– Хорошо, что здесь тоже лето, – глубокомысленно заметил Сергей Вешняк, снимая ботинки и выливая из них воду. – Вполне могли бы угодить в какой–нибудь ноябрь.
– Ноябрь – ладно, – сказал Майер, следуя примеру сержанта. – А если бы январь? Представляете, озеро лежит подо льдом, а мы – под ним. Подо льдом, то есть.
– И не одной полыньи или проруби! – жизнерадостно добавил Стихарь.
– За что я нас всех люблю, так это за оптимизм, – объявил Велга.
– А я за то, что оружие никто не потерял, – сказал Дитц. – Вернее, не люблю, а уважаю. Можно даже сказать, горжусь.
И тут все, включая еще перхающую Аню, засмеялись. Легко и радостно. Словно освобождаясь от того жуткого страха смерти, который еще несколько минут назад ледяными пальцами душил их сердца.
– Между прочим, – заметил Курт Шнайдер, глядя из–под ладони на низкое яркое солнце, – здесь раннее утро. Шесть пятнадцать – шесть тридцать. Никак не позже.
– Похоже на то, – кивнул Малышев.
– И как это может быть? – спросил Шнайдер. – Ведь в Москве–то… вернее…э–э… под Москвой был, кажется, вечер?
– Удивляюсь я с тебя, рыжий, – вздохнул Стихарь. – Ты что, ещё не привык? Мне так даже где–то уже надоело. Утро, вечер… Ясно же, что мы снова попали на какую–то другую Землю. И быть тут может всё, что угодно… Э, я извиняюсь, а где Федя, ребята? Федю нашего видел кто–нибудь? Под водой его точно не было – я же нырял и смотрел….
– Нет его тут, – трудным голосом сказала Аня и снова закашлялась.
– Ну–ну, Анечка, – ласково погладил девушку по спине Малышев. – Не торопись.
– Его вместе с нами в пролом не вынесло, – продолжила Аня. – Я видела. Повезло ему или нет – не знаю, но зацепился он там за что–то на стене. Какой–то шкаф без дверцы, что–ли…. В самый последний момент зацепился.
– Верно! – подтвердил Карл Хейниц. – Теперь я тоже вспомнил. Долю секунды всего видел – потом меня закрутило и стало уже не до Фёдора.
– Что ж, – сказал Дитц. – Может, и к лучшему. Это нам суждено шастать по разным вариантам одного и того же мира, а остальных, видать, судьба не пускает.
– Ну, к Ане это не относится, – сказал Малышев.
– Аня – случай особый, – согласился обер–лейтенант. – И вообще ещё не известно. Может, как раз Аня нам и послана свыше, чтобы мы, дураки, не погибли где–нибудь по дурости своей.
– В качестве живого талисмана? – улыбнулась Аня.
– В качестве живой колдуньи, – серьёзно ответил Хельмут. – Кто из нас умеет то, что умеешь ты? Никто.
– Без Анечки, мы бы давно пропали – это точно, – убежденно сказал Валерка и повалился на спину, закинув руки за голову. – Ни за грош и даже ни за понюшку табака.
– Да мне просто страшно представить, что с нами было бы, не будь рядом Анечки, – подтвердил Шнайдер. – Это же форменный кошмар!
– Ужас, – согласился Майер. – Катастрофа.
– Да ну вас, – засмеялась Аня. – Мальчишки, право слово…
– Однако неплохо бы определиться с местонахождением, – сказал Велга. – Если людей не видать, то надо самим к ним идти. Вон там, на холме, кажется, виднеется какое–то жильё… Предлагаю, как только подсохнет обувь, идти туда.
– Километров пять, – прикинул на глаз Валерка. – Может, и больше, учитывая прозрачность воздуха. Да еще и озеро придется обойти. Плюс холмы. Ничего, часа за два дойдем.
Двух часов им не хватило. Сказалась та самая удивительная прозрачность атмосферы, на что обратил внимание Стихарь, и из–за которой они неверно оценили расстояние, а также общая усталость.
Действие легкого транквилизатора, принятого ими некоторое время назад, закончилось, и тяжелейший предыдущий день давал о себе знать свинцом в ногах и затруднённым дыханием. Винтовки и рюкзаки вдруг навалились на плечи и спины постылым грузом, солнце, карабкаясь всё выше в небо, исправно расстреливало их своими жаркими лучами, и хотелось одного – лечь в такую мягкую и прохладную на вид летнюю траву и на пару часов уснуть.
Но в начале четвертого часа они все же достигли цели, и перед ними на плоской и обширной вершине холма предстал странный и совершенно безлюдный, но очень симпатичный городок.
Был он невелик: две, аккуратно мощеные голубоватой плиткой, улицы вдоль, две – поперёк, красивые новенькие двух и одноэтажные дома под черепичными крышами с ухоженными палисадниками и садами … и ни одного человека вокруг.
