— Вы говорите о возвращении домой, — запротестовал он. — Это невозможно.
— Для нас невозможно, — возразил тот. — Капитану Брауну нельзя, мистеру Хэю, его помощнику, нельзя. Но какое отношение это имеет к капитану Дэвису или к мистеру Геррику, недотепа вы этакий?
— Но ведь у Хэйза были его дикие острова, куда он наезжал, — последовало еще одно робкое возражение.
— А у нас вместо диких островов будет Перу, — ответил Дэвис. — Оно было достаточно диким для Стивенса не дальше как в прошлом году. Думаю, что и для нас дикости хватит.
— А команда?
— Канаки… Ну же, я вижу, вы одумались, дружище. Я вижу, вы со мной.
И капитан снова протянул руку.
— Пусть будет по-вашему, — сказал Геррик. — Я пойду на это. Странный поступок для сына моего отца, но я на это пойду. Я с вами, капитан, на жизнь и на смерть!
— Благослови вас бог! — воскликнул капитан и умолк. — Геррик, — добавил он, улыбаясь, — я, наверно, помер бы на месте, если бы вы ответили “нет”.
И Геррик, поглядев на него, почти уверился в этом.
— А теперь объявим новость лодырю, — сказал Дэвис.
— Интересно, как он ее примет, — сказал Геррик.
— Он-то? Ухватится обеими руками! — последовал ответ.
ГЛАВА 4
ЖЕЛТЫЙ ФЛАГ
Шхуна “Фараллона” стояла при входе в лагуну, в самом узком месте, где перепуганный лоцман поспешил ее поставить и сбежать. Если глядеть с берега сквозь редкую полосу судов, на фоне открытого моря выделялись два предмета: по одну сторону островок с пальмами, пушками и бастионами, возведенными сорок лет назад для защиты столицы королевы Помары, по другую сторону — отщепенка “Фараллона”, изгнанная за порог порта; она переваливалась с борта на борт до самых шпигатов,[8] размахивая флагом бедствия. Несколько морских птиц с писком и криком носились вокруг шхуны, а невдалеке, на безопасном расстоянии, держался сторожевой катер с поенного корабля. Оружие поблескивало в руках солдат. Неистовый солнечный свет и слепящие тропические небеса придавали картине выпуклость и законченность.
Аккуратная шлюпка с туземцами в матросской одежде на веслах и портовым доктором за рулем отделилась от берега в третьем часу дня и быстро направилась к шхуне. Носовая часть шлюпки была завалена мешками с мукой, луком, картофелем, и среди всего этого восседал Хьюиш, наряженный фокмачтовым; груда сундуков и ящиков мешала гребцам; на корме, слева от доктора, сидел Геррик в готовой дешевой паре; его каштановая борода была подрезана и заострена, на коленях лежала кипа дешевых романов, а в ногах покоился хронометр, которым заменили хронометр с “Фараллоны”, давно остановившийся и потерявший всякую ценность.
Они миновали сторожевой катер, обменялись окликами с помощником боцмана и наконец подошли к запретному кораблю. Оттуда не доносилось ни шороха, ни человеческой речи, и оттого, что море было очень бурным и риф близок, вокруг шхуны стоял грохот прибоя, похожий на грохот битвы.
— Эй, на шхуне! — окликнул доктор как можно громче.
Тотчас же из надстройки, куда они складывали припасы, показался сперва Дэвис, а за ним оборванная темнокожая команда.
— Привет, Хэй, это вы? — сказал капитан, облокачиваясь на поручни. — Пусть доктор пришвартуется тихонечко, будто это корзина с яйцами. Тут дьявольски бурно, а шлюпка-то прехрупкая.
Шхуну как раз швыряло особенно яростно. Она то задирала кверху борт, точно хороший глубоководный пароход, обнажая сверкающую медь, то ее кидало вниз, к шлюпке, так что шпигаты начинали бурлить.
— Надеюсь, вы хорошо переносите морскую качку, — заметил доктор. — Без этого вам придется плохо.
Действительно, для того чтобы подняться на борт “Фараллоны” в этом открытом месте, требовалась немалая ловкость. Менее ценные товары были подняты наверх кое-как; хронометр после нескольких неудачных попыток осторожно передали из рук в руки; и осталось самое трудное — погрузить Хьюиша. Наконец даже этот мертвый груз (нанятый матросом первого класса за восемнадцать долларов и отрекомендованный в разговоре с консулом как бесценный работник) был благополучно переправлен на судно, и доктор, вежливо попрощавшись, отплыл обратно.
Трое авантюристов обменялись взглядами, а Дэвис испустил вздох облегчения.
— Теперь давайте установим хронометр, — сказал он и первым вошел в надстройку.
Там было довольно просторно: из кают-компании дверь вела в две другие каюты и порядочных размеров кладовую; переборки были выкрашены в белый цвет, пол покрыт линолеумом. Не осталось никакого беспорядка, никаких признаков прежней жизни — имущество умерших подверглось дезинфекции и было переправлено на берег. Только на столе в блюдечке горела сера, и пары ее заставили вошедших закашляться. Капитан заглянул в правобортовую каюту, где на койке все еще валялись скомканные простыни и отброшенное одеяло, как его отбросили с обезображенного трупа, собираясь хоронить.
— Черт, я же велел черномазым выкинуть этот хлам в воду, — проворчал Дэвис. — Они, наверно, боятся дотронуться. Ладно, по крайней мере, они полили здесь из шланга, и на том спасибо. Хьюиш, беритесь за тряпки.
— Идите вы подальше… — огрызнулся Хьюиш, делая шаг назад.
— Это еще что? — рявкнул капитан. — Мой юный друг, вы, кажется, заблуждаетесь — капитан здесь я.
— А мне-то что, — отрезал клерк.
— Ах, так? — заревел Дэвис. — Тогда отправляйтесь спать к черномазым! Марш отсюда!
— Скажите пожалуйста! — протянул Хьюиш. — Думаете, на простачка напали? Шутки шутками…
— Ладно, я сейчас вам разъясню, как обстоит дело, и вы поймете раз и навсегда, пахнет ли тут шутками, — сказал Дэвис. — Я — капитан, и я им буду. Одно из трех. Либо вы подчиняетесь моим приказам как стюард, и в таком случае вы столуетесь с нами. Либо вы отказываетесь подчиниться, я вас отсюда выставляю, и вы катитесь без всяких разговоров. Либо, последнее, я подаю сигнал вон тому военному кораблю и отсылаю вас под конвоем на берег как арестованного за мятеж.
— А я себе помалкиваю, так вы считаете? Не па такого напали! — с издевкой отпарировал Хьюиш.
— А кто тебе поверит, сынок? — спросил капитан. — Нет, сэр! Мое капитанство дело нешуточное. Хватит разговаривать. Берите тряпки.
Хьюиш был не дурак и понимал, когда проигрывал; не был он и трусом: он подошел к койке, взял в охапку заразное белье с постели и понес его вон без проволочек и без тени страха.
— Я ждал этого предлога, — сказал Дэвис Геррику. — С вамп я этого проделывать не стану, вы и сами все понимаете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});