— Твоя жизнь — тебе и решать, — ответил Габорн. — Мне не нужны рабы, но ты можешь мне служить, если хочешь.
Дальше они поскакали вместе, строя планы предстоящей войны.
Когда они добрались до замка Сильварреста, состоялся грандиозный праздник. Вперед были высланы гонцы, чтобы возвестить о прибытии короля и королевы. Поэтому к их приезду все уже было готово, и после того, как короля Сильварреста положили в склеп рядом с его женой, праздник начался.
Позже, этой же ночью, из Орвинна прискакали тысяч десять рыцарей, во главе со своим старым, толстым королем Орвинном.
При виде Габорна Орвинн разразился слезами и преклонил перед ним колени.
— Спасибо, спасибо, — произнес он сквозь рыдания. — Вчера вечером мой замок осадили две тысячи головорезов Радж Ахтена, и я уже решил было, что все, дело худо. Но вы прислали нам помощь. Спасибо!
Габорну не хотелось выслушивать остальное — как из леса появились духи Даннвуда и что они сделали. Но он должен был знать.
— Погибли все люди Радж Ахтена?
— Все, вес, до единого!
Услышав эти новости, многие из сидящих в Пиршественном Зале разразились радостными криками, но Габорн призвал всех к молчанию:
— Гибель этих людей — не повод для веселья, — проворчал он. — Лучше бы они остались живы и служили нам в темные времена, которые грядут.
Габорн никак не мог уснуть этой ночью и вышел в сад Биннесмана. Деревья и трава — все было покрыто пеплом. Однако и под ним ощущалась жизнь. Семена и корни уже начали шевелиться, вытягивать из земли соки. Хотя все тут было сожжено дотла, с приходом весны жизнь, без сомнения, возьмет свое.
Солдаты Радж Ахтена уже целый день двигались на юг и находились на равнинах Флидса, далеко за пределами Даннвуда, когда наткнулись на остатки армии Виштимну. Те устроили бивуак около одной из редких скал.
Боясь, что армия нападет на крепость в Тор Виллиусе, клан лордов Флидса окружил армию и устроил бойню, прикончив около восьми тысяч человек.
Радж Ахтен внес раскол между лордами Флидса. Он явился к ним и убедил многих служить ему. В результате в его армию влилось еще тридцать тысяч человек, хотя остальные продолжали сражаться с ним.
Во главе последних встал великий король Коннел со своими доблестными воинами. Снова и снова он нападал на Лорда Волка — до тех пор, пока все копья у его рыцарей оказались сломаны, а щиты разбиты.
Но Коннел все равно продолжал сражаться, даже когда у него остались лишь топор и кинжал.
В конце концов, Радж Ахтен живьем скормил короля Коннела своим великанам Фрот.
Сделав это, Лорд Волк долго стоял, глядя на остатки своей армии, размышляя и время от времени бросая взгляды на север, как будто никак не мог принять решение.
Одни рассказывали, что при этом он бормотал под нос проклятия и дрожал, то от злости, то от страха. Другие уверяли, что он просто стоял с задумчивым видом. Людей у него осталось не так уж мало, и он наверняка испытывал большое искушение, не откладывая, вернуться в Гередон, нанести удар Королю Земли и покончить с этим.
В конце концов, он повернулся спиной к Гередону и поскакал в сторону гор.
Спустя три дня после падения Лонгмота, Иом и Габорн поженились в замке Сильварреста.
Это была пышная свадьба, на нее съехались тысячи лордов со всех ближайших королевств. Иом не стала надевать вуаль, но если Габорн и радовался ее вернувшейся красоте, он этого не показывал. Его преданность не поколебалась, когда Иом стала безобразной; а теперь она не стала больше.
В первую брачную ночь Габорн сдержал данное ей обещание. В постели он вел себя отнюдь не как джентльмен; по крайней мере, он был джентльменом не больше, чем ей того хотелось.
В эту ночь, после того, как они занимались любовью, Иом долго лежала в постели, положив руку на живот. Она чувствовала внутри себя новую жизнь и хотела знать, кто это будет. Силы Земли в Габорне стали настолько могущественны, что посеянное им семя тут же пустило корни.
В тот же самый день состоялась скромная свадьба Боринсона и Мирримы.
На следующую ночь, когда в небе взошла нарождающаяся луна, в ее слабом свете на холмах к востоку от замка Сильварреста собрались Габорн, Боринсон и пятьдесят Рыцарей Справедливости. Они сели на коней и поскакали в Даннвуд, держа копья наизготовку.
Так началась охота на опустошителей.
Люди были в ярости, жаждали сразиться с врагом и клялись, что эту охоту запомнят надолго.
Боринсон отправился с ними. Он рассказал, что в глубине Даннвуда были места, где когда-то вели горные разработки даскинов. Там, по его словам, под землей все было настолько пропитано магией, что это открывало перед Габорном огромные возможности выковать за зиму непобедимое оружие для своих воинов.
О том, что произошло во время этой охоты, впоследствии говорили мало. Однако Король Земли со своим чародеем и несколькими рыцарями вернулись, спустя три дня незадолго до рассвета, в последний и самый главный день Хостенфеста, день великого праздника.
К большому сожалению, все, что они нашли в шахтах даскинов, было двадцать семь юных опустошителей со своим наставником, магом-опустошителем; справиться с ними оказалось нелегко.
В этом сражении погиб сорок один доблестный рыцарь.
Боринсон убил мага-опустошителя прямо в его берлоге и вернулся с трофеем, — его огромной головой, которая волочилась привязанная к седлу по земле.
Он положил серую голову па траву у входа в замок Сильварреста для всеобщего обозрения. Голова была похожа на яйцо почти шести футов в длину, четырех в высоту и формой сильно смахивала на голову муравья или какого-то другого насекомого, потому что у нее не было ни глаз, ни ушей, ни носа. Только сенсорные отростки, похожие на серых червей и отдаленно напоминающие волосы, свисали с затылка, опускаясь до уровня рта.
На крестьян и детей особенно сильное впечатление производили острые иглы дубов, торчавшие из огромной пасти. Многие даже боялись прикоснуться к жестким губам. Зубов было несколько тысяч, они сидели в семь рядов и были остры, как осколки кварца.
Десятки тысяч крестьян пришли взглянуть на голову монстра. Дети прикасались к ней, взвизгивая от восторга, а некоторые даже решались дотронуться до головы и хихикали, тут же отдергивая руку. Старики же лишь смотрели, долго, молча и задумчиво.
Это был первый маг-опустошитель, найденный в Даннвуде почти за семнадцать веков. Многие крестьяне верили, что он окажется и последним в их жизни.
Однако они ошиблись. Он оказался отнюдь не последним.
Но первым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});