Настороженно оглядываясь по сторонам, они дошли до подобия площади на пересечении двух улиц с весело журчащим фонтаном посередине и в некоторой растерянности остановились.
– Что–то не видать никого, – констатировал Хельмут, подставил руки под струи фонтана и с наслаждением умылся. – Даже собак нет.
– И кошек, – добавил Велга, следуя примеру обер–лейтенанта.
Остальные немедленно сделали то же самое, и только Валерка Стихарь приложил ладони рупором ко рту и крикнул:
– Эй, люди, есть кто–нибудь?!!
Где–то вдали метнулось короткое эхо, и снова наступила тишина.
– Побереги голос, Валера, – сказала Аня, стряхивая с рук искрящиеся на солнце капли воды. – Нет здесь никого. Но место совершенное безопасное. Я думаю, что отдохнуть здесь вполне можно.
– Отдохнуть – это правильно, – оживился Стихарь. – Сначала поесть, затем, как следует, поспать, а уж потом и думать, что дальше делать. А, товарищи–господа командиры? По–моему, наша колдунья правильно видит ближайшую перспективу.
– А больше все равно ничего не остается, – проворчал Дитц. – Пока во всяком случае.
Так и поступили.
Двери выбранного ими двухэтажного (чтобы всем поместиться) дома оказались закрыты, но не заперты, и отряд с облегчением вступил в прохладу обширной, чисто убранной прихожей. Наскоро обыскав оба этажа, а также чердак и подвал и никого не обнаружив, они решили все–таки отложить серьёзную еду на вечер, наскоро перекусили сухим пайком, и, установив очередность караула, завалились спать.
Велга проснулся на рассвете.
Перевернулся с живота на спину, прислушался к себе и понял, что, во–первых, совершенно выспался, а во–вторых, что ему очень хочется есть. Сел на кровати, не спеша обулся и подошёл к широкому, чуть ли не во всю стену, окну.
Окно выходило на восток, и он, некоторое время полюбовавшись яркой Венерой, зависшей над розовеющей полоской восхода, покинул комнату со спящим на соседней кровати Хельмутом и отправился по лестнице вниз.
Когда он спустился в холл, там автоматически зажегся свет. Лейтенант пошарил глазами по стенам в поисках выключателя, не нашёл, недоумённо пожал плечами и хотел уж, было, приступить к тщательному осмотру соседствующих с холлом туалета и ванной, как дверь, ведущая в прихожую, отворилась, и на пороге бесшумно возник Михаил Малышев.
– Доброе утро, товарищ лейтенант, – поздоровался он и повесил винтовку на плечо. – Не спится?
– Доброе, – ответил Велга. – Да выспался уже. И замечательно, надо заметить, выспался. Просто отлично! А у тебя когда смена?
– Только что заступил. Сменил Курта. Мое дежурство последнее. Да только права Аня – не от кого тут беречься. Тихо все вокруг.
– Береженого, – наставительно заметил Велга, – бог бережет. Сам знаешь. Так что, несите службу, товарищ солдат. А я сейчас умоюсь и, может, чего вкусного приготовлю в охотку. Не вижу, отчего бы командиру иногда не побаловать подчинённого, а?
И он весело подмигнул Михаилу.
Это утро практически ничем не отличалось от предыдущего. То же летнее солнце, ясное синее безоблачное, небо, тишина и безлюдье. Вот только настроение было другим. С одной стороны они хорошо отдохнули, но с другой, – появившиеся вопросы настойчиво требовали ответа.
Где они находятся, и почему вокруг нет людей?
Эти два казались наиважнейшими, но были и помельче. Например, отчего в городе и внутри домов такой порядок и чистота. Если город заброшен, то, вроде бы, должно быть наоборот…
– А может, он вовсе и не заброшен, – предположила Аня за ранним завтраком (отряд расположился в холле). – Может, он просто… ждёт.
– Кого? – удивился Малышев.
– Как это кого? Гостей.
– Допустим. А кто тогда порядок поддерживает?
– Машины, естественно. Роботы. Помнишь андроидов? Почему бы и здесь не быть тому же самому?
– Что–то никаких андроидов я здесь не видел… – начал, было, сидящий лицом к входной двери Михаил, и замер, не донеся ложку до рта.
– Ух, ты! – воскликнул, мгновенно обернувшись, Валерка. – А это что за чудо–юдо?
В дом, не торопясь, въезжала странного вида машина.
Больше всего своим видом она напоминала сильно увеличенную в размерах половинку куриного яйца или гигантский шлем–колпак древнего воина неизвестного народа. Сходство со шлемом–колпаком усиливала отполированная до зеркального блеска металлическая на вид поверхность, и было совершенно не понятно, с помощью чего машина передвигается, – на первый взгляд колёса, гусеницы, псевдоноги и какие–либо иные приспособления для перемещения в пространстве у неё отсутствовали.