видя, как монета исчезла в потайном мешочке.
Гонец улыбнулся:
– Говорят, что ты будешь назначен трибуном за действия в Греции.
– Трибуном?..
Юлий посмотрел на Тубрука, и тот пожал плечами.
– Это только одна из ступенек лестницы, – спокойно ответил управляющий, указывая взглядом на гонца.
Цезарь понял и отпустил посланца.
Когда они остались одни, Тубрук хлопнул его по спине:
– Поздравляю. А теперь не хочешь мне рассказать, как тебе это удалось? Мне известно только, что ты разбил армию Митридата, в двадцать раз превосходящую твою по численности.
Юлий расхохотался.
– На следующей неделе она будет превосходить в тридцать раз – в сплетнях. Возможно, я не стану исправлять ошибку, – весело заметил он. – Пойдем прогуляемся, и я все тебе расскажу в подробностях. Мне хотелось бы посмотреть, где теперь проходит граница наших земель.
Он заметил, что Тубрук нахмурился, и улыбнулся, чтобы немного развеселить его.
– Я был удивлен, когда Корнелия сообщила мне об этом. Никогда бы не подумал, что ты способен продать землю.
– Выкуп требовался очень быстро, парень, а я здесь был один.
Юлий обнял управляющего за плечи, внезапно почувствовав прилив сил.
– Я знаю и просто дразню тебя. Ты все правильно сделал, и у меня есть деньги, чтобы выкупить землю обратно.
– Я продал ее отцу Светония, – угрюмо сказал Тубрук.
Юлий помолчал, переваривая услышанное.
– Он, должно быть, знал, что это для выкупа. Ему приходилось платить за одного из своих сыновей, в конце-то концов. Ты получил хорошие деньги?
В голосе Тубрука прозвучала боль:
– Нет, Пранд предложил очень невыгодные условия, однако мне пришлось пойти на них, хоть и не хотелось. Я уверен, он видел в этом лишь удачную сделку. Да, все так и было.
Управляющий поморщился, словно ему в рот попало что-то горькое.
– Позор…
Юлий глубоко вздохнул:
– Покажи мне, сколько мы потеряли, а потом подумаем, как заставить старика вернуть землю. Если он хоть немного похож на своего сына, это будет непросто. Мне надо быть дома ко времени, когда проснется моя мать, Тубрук. Надо очень много… ей рассказать.
Что-то помешало Юлию упомянуть о своем ранении в голову и о приступах, которые последовали за ним. Ему стыдно было признаться в полном отсутствии понимания, которое он демонстрировал по отношению к матери в течение многих лет. Это обязательно надо исправить. Кроме того, Цезарю не хотелось видеть жалость в глазах старого гладиатора. Он не смог бы этого вынести.
Они вместе вышли из поместья, поднялись на холм и направились к лесу, в котором Юлий любил бегать, будучи ребенком. По дороге Цезарь рассказывал Тубруку обо всем, что случилось с ним за годы его отсутствия в городе.
Новая граница в виде массивных деревянных ворот пересекала тропинку как раз в том месте, где Юлий когда-то вырыл волчью яму для Светония. При взгляде на землю, которая принадлежала многим поколениям его семьи, Цезарю захотелось сломать ворота. Он глубоко задумался.
– У меня достаточно золота, чтобы предложить гораздо большую цену, чем в действительности стоит земля, но мне это не нравится, Тубрук. Терпеть не могу быть обманутым.
– Пранд появится в сенате сегодня в полдень… Возможно, мы недооцениваем этого человека. А вдруг он согласится вернуть землю за те деньги, которые заплатил?.. – предположил Тубрук тоном, полным сомнений.
Юлий ударил кулаком по воротам и вздохнул:
– Вряд ли. Светоний сейчас должен быть дома, мы поговорим с ним о некоторых событиях в Греции. Он, конечно, не захочет пойти мне навстречу, но я верну землю отца. Посмотрим, что думает Марк.
– Теперь он Брут, понимаешь? Ты знаешь, что он стал центурионом в Бронзовом Кулаке? Он хочет посоветоваться с тобой насчет Перворожденного.
Цезарь кивнул и улыбнулся при мысли о разговоре со старым другом.
– Он, должно быть, будет самым молодым римским легатом, – сказал он, усмехаясь.
Тубрук фыркнул:
– Легат без легиона.
Внезапно он посерьезнел, его взгляд стал холодным.
– Сулла вычеркнул Перворожденный из реестра легионов после смерти Мария. Какое-то время обстановка в Риме была ужасной. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, даже сенаторы. Всех, кого Сулла называл врагом государства, вытаскивали из домов и казнили без суда. Я хотел увезти Корнелию и ребенка из поместья, но…
Он спохватился, внезапно вспомнив о том, что ему говорила Корнелия, когда он вернулся от Аврелии прошлой ночью, пока Цезарь крепко спал.
Старый гладиатор разрывался между Юлием и Корнелией. Его отношения с обоими были гораздо ближе к отцовской любви, чем к профессиональному долгу управляющего поместьем. Он ненавидел секреты, но о том, что произошло тогда с Суллой, Корнелия должна рассказать сама.
Цезарь, погрузившись в свои мысли, казалось, не заметил этой заминки.
– Слава богам, этот негодяй мертв. Будь он жив, я, наверное, приказал бы тебе увезти мою семью из страны, но жизнь в изгнании стала бы концом для меня. Не знаю, как описать чувства, которые я испытал, опять ступив на римскую землю после столь долгого отсутствия. Никогда не думал, что это такое сильное ощущение, ты понимаешь меня?
– Ты же знаешь, что да, парень. Не укладывается в голове, как Кабера способен столько путешествовать. Жизнь без корней выше моего разумения: быть может, поэтому у нас они глубже, чем у многих других.
Юлий бросил взгляд на зеленый тенистый лес, с которым было связано так много воспоминаний, и его решимость еще больше укрепилась. Он обязательно вернет то, что было отнято.
Внезапно ему в голову пришла другая мысль.
– А что с домом Мария в городе?
– Он потерян, – ответил Тубрук, не глядя на него. – Продан с аукциона, когда Суллу объявили диктатором. По его указу немало собственности поменяло хозяев. Особенно активничал Красс, но большая часть торгов превратилась в фарс, потому что лучшее присвоили сторонники Суллы.
– Ты знаешь, кто теперь там живет? – спросил Цезарь сдавленным от злости голосом.
Тубрук пожал плечами:
– Отдали некоему Антониду, советнику Суллы, или тот заплатил какую-то незначительную часть его стоимости. Его называли «псом Суллы» за преданность: он очень много получил от своего хозяина.
Юлий медленно сжал руку в кулак:
– Эту проблему я должен решить сегодня после заседания в сенате. Много у этого Антонида солдат?..
Тубрук нахмурился, когда понял, о чем идет речь, потом его губы растянулись в улыбке.
– Несколько человек, охраняющих дом. У него низший ранг, который никому не пришло в голову отнять, и нет связей ни с одним из легионов. У тебя достаточно людей, если все делать быстро.
– Значит, я сделаю это быстро, – ответил Юлий, глядя в сторону поместья. – Моя мать уже проснулась?
– Думаю, да. Аврелия не очень много спит в