотвратимость рока.

Несмотря на все свое раздражение, Струан рассмеялся.

– Дьявол тебя забери! – Он направился к двери. Но внезапно одна мысль остановила его: – Почему эта комната называется Голубой?

Нелли нагнулась и извлекла из-под кровати ночную вазу. Она была голубого цвета.

– Мадам завела новую моду, Тай-Пэн. В каждой комнате горшок своего цвета. В моей – зеленый.

– А у меня старый позолоченный, весь в трещинах, – сообщила другая, фыркнув носом. – Вовсе как не для леди!

Струан безнадежно покачал головой и вышел.

– Итак, леди, – заговорил Квэнс ликующим шепотом, и все девушки замолчали. – Поскольку совесть моя вновь чиста, после завтрака я предлагаю устроить скромный праздник.

– О, чудесно, – воскликнули они и со всех сторон окружили его постель.

Глава 3

В полночь лорка ткнулась носом в пляж у Абердина, и Струан спрыгнул в мелкую воду, Фонг – рядом с ним. Часом раньше Тай-Пэн тайно высадил своих людей западнее деревни и расставил их вокруг колодца. Теперь он молча поднимался по пляжу к назначенному в записке месту встречи. Фонг нес фонарь, он заметно нервничал.

Луна совсем скрылась за низкими облаками, однако немного ее холодного света все-таки просачивалось сквозь их плотную завесу. В воздухе тяжело пахло водорослями, гниющими на обнажившихся с отливом камнях. Сотни сампанов в узкой бухте напоминали скопище сонных древесных жуков; зеленоватые блики покачивались на их твердых округлых спинах. Тьму прорезал только свет фонаря в руке Фонга. В ночной тишине не раздавалось ни звука, кроме неизбежной возни рыскавших в поисках пищи собак.

Деревня на берегу выглядела не менее зловеще.

Добравшись до развилки тропы, Струан стал всматриваться в ночь. Он чувствовал, что из сампанов за ним наблюдает много глаз.

Проверив, легко ли вынимаются из-за пояса пистолеты, Струан шагнул в сторону, благоразумно выйдя из круга света фонаря, который Фонг поставил на колодец.

Тишина стала еще более глубокой. Вдруг Фонг замер и вытянул вперед дрожащую руку. За самой развилкой поперек тропинки лежал мешок. Он выглядел, как самый обычный мешок для риса. С пистолетами наготове, Струан сделал знак Фонгу идти вперед, не доверяя ему. Фонг подчинился, дрожа от страха.

Когда они приблизились к мешку, Струан швырнул Фонгу кинжал, рукояткой вперед.

– Открой.

Фонг опустился на колени и вспорол мешковину. У него вырвался вздох ужаса, и он отпрянул назад. В мешке лежал Скраггер. У него не было ни рук, ни ног, ни глаз, ни языка, все четыре культи были залиты смолой.

– Добрейший вечерок, приятель! – Злобный, леденящий душу хохот By Квока докатился до них откуда-то из глубины ночи, и Струан вскочил на ноги.

Ему показалось, что хохот раздался со стороны сампанов.

– Что тебе нужно, исчадие ада? – крикнул в темноту Струан.

Гортанный голос быстро протараторил что-то по-китайски, и Фонг побледнел. Потом сдавленно крикнул что-то в ответ.

– Что он сказал?

– Он… By Квок говорит, я должен ходить… туда.

– Стой где стоишь, – приказал Струан. – Что тебе нужно, Квок? – прокричал он, вглядываясь в сампаны.

– Тебя живым! За Кимой, клянусь Богом! Будь ты проклят. Ты и твои проклятые фрегаты!

Темные фигуры отделились от сампанов и бросились вверх по холму, вооруженные копьями и абордажными саблями. Струан подождал, пока первый из пиратов будет хорошо виден, потом уложил его выстрелом из пистолета. Немедленно затрещали мушкеты притаившейся в засаде команды Струана. Раздались дикие вопли, и первая волна из двадцати-тридцати пиратов была уничтожена.

По тропинке наверх с криком устремилась новая толпа головорезов. Следующий мушкетный залп разнес их в клочья, но четыре пирата добрались до колодца. Струан зарубил одного, Фонг – другого, мушкетные пули прикончили остальных.

Вновь настала тишина.

– Чума на тебя, приятель!

– И на тебя, By Квок! – проревел в ответ Струан.

– Мой флот выходит против «Льва и Дракона»!

– Выбирайся из своей крысиной норы, становись со мной лицом к лицу, и я прикончу тебя сейчас. Мразь!

– Когда я тебя поймаю, ты умрешь точно так же, приятель. По конечности в неделю. Этот ублюдок прожил пять, шесть недель, но ты будешь умирать целый год, готов поклясться. Встретимся один на один через год, если не раньше! – Снова злобный смех, потом – молчание. Струан почувствовал искушение поджечь все сампаны, но он знал, что там сейчас сотни рыбаков, женщин и детей.

Он опустил глаза на вспоротый мешок.

– Ты понесешь его, Фонг. Возвращайтесь к лорке, ребята! – крикнул он своим людям в окружавшую его темноту.

Он прикрывал Фонга всю дорогу назад. Когда лорка достаточно отдалилась от берега. Струан обвязал мешок цепью, прочел над ним молитву и опустил в черную бездну. Он видел, как мешок исчез под водой, оставив после себя маленький кружок морской пены.

Струану очень хотелось рассказать Скраггеру о своем прощании с его сыновьями.

На Вампоа он передал их на руки капитану с письмами к агентам «Благородного Дома» в Лондоне, которых он сделал ответственными за мальчиков и их обучение.

– Ну что ж, удачи вам, ребятки. Когда приеду домой, я зайду навестить вас.

– Можно мне поговорить с вами, ваша милость, наедине? – спросил маленький Фред, стараясь не расплакаться.

– Конечно, дружок. Пойдем со мной. – Струан отвел его в каюту. Берт, евразиец, забеспокоился, оставшись один, a By Пак изо всех сил вцепился в руку Берта.

– Я слушаю, Фред, – сказал Струан, когда они с мальчиком остались одни.

– Мой папа сказал, чтобы нам непременно дали правильное имя, раньше чем мы поплывем домой, ваша милость.

– Да, парень. Оно значится в ваших бумагах. Я говорил тебе об этом вчера вечером. Разве ты не помнишь?

– Прошу прощения, нет, ваша милость. Я забыл. Можно нам его снова узнать, пожалуйста?

– Ты Фредерик МакСтруан, – ответил он, потому что мальчишка ему понравился, а клановое имя было хорошим именем. – А Берт, он Берт Чен.

– О, – сказал малыш. – Да, теперь я вспомнил. Только почему мы разные? Я и мой братец?

– Ну, – ответил Струан, взъерошив ему волосы и вспомнив вдруг с пронзительной болью своих собственных сыновей, которых он потерял. – У вас ведь разные мамы, верно? Вот поэтому и имена разные.

– Да. Но мы же братцы, ваша милость, – сказал Фред, и глаза его наполнились слезами. – Прошу прощения, можно нам так, чтобы имя было одинаковое? Чен – очень хорошее, красивое имя. Фредерик Чен хорошо звучит, Тай-Пэн.