Дева, каким-то задним чувством, тут же напугала сама себя, сообразив, что сейчас начнётся, что-то ещё более страшное. Но ничего не происходило. Тело не ныло, и Райс с удивление ощутила, что все мышцы стали значительно чувствительнее на внутреннее обращение к ним и даже подумала, что кое где, они существенно выросли, подкрепив своё ощущение, предположением о том, что если качать их таким образом и темпом, как с ней это проделывали всё последнее время, то ничего странного в этом нет.
Рыжая выспалась, чувствовала себя великолепно. Есть не хотела, пить не хотела, да и прочего, не хотела, но ожидание какого-то подвоха, напрягало и портило всё настроение.
Предчувствие её не обмануло. Она даже успела подумать, а не открылся ли у неё дар предвидения, как у Апити. Слабая волна необъяснимой дрожи, начавшаяся в ступнях и дошедшая до самой макушки, объяла ярицу ледяным, мертвецким холодом.
Дикий природный страх, обуял её, шевеля волосы на голове. Царская дочь, вновь принялась скороговоркой повторять выученные слова, но вот, на какое из них стоило сделать ударение, никак понять не могла. Что было больше нужно: сохранять спокойствие, ощущая этот панический страх за свою жизнь, терпеть его или же, накинуть аркан и что есть силы сдерживать, не выпуская наружу.
Пошла вторая волна, сильнее первой, но вместе с тем и медленнее. Замораживающий ужас смерти, дыхнул, на всё её тело, покрыв после прохождения волны, всю кожу мурашками, размером с майского жука и ощущением ледяной морозной корки. Сердце, останавливающееся по мере прохождения через него дрожи, вновь заколотилось, как у зайца.
Ярица неожиданно подумала: «Ну зачем Мать Сыра Земля дала ей выспаться? Была бы она, как была, да ей, вообще, было бы всё по хрен, с этой дрожью». И перепуганной девке, тут же пришла идея: надо как-то отключить голову, занять её, отвлечь от этого жуткого ощущения смертельного ужаса, иначе следующих волн, может не пережить. И тут же почувствовала, что пока думала об этом, страх, сам по себе, притупился.
Райс заметалась глазами по сторонам, цепляясь за всё, за что мог зацепиться взгляд, но не нашла ничего, что могло бы привлечь внимание. Тогда, наоборот, переключила свой интерес на волну! Прислушалась к ощущениям, которые та вызывает в теле по мере прохождения и удивилась тому, что чем отчётливее ощущает её каждой частичкой своего тела, тем менее холодной и страшной она для неё становится, а когда волна достигла таза, то Райс, неожиданно проговорила в слух, закрывая глаза:
— Хорошо.
И волна, как будто услышала её и резко стала приятной. Ярица слилась с ней, растворилась, получая удовольствие от напряжения и расслабления мышц, по которым дрожь катилась, даже разнородный по тональности гул костей, показался ей музыкой. Она сама стала дрожать, помогая волне и поддерживая, и когда, наконец, безмерным, безграничным восторгом, который захватывает дух, как лицезрение бескрайнего простора, с высоты птичьего полёта, прокатилась у неё в голове, то Райс почувствовала пустоту и шёпотом проговорила:
— Ещё.
Ярица не настаивала, не требовала, а просто, попросила и ждала, и волна пошла. Мощная, напористая, медленная, не знающая преград и не имеющая того, что могло бы ей противостоять. Это была, абсолютная сила земли в чистом виде. Райс не чувствовала боли. По мере прохождения волны дрожи по телу, она лишь ощущала, как перемешивается её плоть с окружающей землёй, отдавая свои частички наружу и заменяя их частичками, сковавшей её пыли.
Она требовала ещё и ещё. Райс, как с ума сошла, уже не отдавая себе отчёт и не обращая внимание, что не понимала, где границы её тела и осталось у неё тело вообще. Там внизу, всё перемешалось. Складывалось полное ощущение, что частички её собственной плоти, были раскиданы глубоко в земле, во всех концах этого странного дома, а она сама, приобрела каменные кости, глиняные мышцы и земляную кожу.
