Есть основания согласиться с оценкой российского историка А.А. Кокошина в той части его книги, где он пишет: «Сталина отличала сильная память, способность быстро схватывать суть проблемы, работать с огромными объемами данных, организуя их в определенном порядке. Все эти качества он проявлял в гораздо более сложных условиях, чем те, в которых находились другие лидеры антигитлеровской коалиции – премьер Великобритании У. Черчилль, президент США Ф.Д. Рузвельт и даже лидер „сражающейся Франции“ Ш. де Голль, показавшие не раз в ходе Второй мировой войны выдающиеся качества государственных руководителей, верховных главнокомандующих… Разумеется, никто из западных лидеров антигитлеровской коалиции, даже в условиях военного времени и огромной степени мобилизации ресурсов своих стран, не мог сравниться со Сталиным по степени сосредоточения в своих руках власти. Эта власть превышала и власть практически любого абсолютного монарха»[542].
Учитывая степень концентрации власти в руках Сталина, необходимо соответственно оценивать и степень его ответственности за все, происходившее в стране, и особенно за ход и исход Великой Отечественной войны. По-разному можно рассматривать вопрос о самой целесообразности сосредоточения власти в руках одного человека. Однако, на мой взгляд, военные условия, прежде всего в начальный период, вполне оправдывали такую концентрацию власти. В какой-то мере с этим соглашается и такой ярый критик Сталина и сталинизма вообще, как Д. Волкогонов. Он писал: «Необходимость централизации государственной, политической и военной власти в военное время едва ли можно поставить под сомнение. Но однозначно следует сказать, что такая концентрация власти должна иметь пределы прежде всего в партийной жизни, не отводить окружению роли статистов и поддакивателей. Сталин все „замкнул“ на себе. Поэтому, каким бы ни было наше отношение к Сталину сегодня, нельзя не признать нечеловеческого по масштабам и ответственности объема работы, которая легла на его плечи. Если хозяйственные, политические, дипломатические вопросы во многом взяли на себя члены Политбюро и ГКО, то военные и военно-политические проблемы приходилось решать в основном ему, Верховному Главнокомандующему, что привело, кстати сказать, к многочисленным просчетам. К счастью, в составе Генерального штаба, высшего военного руководства быстро выдвинулась и проявила себя целая плеяда выдающихся военачальников. Но нельзя не сказать еще раз и о том, что огромные бреши в кадровом составе армии, образовавшиеся по вине Сталина накануне войны, очень долго давали о себе знать, особенно во фронтовом, армейском, корпусном и дивизионном звене»[543].
Совершенно очевидно, что в данной, как и сотнях других оценок, на первый план в качестве доминирующих выплывают прямо не афишируемые, но тем не менее отчетливо проглядываемые политико-идеологические мотивы. Авторы сборника статей об историографии сталинизма с достаточным основанием утверждают: «Избитая фразеология о том, что „победителей не судят“, вероятно, не относится к победе в величайшей из войн. Заочная историографическая полемика о Сталине как полководце проходит в форме суда. Представленные в современной историографии оценочные характеристики варьируются от репрезентации его в качестве творца всех побед до изображения едва ли не главного препятствия успешной деятельности Красной Армии. Исследователи истории войны условно разделились на прокуроров и адвокатов Сталина»[544].
В оценке роли Сталина как Верховного Главнокомандующего, в литературе о нем доминируют две диаметрально противоположные точки зрения. Первая заключается в категорическом и безоговорочном отрицании его военных способностей и, по существу, сводится к тому, что он скорее сыграл отрицательную, нежели положительную роль, поскольку с его верховным руководством сопряжены тяжелейшие поражения советской армии и бесчисленное множество неправильных, чисто волюнтаристских решений. Мол, без Сталина мы все равно выиграли бы войну, однако с меньшими потерями и издержками. Такова, если говорить упрощенно, первая – негативная линия в оценке Сталина на посту Верховного.
Сторонники второй точки зрения, напротив, исходят из того, что роль Сталина была исключительно велика, и именно во многом благодаря ему наша страна вышла победителем в этой смертельной схватке с таким опасным, коварным и сильным противником, каким являлась фашистская Германия. Приверженцы второй точки зрения, конечно, не закрывают глаза на просчеты и ошибки Сталина, но подчеркивают, что не последние в конце концов определяли ход войны, а часто являлись неизбежным следствием реальной обстановки на фронтах.
В своем обзоре проблемы я приведу высказывания и оценки как адептов первой, так и второй точек зрения, поскольку лишь в их сопоставлении проглядывает свет истины.
Возможно, в этом и нет необходимости, но все же стоит напомнить читателю, что «первопроходцем» в развенчании Сталина как военного руководителя был Хрущев с его докладом на XX съезде, в котором содержалась такая несуразица, будто Сталин руководил военными операциями по глобусу. Этот примитивный прием сразу же вызвал не просто недоумение, но и возмущение тех, кто был знаком с реальными фактами. Так, маршал К.А. Мерецков свидетельствовал в своих мемуарах: «В некоторых книгах у нас получила хождение версия, что будто И.В. Сталин руководил боевыми операциями „по глобусу“. Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать». В ходе войны, Мерецкову десятки раз приходилось встречаться с И.В. Сталиным, и во время этих встреч Верховный, подойдя к карте в кабинете, знакомил с положением дел на фронте и разъяснял боевое задание[545].
Сейчас к таким дешевым хрущевским приемам не прибегают, а используют более изощренные средства и порой внешне убедительную аргументацию. Но суть от этого не меняется. Антисталински настроенные авторы используют другие аргументы.
В частности, я сошлюсь на одного из «корифеев» критики Сталина Д. Волкогонова. Вот его оценка: «Сталин не был „гениальным полководцем“, как о том было сообщено миру в сотнях фолиантов, фильмов, поэм, исследований, заявлений. Я совсем не хочу этим сказать, что он был бездарен. На основании документов и свидетельств я постараюсь доказать, что это был кабинетный полководец, не лишенный практического, волевого, злого ума, постигавший тайны военного искусства ценой кровавых экспериментов. Мы часто при оценке Сталина оставляем за „кадром“ один из важнейших критериев его „полководческого мастерства“ – цену Победы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});