Правительства европейских стран терпели Интернационал в качестве рабочей организации до тех пор, пока он не продемонстрировал свои политические взгляды, осудив казнь фениев в Манчестере и собрав митинги в поддержку Ирландии — действия, вполне ожидаемо вызвавшие ярость английского правительства {8}. Когда парижское отделение Интернационала присоединилось к этим действиям, французские службы безопасности нагрянули на квартиры, в дома и офисы членов группы, немедленно найдя достаточно доказательств для заключения под стражу двух десятков человек — за принадлежность к тайной и нелегальной организации {9}. Маркс писал Энгельсу, что Наполеон не столько волнуется за поддержку Интернационалом ирландцев, сколько пытается оказать любезность Англии (или, как он красочно выразился, «подобострастно вылизать задницу английскому правительству» {10}). Тем не менее, французские события обострились летом 1868 года, когда на заседании французского отделения в Брюсселе — которое Маркс называл сборищем «сутенеров и отребья» — Наполеон был приговорен к смерти на импровизированном суде. От имени лондонского Совета Маркс публично осудил действия филиала, однако оскорбление не было забыто, и подозрения в отношении Интернационала росли {11}.
Это, разумеется, была та самая Франция, куда переехали Лаура и Поль. Осенью 1868 года они поселились в апартаментах на оживленной улице Сен-Жермен, всего в квартале от медицинской школы. Лафарг приехал в Париж с намерением сдать французские экзамены по медицине, однако казалось, что политика интересует его куда больше, чем учеба: он немедленно примкнул к местному отделению Интернационала и возобновил старые связи с бланкистами, с которыми познакомился еще два года назад. С момента возвращения Лафарга в Париж он находился под наблюдением полиции (полицейский агент оставил его описание: выглядит на 45 лет, старше своих 26, рост выше среднего, темнокожий, светло-каштановые волосы. Агент также отмечал, что Лафарг выглядел очень элегантно.) {12}
Французские чиновники от образования — возможно, по политическим причинам — не признавали английскую медицинскую степень, полученную Лафаргом, и потребовали, чтобы он сдал 5 экзаменов, а не 2–3, как он ожидал, чтобы получить право на медицинскую практику во Франции {13}. Поскольку он хотел сдавать эти экзамены в Париже, ему требовалось разрешение министра образования, а также научного совета, поскольку ранее он был исключен из Парижского университета. Этот орган не собирался заседать до 14 декабря, так что у Лафарга было достаточно времени, чтобы окончательно утратить интерес к медицине и полностью погрузиться в дела Интернационала.
В ноябре был выпущен из тюрьмы Лонге; он вернулся в свою квартиру в Латинском квартале и занялся, по свидетельству Лауры, курением и игрой в домино {15}. Лауру и Лафарга навещали старые друзья Маркса по 1848 году и нынешние, по Интернационалу — они поднимались по крутым ступенькам на пятый этаж дома Лафаргов, к дверям меблированной квартиры, горько жалуясь на тяжелый подъем {16}.
В конце декабря, слово в подтверждение окончательного разрыва Поля с медициной, Лафарги переехали подальше от медицинской школы, на Левый берег, в квартиру на рю де Шерше-Миди. Улица кипела истинно парижской жизнью (магазины ломились от хлеба, овощей и сыров; прачечные едко пахли отбеливателем, прачки болтали; дым сигар и аромат кофе вырывались из открытых дверей многочисленных кафе). Маленькую квартирку нельзя было назвать шикарной, но Лаура говорила, что она обставлена в ее любимом богемном стиле — и готовилась к мирной семейной жизни в ее стенах {17}. Посреди хлопот с переездом, однако, Лафарги совершили крайне неприятное открытие: за ними следят.
Пока они не знали, насколько велик интерес полиции, Лаура попросила Женнихен писать ей на имя «мадам Санти», родственницы Поля, помогавшей Лауре. Сама она, в свою очередь, подписывалась именем Ленхен {18}. Вскоре подозрения подтвердились и меры предосторожности оправдали себя. Марксу написал один из товарищей по Интернационалу: он рассказал, что был у Лафаргов, однако не видел Лауру. Маркс заподозрил, что с дочерью что-то неладное, и решил сам отправиться в Париж {19} (он не знал, что за пару недель до родов Лаура упала и потому все еще лежала в постели.) {20}
Маркса беспокоило то, что во Франции он был теперь еще более нежелательным гостем, поскольку его работа «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» — история заговора и переворота Наполеона III — вышла уже во втором издании; поэтому он предупредил Лафарга: «Не упоминайте в письмах о моем секретном плане!» {21} Однако через неделю в доме Лафаргов появился незнакомец, сообщивший, что если мсье Маркс уже приехал, то им надо поговорить. Маркс и Лафарги решили, что это полицейский агент, и что их почту регулярно вскрывают и досматривают {22}.
Маркс отменил поездку, однако его беспокойство насчет Лауры все росло, и он решил послать вместо себя в Париж Женнихен и Тусси {23}.
К февралю 1869 года Лафарги жили в Париже уже 4 месяца, однако Поль не делал никаких попыток сдать экзамены. В приступе великодушия академические чиновники все-таки разрешили ему сдать 2 экзамена для получения лицензии, но настояли, чтобы он сдавал их в Страсбурге {24}. Поль не испытывал ни малейшего желания готовиться к экзаменам и в Париже, а уж путешествие для этого практически в Германию свело последние шансы к нулю. Кроме того, он ввязался в новую авантюру, из-за которой не мог покидать столицу. Он и несколько его товарищей-бланкистов затеяли выпуск газеты «Ла Ренессанс» — «Возрождение». Однако у них не было ни 250 фунтов для вступительного взноса, необходимого для регистрации газеты, ни свободных средств. Пожалуй, все, что у них было — это энтузиазм и личная поддержка Бланки {25}. Лафарг пытался уговорить Маркса написать для газеты несколько статей или войти в состав редколлегии в качестве соиздателя {26}, но тесть отговорился тем, что у него нет на это времени, а кроме того, Маркс и Энгельс придерживались мнения, что Лафаргу стоит на время оставить политику, пока он не зарекомендовал себя как врач.
Маркс прежде всего думал о будущем Лауры и безопасности Поля — но не забывал и о Лафарге-старшем: никак нельзя было допустить, чтобы он поссорился со своим сыном. Маркс пишет Полю:
«Ваша газета наверняка вовлечет вас и ваших друзей в конфликты с правительством, и ваш отец, рано или поздно, свяжет мое имя, фигурирующее среди издателей, с тем, что это именно я склонил вас к занятиям политикой и помешал сделать необходимые шаги (которые я вам продолжаю настоятельно рекомендовать сделать) для сдачи экзаменов и получения лицензии врача». {27}
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});