Читать интересную книгу Мой взгляд на литературу - Станислав Лем

Содерберг, как режиссер и сценарист, оставил это сюжетное обрамление, но, похоже, вырезал из книги все то, что касается изображения планеты Солярис, всего того, что для меня очень существенно. Почему? Солярийский шар – это не просто сфера, окруженная каким-то желе: он имеет некое собственное существование и свою собственную активность, хотя и не подобные человеческим. Он не строит и не созидает что-либо, что можно перевести на наш язык и тем самым объяснить. Поэтому описание здесь вынуждено было заменить анализ – принципиально невозможный! – функционирования внутреннего «я» океана. Отсюда симметриады, асимметриады, мимоиды, странные создания и построения, которых люди не в состоянии понять, а могут только описать с математической точностью, и именно для этого предназначена целая библиотека, размещенная внутри Станции, плод столетних усилий, чтобы то, что нечеловеческое или сверхчеловеческое и не подлежит языковому очеловечиванию, каким-то образом все-таки вкючить в фолианты человеческого знания.

Один из рецензентов написал, что предпочел бы еще раз посмотреть «Солярис» Тарковского. Другие обращают внимание, что больших денег продюсер наверняка не заработает, и у касс не будет толчеи, но фильм принадлежит к жанру очень смелого направления science fiction, поскольку там никого не убивают, нет ни звездных войн, ни космических оборотней, ни Шварценеггеров в роли Терминатора. В США любое кинематографическое произведение существует в атмосфере конкретизированных и уже устоявшихся ожиданий. Поэтому меня удивило, что хотя моя книга и стара – около полувека сейчас это слишком много, – но, однако, нашелся кто-то, кто захотел рискнуть, хотя сюжет упомянутых ожиданий не оправдывает. Потом, возможно, немного испугался – но это уже только догадки.

Книга заканчивается на романтическо-трагической ноте; женщина решает сама себя уничтожить, не желая быть инструментом, с помощью которого тот, кого она действительно любит, исследуется какой-то неизвестной силой; ее аннигиляция осуществляется без ведома Кельвина с помощью одного из обитателей Станции. Фильм, похоже, имеет какой-то иной, оптимистический конец, и в финале океан радостно светлеет. Если это так в действительности, значит была сделана уступка американским стереотипам во взглядах на science fiction. Это глубоко вырытая и забетонированная колея, выскочить из нее невозможно, и история должна иметь или happy end, или завершаться космической катастрофой. Отсюда, возможно, легкая тень разочарования у некоторых критиков, которые надеялись, что созданная океаном женщина превратится в фурию, колдунью или ведьму и поглотит героя, и что из нее будут выползать черви и прочая гадость.

Фильм «Солярис» заявлен на Берлинский кинофестиваль в следующем году и поэтому будет демонстрироваться только после его окончания. Польские дистрибьюторы уже приобрели копии, однако я не стремлюсь его посмотреть. Сообщение, что Содерберг экранизирует мой роман (хотя никто еще не знал, каким будет этот фильм), вызвало огромный рост интереса со стороны издателей во многих странах: в Германии «Солярисом» заинтересовалось издательство Бертельсманна, объявились датчане, норвежцы, и даже корейцы и какой-то арабский издательский дом, кажется в Сирии. Некоторые пошли дальше и обратились к другим моим книгам; однако это – побочный эффект, не имеющий отношения к самой книге.

Мне как автору – повторю – было важно создать картину встречи людей с чем-то, что существует, причем основательно, но при этом не может быть приведено к каким-либо человеческим понятиям или представлениям. Именно поэтому книга называется «Солярис», а не «Любовь в космическом пространстве».

II. Под поверхностью океана

(После американской премьеры «Соляриса»)

Скажу еще несколько слов о «Солярисе». Стивен Содерберг в «Newsweek» высказал надежду, что Лем не получит инфаркт, когда увидит фильм. Польские дистрибьюторы должны прислать мне кассету с копией, а Содерберг хочет потом приехать в Краков. Однако я сейчас нахожусь в таком физическом состоянии, что подобный визит невозможен, но постараюсь поправиться.

Абстрагируясь от того, ценна ли работа Содерберга или нет, скажу, что она была брошена в грязный океан, но не солярийский – в океан критики, которая не очень-то знает, что перед ней: шляпа, ваза для цветов, или, может быть, ночной горшок. Это напоминает мне ситуацию многолетней давности, когда вышел немецкий перевод «Соляриса»: появились глубинные фрейдистские эгзегезы, которые показались мне абсолютно бессмысленными. Когда пишешь такой многозначный текст, сложно найти соответствующего пользователя.

