Читать интересную книгу Открытие Индии - Джавахарлал Неру

Текущие проблемы представляются нам большими и поглощают все наше внимание. Все же, в более далекой перспективе, они, возможно, не будут иметь большого значения, и за внешними событиями, быть может, действуют более значительные силы. Поэтому если мы забудем на время о текущих проблемах и взглянем вперед, то Индия предстанет нашим взорам как сильное единое государство, федерация свободных территориальных единиц, тесно связанная со своими соседями и играющая важную роль в мировых делах. Индия принадлежит к числу тех очень немногих стран, которые обладают ресурсами и способностью прочно стоять на собственных ногах. Сейчас, вероятно, единственные страны такого рода это Соединенные Штаты Америки и Советский Союз. Великобританию можно отнести к числу таких стран лишь в том случае, если к се собственным ресурсам добавить ресурсы ее империи, но и тогда широко разбросанная и неспокойная империя явится источником слабости. Китай и Индия потенциально способны примкнуть к этой группе. Обе страны представляет собой компактное и одно» родное целое, и у них вдоволь природных богатств, людских резервов, умения и способностей. Собственно, потенциальные промышленные ресурсы Индии, вероятно, даже более разнообразны и богаты, нежели ресурсы Китая, так же как товары, которые она может вывозить в обмен на нужный ей импорт. За исключением этих четырех стран, ни одна страна, взятая в отдельности не находится в таком положении ни фактически, ни потенциально. Возможно, конечно, что' в Европе или еще где-либо возникнут крупные федерации или группы наций, которые образуют громадные многонациональные государства.

Тихий океан, вероятно, займет в будущем место Атлантического в качестве нервного центра всего мира. Индия, не являясь непосредственно тихоокеанским государством, будет, однако, неизбежно оказывать там значительное влияние. Кроме того, Индия превратится в центр экономической и политической деятельности района Индийского океана, Юго-Восточной Азии и территории, простирающейся до Среднего Востока. Ее положение придает ей экономическое и стратегическое значение в той части мира, которую ждет в будущем быстрое развитие. При условии существования региональной группировки стран, граничащих по обе стороны Индии с Индийским океаном — Иран, Ирак, Афганистан, Индия, Цейлон, Бирма, Малайя, Сиам, Ява и т. д.,— современные проблемы меньшинств исчезнут или, во всяком случае, их придется рассматривать в совершенно ином свете.

Г. Д. X. Коул считает, что Индия сама по себе является наднациональным районом, и полагает, что в конечном счете ей суждено стать центром могущественного наднационального государства, охватывающего весь Средний Восток и лежащего между китайско-японской советской республикой, новым государством, в которое войдут Египет, Аравия и Турция, и Советским Союзом на севере. Все это — чисто предположительно, и никто не может сказать, произойдет ли это когда-нибудь. Я, со своей стороны, не сторонник разделения мира на несколько огромных наднациональных территорий, если они не связаны какими-то прочными международными узами. Но если люди будут столь безумны, что откажутся от международного единства и какой-то международной организации, тогда, вероятно, надо ждать возникновения этих огромных наднациональных районов, из коих каждый будет функционировать как одно огромное государство, в котором сохранится автономия на местах. Малые национальные государства обречены. Они могут выжить в качестве территорий, пользующихся культурной автономией, но не как независимые политические единицы.

Что бы там ни случилось, для мира будет хорошо, если Индия сможет дать почувствовать свое влияние. Ибо это влияние всегда будет в интересах мира и сотрудничества и против агрессии.

РЕАЛИЗМ И ГЕОПОЛИТИКА. ЗАВОЕВАНИЕ МИРА ИЛИ ВСЕМИРНОЕ СООБЩЕСТВО. США И СССР

Война в Европе вступила в свою конечную стадию, и мощь нацистов рушится под натиском армий, наступающих с востока и запада. Париж, этот прекрасный, восхитительный город, столь тесно связанный с борьбой за свободу, снова свободен. Возникают проблемы мира, более трудные, нежели проблемы войны. Они смущают умы людей, а за ними лежит тревожная тень великого провала, свидетелем которого были годы, последовавшие за первой мировой войной. «Никогда больше»,— говорят нам сейчас. Но так говорили и в 1918 году!

