Читать интересную книгу Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса - Грэм Макнилл

По-прежнему распластавшись, он вытащил болт-пистолет из кобуры, пристегнул обойму и снял его с предохранителя. Рев бури поглотил все звуки. Он взвел курок и стал ждать.

Обе его цели вошли на защищенную площадку перед дверью, и тот из гвардейцев, что был повыше, начал набирать код входа на замке. Хонсю прицелился в ближайшего к нему солдата, наведя перекрестье прицела точно на незащищенное место между шлемом и пуленепробиваемым жилетом. Медленно выдохнул и, успокаиваясь, приготовился к выстрелу.

Окружающий мир для него перестал существовать. Не было ничего, кроме выстрела.

Код был практически введен. Палец Хонсю крепче сжал рукоять. Его зрение сузилось до туннеля, по которому должен был проследовать выстрел.

Лицо Хоука недовольно скривилось, когда дверь бункера рывком начала открываться, выпуская наружу то немногое тепло, что еще оставалось на станции. И почему строители не предусмотрели двойную дверь? Не только ради безопасности, но и чтобы поддерживать внутри приемлемую температуру.

Он мельком взглянул на экран внешнего обзора и, пока дверь медленно отодвигалась в сторону, перепроверил картинку, теперь уже внимательнее, пользуясь тем, что ветер стих и поднятая в воздух пыль осела. Позади Чаредо виднелась огромная фигура в доспехах и с поднятым пистолетом.

Не задумываясь, Хоук прыгнул к рычагу экстренного запирания двери и дернул его вниз.

Рев ветра заглушил первый выстрел.

Но Хоук услышал второй, равно как и последовавшие за ним два глухих удара. Он выругался, увидев, как Хитч и Чаредо падают на землю, а их лица превращаются в кровавое месиво.

Он схватился за рукоятки пушки и с яростью нажал на спусковой крючок, не заботясь о том, чтобы прицелиться и просто поливая огнем все, что было снаружи. Пушка оглушительно взревела, грохот падающих гильз заметался в тесном пространстве между серых стен.

Сверхзвуковые пули подняли настоящий смерч, взрывая фонтаны земли, и все пространство, оказавшееся под прицелом, превратилось в смертельную ловушку, где любой, оказавшийся в секторе перекрытия, был бы моментально разорван в клочья. Хоук орал, не переставая стрелять. Он не знал, удалось ли ему попасть в кого-нибудь; собственно, ему было на это наплевать.

— Не на того напал! — кричал он, чувствуя, как пыль летит в глаза и забивает рот. Он в раздражении сплюнул. Пыль?..

Он быстро посмотрел на дверь. О нет…

Тело Хитча лежало в проеме, не позволяя двери полностью закрыться.

Хоук замер в нерешительности. Пушка или дверь?

— Будь ты проклят, Хитч! — выкрикнул он и спрыгнул с орудийной площадки. Схватившись за обезглавленное тело Хитча, потянул, затаскивая своего бывшего соратника вовнутрь, прочь из дверного проема.

В клубах пыли обрисовались контуры угрожающей фигуры. Хоук повалился на спину, когда пуля пробила ему плечо.

Хоук заорал и подхватил брошенное Хитчем ружье, целясь в гигантского призрака, загородившего собой вход. Гвардеец выстрелил и рассмеялся, увидев, что заряд попал в грудь монстра. Массивный силуэт покачнулся, но устоял. Хоук разрядил всю батарею оружия, посылая выстрел за выстрелом в пространство дверного проема. Снова расхохотался, когда ему удалось, наконец, втянуть тело Хитча вовнутрь и до упора вдавить вниз рычаг закрывания двери.

— Ха! Теперь попробуйте пролезть, сволочи! — он триумфально проорал в адрес закрывающейся двери.

Но прежде чем вход был полностью запечатан, что-то лязгнуло на полу, и Хоук подавился смехом, увидев, как две брошенные гранаты элегантно вращаются прямо у его ног.

— О нет… — прошептал он.

Он инстинктивно отбросил их пинком, и гранаты покатились, подпрыгивая по наклонному полу, в глубокую и узкую траншею, врезанную в пол бункера как раз на такой случай. Одна граната скрылась в зумпфе, но вторая отскочила от края и покатилась обратно.

Бросив все, Хоук нырнул в укрытие под панелью вокса.

Граната взорвалась.

Пламя и осколки, ослепляющая вспышка и звон в ушах. Кровь, грохот, и бункер, ставший пылающим адом.

