Глава 3
Столкновение разумов
О’Хара должна была встретиться с Джоном и Дэном у лифта «Афины» за пятнадцать минут до собрания. Она немного нервничала. Появилась Эви, объявив, что мужчины, как обычно, опаздывают, и предложила выпить пока кофе наверху.
Автомат, кстати сказать, тут же обсчитал Эви на доллар.
– Безобразие. – Она показала О’Хара карточку. – Как могли мы доверить наши жизни людям, которые даже не могут привести в порядок кофейный автомат и заставить его хоть недельку работать нормально?
– Инфляция, милочка, – ответила О’Хара, – маленький эксперимент для повышения нашей производительности.
– Вызову ремонтников. – Эви хотела глотнуть кофе, но вместо этого подула на него. – Признайся, что ты пошутила.
– Хотела бы я, чтобы это было просто шуткой. Но если у руля общества стоит экономист, с нами может произойти все что угодно.
Эви утвердительно кивнула:
– Тебе не следовало голосовать за него.
– Ты права. – О’Хара огляделась по сторонам. – Я впервые здесь после того, как они настелили полы. Ужасно режет глаза.
– Полностью поменяли покрытие. – Пол представлял собой черно-жемчужную шахматную доску.
– Все меняется, – Марианна дважды нажала кнопку лифта, – все остается прежним.
– Философствуешь с утра пораньше?
– Просто раздражена этой чертовой встречей.
Двери открылись, и они почти нос к носу столкнулись с двумя мужчинами в рабочих комбинезонах. Те уставились на Эвелин.
Рядом с лифтом в стену была вделана скамейка, и женщины, сев, посмотрели вслед двум удаляющимся мужчинам, которые не переставали перешептываться.
– Ты вчера – с Дэном? – поинтересовалась О’Хара.
– И да и нет. Я заснула до того, как он пришел, а проснулась после того, как он ушел.
– Тогда это мог быть кто угодно.
– Мне кажется, он спит не больше четырех-пяти часов каждую ночь с тех пор, как мы летим.
– Пусть тебя это не тревожит, я-то знаю, у него такое бывало десятки раз.
– Старая мудрая мамуля. Правда?
О’Хара кивнула.
– Каждый раз, как менял работу. Еще пару недель, и он сорвется: напьется в стельку, проспит целые сутки, а потом войдет в обычный ритм. Ну, может еще денек постонет с похмелья.
– Смена работы…
– Ты ж его знаешь. Перемена работы для него хуже, чем смена планеты.
– Совсем как ты?
– Ты меня правильно поняла. – О’Хара улыбнулась, а потом резко отвернулась.
– Извини, я не имела в виду…
– Я знаю, что ты имела в виду. – Она похлопала девушку по руке. – Джон – единственный чуткий человек в нашей семье, хотела ты сказать. Он-то не позволит работе брать верх над личной жизнью.
Двери лифта открылись, и «чуткий» человек вывалился оттуда на своих костылях.
– Господи Иисусе! Дамы, одна из вас убавила гравитацию, что ли? – Дэн придержал двери и дал другу выйти.
– Только в паре кварталов, – ответила О’Хара.
– Могли бы провести встречу в спортивном зале. Элиот любит силу притяжения не больше моего. – У Элиота Смита, инженера-координатора, было жуткое ожирение и только одна конечность, правая рука; остальное он потерял в результате несчастного случая еще подростком. – Вы знаете дорогу, не правда ли?
– Неважно. – О’Хара знала корабль лучше, чем другие.
Проектировщики постарались внести особый шарм разнообразия в конструкции, но в течение нескольких месяцев разговор между незнакомцами начинался избитой фразой: «Где это я нахожусь, черт возьми?»
Они встретились у лифта «Афины», чтобы Джон мог почти всю дорогу до шестого уровня пройти пешком. Они спустились на эскалаторе и вдохнули влажный воздух первого уровня, так называемого агро-отсека, который отвели под посадки кукурузы и бобов. Стебли поднялись уже почти на метр в высоту: они покачивались под легким ветерком работающих вентиляторов и издавали звуки, похожие на шуршание шелка. От них исходил сильный, сложный аромат. Пройдя менее сотни метров, люди оказались у другого эскалатора, поднявшего их на четвертый уровень. О’Хара провела своих спутников по веренице поворотов, подъемов и спусков, через выставку-продажу картин и ремесленных изделий, и они снова оказались на втором уровне, в коридоре, украшенном голограммами экспонатов европейских музеев и мрачными классическими полотнами. Коридор вел к студии № 1.
– Может быть, мне подождать снаружи и послушать? – спросила Эви.
– Не думай, что твое присутствие кому-то помешает, – сказал Дэниел.
Они собирались принять участие в первом со Дня Запуска расширенном заседании Кабинета.
– Ничего особенного не будет. Немного риторики Гарри, анализ Элиота. Возможно, Джулис Хаммонд благосклонно отпустит пару плоских шуток насчет суда. Потом выключат камеры, и все ринутся к кофейникам, как всегда бывает на встречах по четвергам.
– За исключением того, что все соберутся в одном помещении, – добавила О’Хара.
– Так удобнее, не придется связываться с каждым индивидуально, – возразил Джон. – Хотя, может быть, там будет кое-кто, кого ты не хотела бы видеть.
– Кто же это может быть?
– Тебе придется привыкнуть работать с ним. – Джон намекал на Гарри Парселла, координатора по политике и главного начальника О’Хара. Шестнадцать лет назад Парселл преподавал ей экономику, и они с жаром полемизировали по основным вопросам – как по специальности, так и личным. Он ясно дал понять, что не забыл прошлого, а она со временем научилась не сжиматься от страха всякий раз, когда он открывал рот.
Глава 4
Возникновение и откровение
28 сентября 2097 года (13 Бобровникова 290)
Я знаю, почему при упоминании о заседании Кабинета мне представляется круглый стол. Мы устраивали подобное в Ново-Йорке, в Комитете по делам демографии – без раздела на «вождей» и простых «индейцев». Правда, для тридцати с «хвостиком» членов Кабинета круг оказался слишком большим.
Вообще-то я не люблю официальные иерархические структуры, тем более когда начальство сидит на пьедестале, а я вроде как в яме. Обычная классная комната уже не подходила, мы заняли маленький театрик. Гарри Парселл и Элиот Смит уселись на сцене, головой и плечами (равно как торсом, задницей и ногами, по крайней мере Парселл) возвышаясь над нами, простыми смертными. Координаторы стали глаголить истину.
К театральным сиденьям прикреплены пластиковые таблички с именами. Я проводила Джона к его месту в первом ряду, а сама отправилась на свое, в самом последнем. Прослеживалось четкое разделение на ранги: инженеры и другие «большие» люди расселись впереди, я с Томом Смитом (Образование), Карлосом Крузом (Гуманитарные науки), Джанет Шарки (Изящные искусства) и нашим историком Сэмом Вассерманом – позади.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});