Читать интересную книгу Жития Святых (все месяцы) - Димитрий Ростовский

Память 26 января

Житие преподобных Ксенофонта и Марии и сыновей их Иоанна и Аркадия

Святой Ксенофонт был одним из знатнейших сановников в Константинополе. Он был богат мирскими благами, но еще богаче внутренними сокровищами: верою, благочестием и усердным соблюдением всех заповедей Божиих. Будучи знатным по своему сану и благородному происхождению, он был еще знатнее по своему благочестию и добродетельной жизни. Насколько он был высок по своим почестям, настолько же он был смиренномудр умом; он не превозносился сердцем над людьми и не гордился своею временною мирскою славою. Он собирал для себя сокровища на небесах, предпосылая туда свои богатства руками нищих. Была у него подруга жизни, по имени Мария, подражательница ему во всех добрых делах и во всем одинаковая с ним по характеру. Ксенофонт жил с нею добродетельно, угождал Богу, исполняя беспорочно все заповеди и соблюдая правду Божию. Когда у них родились два сына Иоанн и Аркадий, они воспитывали их добрыми наставлениями и учили не только книжной мудрости, но и страху Божию, который есть начало всякой премудрости, а равно поучали их всякой добродетели. Они желали видеть в детях не только наследников своих богатых имений, но главным образом подражателей их богоугодной жизни. Они послали их учиться эллинской мудрости в финикийский город Берит [1], славившийся в то время своими школами. Когда они жили там некоторое время ради учения, Ксенофонт сильно заболел и уже ожидал смерти. Мария, не надеясь на выздоровления мужа, написала в Берит к сыновьям о тяжкой болезни отца и просила их поскорее возвратиться домой, — прежде чем отойдет в вечность отец. Она хотела, чтобы дети получили последнее благословение от отца и приняли участие в погребении его. Они поторопились возвратиться домой. Отец, увидев их, обрадовался, и от радости болезнь его ослабела. Он велел им сесть у своей постели и начал поучать их так:

— Как мне кажется, дети мои, я приближаюсь к кончине своей жизни; вы же, если любите меня, отца своего, сделайте, что я завещаю вам. Во-первых, бойтесь Бога и жизнь свою устрояйте по Его святым заповедям. Затем то, что я скажу вам далее, буду говорить не по тщеславию, но с целью наставить вас на путь добродетели: если вы мою жизнь будете иметь для себя образцом, то я думаю, не нужно вам будет другого учителя, ибо домашнее учение, выраженное словом и делом, гораздо полезнее всякого другого учения. Знайте же, что я дожил до сих пор, сохраняя постоянное благоговение и простоту сердца. Я был всеми уважаем и любим не за свой высокий сан, а за свою кротость и добрый нрав: никого и ничем я не обидел, никогда никого не укорял, не клеветал, не завидовал, не гневался напрасно, не враждовал ни с кем. Я всех любил и со всеми жил в мире; я не уклонялся от посещения церкви Божией ни вечером, ни утром; я не презирал ни нищего, ни странника, ни опечаленного, но каждого утешал словом и делом; часто посещал находившихся в темницах, многих пленников выкупил и отпустил на свободу. Как положил я устам своим преграду, чтобы не говорить ничего дурного и лукавого, точно так же я положил завет для очей своих, — чтобы не смотреть на чужую красоту и не иметь похотения к ней. Бог меня хранил, и я не знал иной жены, кроме вашей матери, но и с нею я жил в плотском союзе, пока не родились вы, а затем мы условились оставаться чуждыми друг для друга по плоти и сохранили телесную чистоту о Господе доселе. Последуйте же, дети, жизни родителей, подражайте вере, терпению и кротости нашей, и живите так, чтобы угождать Богу; тогда Бог пошлет вам долгую жизнь. Подавайте милостыню убогим, защищайте вдовиц и сирот, посещайте больных и находящихся в темницах, избавляйте обиженных и неправильно осужденных от бедствий, храните мир со всеми. Будьте верны своим друзьям, благодетельствуйте врагам, не воздавая им злом за зло; по отношению ко всем будьте добры, кротки, любезны, смиренны. Сохраняйте в непорочности чистоту душевную и телесную, а если Бог благословит вас супружеством, то да будет не скверно ложе ваше. Благотворите церквам Божиим и монастырям; священников и иноков почитайте, ибо ради них Бог являет всему миру милосердие. Особенно не забывайте скитающихся ради Бога в пустынях, в горах, в вертепах и пропастях земных, но подавайте им необходимое для жизни. Достаточно питайте нищих, и вы не обеднеете. Вы знаете, что дом мой никогда не оскудевал, несмотря на частые трапезы, предлагаемые убогим. Часто молитесь и внимайте поучениям святых мужей. Матери вашей воздавайте должный почет и слушайте ее со страхом Господним, всегда исполняя ее волю и никогда но отступая от ее повелений. Будьте милостивы к рабам, любя их как членов семьи и детей своих; стариков отпускайте на свободу и подавайте им пищу и все потребное до самой кончины их. Короче сказать, повторяю вам: что вы видели меня творящим, то же делайте и сами, — и вы сподобитесь чести и славы святых. Помните всегда и то, что скоро прейдет мир сей и слава его исчезнет. Дети, сохраните заповеди Господни и мои наставления, и Бог мира да будет с вами!