Пятнадцать лет назад, в 1929 году, Уинстон Черчилль заявил: «Из этой эпопеи мы можем извлечь опыт и знания, необходимые нам на будущее. Несоразмерность раздоров между государствами и страданий, которые несет борьба, вызываемая этими раздорами; жалкая, скудная награда за колоссальные усилия на поле брани; мимолетный военный триумф; долгое медленное восстановление; страшный риск, на который шли с такой отвагой; гибель, от которой мы были буквально на волоске и которой удалось избежать по прихоти судьбы, по воле случая,— все это должно сделать предотвращение новой большой войны главным предметом забот человечества».

Кому-кому, а уж Черчиллю это должно быть хорошо известно, ибо он играл ведущую роль в войне и мире, с исключительным мужеством возглавлял свою страну в годину горя и опасности, а в дни победы вынашивал честолюбивые замыслы в ее интересах. После первой мировой войны английские армии оккупировали всю Западную Азию от границ Индии, включая Иран, Ирак, Палестину и Сирию, и до Константинополя. В ту пору Черчиллю грезилась новая средневосточная империя Англии, но судьба решила иначе. Какие мечты лелеет он сейчас на будущее? «Война — странный алхимик,— писал один мужественный и выдающийся мой коллега, находящийся сейчас в тюрьме.—В ее тайных камерах вызревают и кристаллизуются такие силы, которые сорвут планы как победителей, так и побежденных. Никакая мирная конференция в конце прошлой войны не выносила решения, что четыре могущественные империи Европы и Азии — русская, германская, австрийская и оттоманская — должны рассыпаться в прах. Точно так же русская, германская и турецкая революции не были декретированы Ллойд Джорджем, Клемансо или Вильсоном».

Что скажут руководители победоносных государств, когда они соберутся после того, как их усилия в войне увенчаются успехОхМ? Каким рисуется им будущее и насколько они согласны или не согласны друге другом? Каких еще реакций можно ожидать, когда страсти войны улягутся и люди попытаются вернуться к полузабытому мирному образу жизни? Что можно сказать о подпольных движениях сопротивления в Европе и о высвобожденных ими новых силах? Что скажут и сделают миллионы закаленных войной солдат, которые вернутся домой, обогащенные умом и опытом? Насколько сумеют они приноровиться к жизни, которая не переставала изменяться в их отсутствие? Что будет с опустошенной и измученной Европой и что произойдет с Азией и Африкой? Как, говоря словами Уэнделла Уилки, насчет «неодолимого порыва сотен миллионов жителей Азии к свободе»? Что можно сказать обо всем этом и о многом другом? А главное,— о странных и столь частых проделках судьбы, опрокидывающей тщательно разработанные планы наших лидеров?

По мере того как шла война и уменьшалась опасность возможной победы фашистских держав, руководители Объединенных наций постепенно становились все более неуступчивыми и консервативными. «Четыре свободы» и Атлантическая хартия, при всей их туманности и ограниченности распространения, отступили на задний план, и будущее все больше мыслилось как сохранение прошлого. Борьба приняла чисто военную форму — физическая сила против силы, она перестала быть наступлением на мировоззрение нацистов и фашистов. Генерал Франко и мелкие действительные или потенциальные авторитарные правители в Европе получили поощрение. Черчилль по-прежнему прославляет идею империи. Бернард Шоу заявил недавно, что «в мире нет державы, которая была бы более проникнута идеей своего господства, нежели Британская империя. Даже слово «империя» застревает у Черчилля в горле всякий раз, когда он пытается произнести его»124.

В Англии, Америке и других странах немало людей, которые хотят, чтобы будущее не походило на прошлое, и опасаются,

СТРУКТУРА ИНДИЙСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

что в противном случае за нынешней войной последуют новые войны и катастрофы более грандиозного масштаба. Но эти соображения, видимо, мало влияют на тех, в чьих руках находится могущество и власть, или же они сами находятся во власти сил, не поддающихся их контролю. В Англии, Америке и России мы возвращаемся к старой политике великих держав в гигантском масштабе. Это считается реализмом и реальной политикой. Американский авторитет в вопросах геополитики профессор Н. Дж. Спикмен писал в вышедшей недавно книге: «Государственного деятеля, руководящего внешней политикой, идеалы справедливости, честности и терпимости могут занимать лишь постольку, поскольку они способствуют или не препятствуют достижению цели, каковой является сила- Они могут быть использованы как средство в качестве морального оправдания стремления к силе, но должны быть отвергнуты в тот момент, когда применение их влечет за собой слабость. Силы добиваются не ради достижения моральных ценностей; напротив, моральные ценности используются для того, чтобы облегчить достижение силы»