Тим, переваривая информацию, кое-чего не понял:
– Но ведь после откупщиков останется разоренный край. Земли истощены, ремесло зачахло, народ обнищал, многие ушли, кто сумел. Смысл Империи таким заниматься?
– Не знаю я, в чем смысл. Думаю, императору про это просто неведомо, иначе бы он откупщиков давно прижал к ногтю, словно зажравшуюся вошь. А вон и деревня. Ну готовься, может, что-нибудь нам и обломится. Хотя сомневаюсь, что эти оглоеды нам хоть что-то оставили.
* * *
Деревня Тиму не понравилась – она наглядно демонстрировала правдивость слов Фола. Конечно, глупо ожидать здесь мраморных дворцов, но даже нищета во всей своей простоте бывает разной. Местная нищета была крайне неприглядной. На всем будто печать запущенности и безнадежности стояла – от перекошенных хижин до лиц жителей. На берегу сохнут латаные-перелатаные сети, тощие собаки лают скорее не угрожающе, а просительно, умоляя дать им хоть что-нибудь, в грязном песке пляжа у корявых лодок копошатся худющие дети со старческими глазами.
Это до чего надо довести ребенка, чтобы он так смотрел?
Старик, встретивший солдат у околицы, был столь же худ, как местные дети, а за его одежду никто не дал бы и медяка. В Эгоне из такой ткани мешки делают – ни один нищий не станет использовать столь суровый холст. Если в глазах детворы читалась мудрость веков, то в его глазах не читалось уже ничего: они давно потухли, окаменев в странном выражении – одновременно жалостливом, просительном и чуть сердитом.
– Еды нет – вы унесли уже все, – непреклонно заявил старик, не тратя времени на церемонии.
– Да мы здесь впервые, ничего мы отсюда не уносили, – возразил Фол.
– Вы для нас на одно лицо. Солдаты уже пришли и забрали все. Мы теперь будем голодать несколько дней – в округе за эту медь не купить ничего, а до города путь неблизкий.
– Вон у вас сколько сетей – наловите рыбы и будете сыты. Мне надо накормить своих людей сегодня, а завтра нас здесь уже не будет, и никто вас больше не потревожит.
– Управляющий запретил нам есть рыбу до конца месяца – если мы нарушим его приказ, нас накажут. Весь улов мы сейчас свозим к коптильне. Она дальше по берегу, до нее несколько миль. Попробуйте купить еду там. Мы не можем продать ничего больше – все старые запасы уже забрали ваши солдаты. У нас маленькая деревня, мы не можем накормить такую толпу. Идите дальше, ищите еду в другом месте.
Тим вообще-то мог бы денек и поголодать, но после всех этих слов почему-то почувствовал себя крайне голодным – готов был сырую камбалу слопать. Вопросительно покосившись на Фола, он ожидал, что тот велит разворачиваться восвояси, но интендант не сдавался.
– Значит, вы отказываетесь кормить солдат, которые идут в бой сражаться за вашу Империю? Мы ожидали более теплой встречи… непохожи вы на честных граждан… Пойдем-ка, Тимур, назад, в лагерь и приведем сюда третью роту. Наши головорезы камня на камне не оставят от этого змеиного гнезда. И пусть откупщики жалуются хоть самому императору – мы в своем праве. Нас позвали сюда, обещая, что в каждом доме будет кров и стол, но здесь я этого не заметил. Прощай, старик, – надеюсь, таких, как ты, здесь немного и больше мы их не встретим.
Озадаченный Тимур направился за интендантом. Фол решительно удалялся в сторону лагеря, четко чеканя при этом шаг и держа руку на рукояти меча. Столь бравого вида за ним до сих пор не замечалось – солдат явно работал на публику.
– Стойте! – донеслось за спиной. – Чтоб вас… Мы дадим вам немного вяленой рыбы и квашеных водорослей, но больше сюда не возвращайтесь. И не присылайте никого. Наша деревня и без того разорена, не надо пугать нас новыми бедствиями.
Тяжелый мешок Тим забирал, стараясь не смотреть в глаза жителей. Это до какого состояния надо довести людей, чтобы простые водоросли, квашенные без приправ, они считали за лакомство, которое стоит прятать в тайнике под крыльцом?
Империя сегодня показала себя с неожиданной стороны. Империя показала слабость.
Если у тебя голодает народ, какой смысл в несокрушимых легионах, каждый солдат которых одет на деньги, достаточные для того, чтобы сделать эту деревню процветающей? И зачем держать стада боевых драконов, которых надо кормить отборным мясом, причем половины рациона такого монстра хватит для того, чтобы сделать местных жителей счастливыми?
* * *
Ужин выдался более чем скудным – Тиму, несмотря на принадлежность к элите нерегулярщиков, досталась жменя водорослей и корявая рыбешка, ссохшаяся так, что ею впору гвозди забивать. Причем выяснилось, что перед вялением ее не просаливали, так что на зубах остался устойчивый привкус гнили, что не радовало. Ап и Эль куда-то пропали, и это тоже напрягало.
Тим уже доедал последние крохи жалкого ужина, когда гигант появился и, заговорщицки подмигнув, потащил его за собой, на ходу поясняя свое поведение:
– Я тут подумал – нечего нам ночь проводить посреди толпы пукающих солдафонов. Вызвался дальше по берегу до утра дозор держать и попросил тебя взять. Фол не против был, только для начала сказал, что тебя с собой в деревню возьмет, вот я и не успел предупредить. Пока ты там лазил, я без дела не сидел – понырял по берегу, немного ракушек набрал, а на твою снасть наловил рыбы. Рыба тут очень серьезная – жир льется ручьем. А еще тут креветок видел, но поймать их не получилось. С тобой можно было бы рубашкой вместо бредня пройтись, но сам никак не поспевал.
Товарищи перебрались через высокую дюну, в ложбине за ней Тим увидел костерок, а возле него Эль, явно занимающуюся приготовлением ужина. Подойдя поближе и оценив ароматы рыбы, поджариваемой на прутиках, он вздохнул:
– Знал бы – не ел эту гадость, что на ужин дал Фол. До сих пор во рту такой привкус, будто старым мертвецом из гроба полакомился.
– У меня такое бывает с перепою, – проинформировал Ап и, присев возле Эль, нетерпеливо уточнил: – Долго там еще?
– Потерпи – хребет еще сыроват. Ракушки уже испеклись давно и остыть успели. Может, подогреть?
– И так слопается, – отмахнулся здоровяк.
Тим, рассмотрев добычу Апа, присвистнул:
– Ничего себе рыбешки! Ты их поймал на мою снасть?
– А на что же еще?! Уж не думаешь ли ты, что я этих акул на свой блудный уд ловил?! Накопал за тем холмом червей, и на них сразу кидались – из воды навстречу выпрыгивали. Эль, красавица ты наша, давай не томи! Жрать охота, аж в желудке предсмертные судороги! Как бы на такие запахи из лагеря нахлебники не примчались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});