Гвардеец Хоук закричал, когда пламя и разлетающиеся осколки добрались до его тела. Силой взрыва его подняло в воздух и швырнуло на стену рядом с постом прослушивания. В глазах засверкали сполохи, подобные палящему солнцу, и боль поглотила все его существо. Ему хватило времени всего на один вскрик, прежде чем ударная волна выжала остатки воздуха из его легких, а затем его голова ударилась о стену, и боль ушла.

Когда осела пыль, Хонсю переступил через разбитый порог станции и осмотрел разоренные остатки бункера. На его груди, где выстрел гвардейца пробил доспех, виднелась свернувшаяся кровь, но эта была наименьшая из причин для беспокойства. Имперский прихвостень умудрился превратить тщательно спланированное нападение в кровавую бойню.

Двое из его отряда погибли, разнесенные на куски первым залпом штурмовой пушки, которую, тем не менее, удалось угомонить парой гранат. Осколочные гранаты не отличались особой мощностью, но в замкнутом пространстве бункера их взрыв означал полное разрушение.

Он пнул почерневший, еще дымящийся труп гвардейца, срывая злость на мертвом враге, затем пригнулся, прошел через изрыгающий черный дым дверной проем и наконец выпрямился в полный рост. Доставая головой почти до крыши бункера, Хонсю казался настоящим гигантом. Он носил силовой доспех цвета вороненого железа, чья поверхность покрылась вмятинами и царапинами за три месяца, проведенные в суровом мире Гидры Кордатус. Он стер пыль, толстым слоем покрывавшую визор шлема, и включил установленный на плече прожектор. Мощный луч прорисовал полосу холодного света на его броне, погрузив в тень рельефный нагрудник и символ Железных Воинов на правом наплечнике.

Пройдя по хрустящему под ногами песку, он направил свой взор вниз по горному склону, туда, где располагался космопорт. Его очертания едва угадывались в пылевых вихрях, но Хонсю знал, что буря уже выдыхается. Им придется поспешить.

Он потерял двоих, но по сравнению с достигнутым результатом это мало что значило. Выведя из строя две следящие станции, они создали слепой коридор, ведущий прямо к космопорту, и в его распоряжении оставалось достаточно воинов, чтобы успешно завершить миссию.

Он вызвал остатки своего отряда по воксу:

— Мы здесь закончили. Все группы ко мне. Выдвигаемся.

Глава 2

Космопорт у Иерихонских Водопадов, сияющий маяк в непроглядной мгле пылевой бури, примостился у подножия гор. Пылевые бури были в порядке вещей на Гидре Кордатус — просто очередная неприятная особенность планеты, которую нужно перетерпеть. Космопорт представлял собой типичный имперский комплекс построек и мог похвастаться тремя дюжинами зданий: от бронированных ангаров для «Мародеров» и «Молний», станций заправки и техобслуживания до казарм и ремонтных сараев. Взлетные полосы, окруженные по периметру трехметровой стеной, покрывали восемьдесят процентов территории и были готовы принять или запустить в воздух целую эскадрилью самолетов за какие-нибудь пять минут.

Космопорт мог обслуживать даже огромные транспортные шаттлы для перевозки боевых титанов, хотя вот уже много лет никакой корабль крупнее «Громового Ястреба» не появлялся в его ангарах.

Командный пункт космодрома находился в месте, называемом солдатами «Надежда» из-за самой распространенной молитвы среди гвардейцев, что базировались на Гидре Кордатус и «надеялись» избежать службы в Иерихонских Водопадах. «Надежда» — массивная бронированная башня с приплюснутой крышей, расположенная на северной границе взлетных полос — была окружена стеной из рокрита, усиленного адамантием, специально привезенным с верфей Калта. Воющие ветры носились по всей территории, разнося жесткую пыль, что забивалась во все складки униформы, лезла в рот и под очки, ослепляя и заставляя кашлять.

Единственный вход в «Надежду», он же выход, был через адамантиевую дверь, которую запирали четыре гигантских поршня. Здесь, в казармах и бронированном ангаре, были расквартированы пять рот Джуранских драгун. Зеленые и красные огоньки мигали на многочисленных посадочных площадках и полосах, мощные электрические дуги боролись с вихрями пыли, освещая внешний периметр базы, а патрульные машины, специально оснащенные для функционирования в условиях пылевых бурь, кружили вокруг базы и их фары с трудом пробивались сквозь мглу.

Внутри «Надежды» царила атмосфера подавленности, обычная для предрассветного времени — впрочем, как и для любого другого. За час до смены персонал начал нервничать и терять терпение. Мягкое тиканье вычислительных механизмов и приглушенные разговоры внутри патрульных машин и среди солдат — вот и все звуки.