Эйфория была настолько велика, что, когда очередная волна закончилась, она даже растерялась, ибо, открыв глаза, долго не могла понять, что произошло. Райс стояла по щиколотку в мягкой, как пух земле, в центре большого сруба, где кроме стен и крыши высоко над головой, ничего не было. Она растеряно крутилась на месте, стараясь сообразить, что ей делать. Почему-то первое желание, было вернуться обратно в землю, закопаться, зарыться, но мельком взглянув на руки, после чего широко распахнув глаза, осмотрела их уже внимательно.
Увиденное чудо, заставило ярицу прийти в себя и вырваться из чар дрожи земли, которыми переполнялось для неё, всё её сознание в последнее время. На руках, под тонкой кожей, пульсировал, чёрными маслянистыми завитками, колдовской рисунок, от которого невозможно было оторвать глаз. Он завораживал, околдовывал одним своим видом, заставляя сердце замирать.
Даже когда насмотревшись, смогла отвести от мерцающего темнотой рисунка взгляд, она ещё долго стояла в полной прострации, тупо разглядывая стены и проём входной двери. Только тут, неожиданно, словно проснувшись или придя, наконец, в себя, поняла, что пора уходить, но вот уходить не хотелось.
Выйдя задом, постоянно кланяясь, переступив порог и оказавшись босыми ногами на лесной травке, она упала на колени, поблагодарила Мать Сыру Землю за силу, подаренную ей.
Поднявшись с земного поклона, Райс обратила внимание и на другую особенность своих рук. Они стали жилистыми и играли рельефом мышц. Девка, тут же, аккуратно задрала рука, до самого плеча и чуть не ахнула. Её мышцы, по виду, были такими, как не у каждого мужика встретишь.
Медленно и грациозно шествуя по лесу в направлении Терема, ярица открыла в себе ещё одну способность своего нового тела. Легко подхватив палку с земли, и изображая из себя мечника, сделав несколько атакующих движений, которым её учили лучшие воины мамы, с изумлением осознала, что выполнила приёмы с такой лёгкостью и так быстро, что даже сама не поняла, как это получилось.
Ничего подобного, рыжая раньше, даже не видела. Райс это сделала, даже быстрее, чем делали учителя, намного быстрее. Царская дочь ещё раз попробовала и ехидно улыбнувшись, однозначно выдавая себе вердикт: «Точно быстрее».
Как и после каждого круга, ярица не помнила сколько времени он продолжался. Идя по лесу и увлечённо изучая новые возможности, она не обратила внимание на приметы времени и только дойдя до Терема и оглянувшись с доброй улыбкой на лес, обескураженно замерла. На деревьях желтели листья.
— Не ужели уже осень? — спросила она себя вслух и за озиралась, как бы ища вокруг себя доказательства или опровержение, сделанному выводу.
Несмотря на всю непредсказуемость своего появления, как она думала, её ждали. Прямо за воротами Терема. Все три Матёрых вековухи, выстроившись на входе в торжественно белоснежных одеяниях, туго ужатых белыми поясами и со своими белыми, длинными посохами, которые они обычно, никогда в Тереме, в руки не брали. Это лишний раз подчёркивало всю торжественность момента.
Райс подошла и низко поклонилась каждой. После чего, Мать Медведица повязала на девку её пояс и ярицу ритуально пригласили к столу, отобедать, как равную! Это с одной стороны польстило рыжей, а с другой, напрягло. Она неожиданно почувствовала ответственность, взвалившуюся на её плечи и сама, не понимая откуда, вдруг резко стала взрослой, ну, или по крайней мере, постаралась быть таковой.
Все последующие дни, после пребывания в «гостях» у Матери Сырой Земли, Райс вела себя сдержано и насторожённо. Причиной тому, была реакция Матёрых вековух Терема. С самой встречи, царская дочь отчётливо заметила изменение их отношения к себе. Ещё на званном обеде, она обратила внимание на чёрную татуировку их рук. Она у них была серая, бледная, только у Матери Медведицы, была достаточно тёмной, но не одна не могла сравниться с маслянисто-чёрной, которой обладала Райс.
Вековушки напряжённо, как-то воровато улыбались, разговаривали с девой, вроде бы, как обычно, но Райс отчётливо замечала их боязливые взгляды, бросаемые на изрисованные руки ярицы. Она поняла, что они боялись её. Очень боялись.