Слушая эту речь, Иоанн и Аркадий плакали и говорили:

— Не оставляй нас, отец, но умоли Бога, да подаст тебе еще несколько времени прожить с нами. Мы веруем, что ты умолишь Бога, если захочешь: Бог послушает тебя. Для нас же юных весьма необходима твоя жизнь здесь, чтобы ты совершеннейшим образом наставил нас на добрые дела, и сам устроил нашу жизнь, как должно.

Отец тяжко вздохнул и, прослезившись, сказал:

— С тех пор как посетил меня Бог этою болезнью и я возлег на одре, я много молил и молю Бога о том, чтобы Он, ради вашей юности, ниспослал мне еще немного времени прожить на земле, пока я увидел бы вас совершенными во всем.

В следующую же ночь было святому Ксенофонту откровение в сонном видении, что Бог повелевает ему еще оставаться в этой жизни. Он возвестил об этом супруге и детям, и все они радовались и славили Бога. Больной начал мало-помалу выздоравливать от недуга. Он сказал сыновьям:

— Дети, отправляйтесь и оканчивайте ваше учение, а по окончании немедленно возвращайтесь: я устрою ваш законный брак.

Затем он посадил их на корабль и, снабдив всем необходимым, отпустил их снова в Берит.

Когда они отправились в путь морем, плавание вначале было благоприятным, так как дул попутный ветер. Но затем внезапно поднялся противный ветер, и на море наступили неожиданная буря и сильное волнение. Корабельщики скоро оставили руль, и корабль был понесен бурею неведомо куда, все более погружаясь в волнах. Все, находившиеся на корабле, отчаялись в спасении жизни и под влиянием бедствия и страха смерти горько плакали. Плакали и оба брата, Иоанн и Аркадий, вознося молитвы к Богу.

«Владыка преблагий и промыслитель о всякой твари! — молились они. — Не презри создания Своего, помяни добрые дела наших родителей и ради них не оставь нас: не дай нам прежде времени умереть в молодых годах нашей цветущей юности. Пусть пощадит нас водная буря и не поглотит нас глубина морская. Помяни милости Твои и щедроты, призри с высоты святой славы Твоей и воззри на бедствие наше. Услышь стенание наше и вопли наши! Сердцем сокрушенным и духом смиренным мы молимся Тебе: простри к нам Твою всесильную десницу и избавь нас от смертной гибели; не предай нас смерти ради Твоего имени, но поступи с нами по милости Своей и по множеству милосердия Своего. Избавь нас от потопления ради славы Своей, ибо не мертвые восхвалят Тебя и не те, которые нисходят в ад (ср. Пс.113:25), а мы, живые, прославим Твое величественное имя».

Корабельщики, видя, что сильное волнение не прекращается, а наступает еще большее, так что уже невозможно кораблю избавиться от потопления, — как бы желая помочь бедствующему кораблю, сошли в небольшое судно, особенным образом устроенное, покрытое сверху и безопасное от погружения, и затем поспешили удалиться от корабля, плывя туда, куда несли волны. Они надеялись, что волны выбросят где-либо их на берег. Юноши, Иоанн и Аркадий, оставшись на корабле со своими рабами, видели и бегство корабельщиков и неизбежную гибель корабля, так как последний уже разбивался и, наполняясь водою, погружался в волнах. Они совершенно отчаялись в спасении жизни и совлекли с себя одежды ради большого удобства в плавании, чтобы не тотчас погрузиться и погибнуть в пучине. Ожидая окончательной разлуки и смерти, они с плачем и умиленными голосами взывали к своим родителям, остававшимся далеко в дому, представляя их как бы находящимися здесь.

— Желаем тебе, — говорили они, — здравствовать, любезнейший отец! Будь здрава и ты, любезнейшая мать! Не увидите вы нас более, равно как и мы вас; не будем уже более наслаждаться вместе с вами в дому земными благами.

Затем они стали говорить друг другу:

— Горе нам, возлюбленный брат! Горе, свет очей моих! О, как тяжко разлучаться! Где теперь родительские молитвы? Где их благодеяния нищим? Где их милостыни, подаваемые инокам и оказываемое им уважение? Неужели ни одна из этих молитв о нас не дошла к Богу или, если и дошла, все же оказалась бессильною, так как ее превысило множество грехов наших, за которые мы уже недостойны жить? Горе нам, недавно плакавшим по поводу ожидаемой смерти отца, а ныне имеющим быть виновниками неутешного плача и бесконечного рыдания наших родителей! О отец! Ты, усердно пекущийся о нашем воспитании и благоустроении нашей жизни, не увидишь нас даже мертвых. О мать, надеявшаяся увидеть брак сынов твоих и готовившая прежде времени прекрасные палаты! Ты не увидишь даже гроба детей твоих. Подлинно, тяжко родителям видеть своих умирающих детей и погребать их, — а вам, милые родители наши, насколько тяжелее будет страдание при потере детей своих, когда вы не видели ни смерти их, ни даже вести о их неожиданной и горькой кончине не можете получить! Вы надеялись, что мы похороним вас в глубокой старости, а ныне и мы не удостаиваемся быть погребенными вашими руками.