Однако я считаю, что не стоит браться за сочинения, лишенные какого-либо проблемного послания. Действительно, «Солярис» – это одна большая выдумка, но проблематика, которая прячется под поверхностью сюжета и солярийского океана, не выдумана. Моя книга – естественно, косвенно – представляет ответ на довольно распространенное убеждение, что или в Космосе существуют другие, технологически высоко развитые цивилизации, которые установят с нами контакт, или нет вообще никого. Это почти так же, как если на Земле замечать только людей и шимпанзе, не учитывая гнезда термитов, муравейники, всяких других социально организованных насекомых или хотя бы достаточно разумных дельфинов. Я представил существо, которое не является коллективно сливающимся в одно организмом и которое имеет свою собственную проблематику. В чем она заключается? Нечеловеческая! Были даже попытки теологического эксперимента, и люди совершают их постоянно, но океан не отзывается. И в этом суть.

Я считаюсь рационалистом, поэтому на вопрос: почему что-то в моей книге такое, а не другое, могу ответить: не без причины. Например, неуничтожимость фантомов имеет свою причину: проблема не в том, чтобы создавать обычные человеческие копии, ибо тогда это не вписалось бы в порядок повествования. Мы не знаем, действует ли океан недоброжелательно, или же просто разыскивает то, что прочнее и крепче всего зафиксировано в подсознании или памяти четырех героев, находящихся на Станции. А мы знаем, что травмирующие воспоминания бывают одновременно прочны и сильно приглушены.

Как в действительности происходят явления, терзающие моих героев? Я не смогу ответить ничего сверх того, что оказалось в книге, ибо ничего больше не знаю! Сарториус, тип ужасно официальный и упрямый, имеет вероятнее всего какого-то ребенка. Или он к этому ребенку приставал, или его с ним объединяют другие грустные воспоминания – неизвестно, но в любом случае он очень стыдится появления этого существа. И подобный стыд переживают другие, а Гибарян совершает даже по этой причине самоубийство; впрочем, толстую негритянку, фигура которой вызвала у Гибаряна такую бурную реакцию, американцы по причине political correctness[561] из фильма убрали. Кто же терзает Снаута – понятия не имею! Есть в романе сцена, в которой он держит за руку кого-то спрятанного в шкафу – и только.

Главный герой, Кельвин, который рассказывает все это от первого лица, должен был быть наделен воспоминанием, которое не было бы ни педофильным или другим отклонением, ни преступным. Он не мог быть Джеком-потрошителем, вором или мошенником – тогда во всей истории не было бы ни складу, ни ладу. Поэтому я придумал роман Кельвина с Хари, трагически закончившийся по его, как он сам считает, вине. Отсюда осадок в его памяти, и поэтому океан вызывает именно Хари.

Вызывает ее не из-за секса и перспективы совместной жизни, которую Кельвин должен бы с ней вести на Станции «Солярис», а только из-за истории, которая имела на Земле par excellence[562] трагический финал, и память о которой преследовала Кельвина. Господство секса в нашей культуре я считаю маниакальным явлением. Тем временем многие критики в Соединенных Штатах оценивали «Солярис» в категориях именно секса, многие также говорили – что меня особенно удивило – о голых ягодицах исполнителя главной роли. Сам Содерберг представлял «Солярис» как нечто среднее между «Космической одиссеей» Кубрика и «Последним танго в Париже» Бертолуччи. Этот второй фильм я никогда, впрочем, не видел...

Уже появились другие предложения по экранизации, касающиеся в том числе и «Непобедимого». Я бы охотно согласился на его экранизацию, прежде всего потому, что нет там никаких амуров во Вселенной, просто космический корабль, разыскивающий другой пропавший космический корабль. Сын предостерегает меня: сложней всего будет защитить «Непобедимый» от женщин. Я, однако, абсолютно не согласен на кооптирование в экипаж космического корабля каких-либо женщин.

В «Непобедимом» появляется проблема, которую я назвал проблемой «некроэволюции» или «мертвой эволюции» автоматов, обращенных к простым и наиболее элементарным формам и образующих благодаря этому почти неразрушимый псевдо-организм. Недавно же я узнал, что Майкл Крайтон написал книгу-бестселлер под названием «Нанороботы атакуют». И там есть нанороботы, как в «Непобедимом», только с тридцатипятилетним опозданием. В Америке, однако, считается невозможным, чтобы какой-то дикий человек из-под татранской скалы мог написать что-либо, что составило бы конкуренцию их science fiction.