class="p1">С выражением обиды на лице уполномоченный покинул их дом.
В дверях гость обернулся и сказал, что они еще непременно встретятся, и тогда-то он уже не сделает никаких ошибок.
А братья сели вокруг горшка.
Куст был невысок, на ветках белел странный налет.
Они стали собирать его, будто ягоды.
Очень медленно, засовывая крохотные белые крупинки за щеку, они ждали, когда они разойдутся, и только потом брали следующую.
— Какую душу ты отдал? — вдруг спросил младший брат старшего.
— Ту, что нужно передать детям, нам все равно некому будет передавать. Но все равно будет болеть — и у тебя тоже. Все души привязаны к нам, как ездовые собаки к погонщику.
— А я отдал третью, что должна сопровождать в загробном мире. Я люблю тебя, брат, и мне там хватит твоего общества.
— Ты меня вечно не слушаешься.
— Тебя не слушаются даже твои водяные часы. Они замерзли, и время остановилось.
Они ощущали, как прибывают силы.
— И на что это похоже, как ты думаешь?
— На что? Помнишь, нас привезли из города в стойбище? Маленьких, помнишь? Все были еще живы. Так вот, это похоже на оленью кровь. Мы давно не пробовали её на вкус, но это — оленья кровь. Это всегда вкус детства. Впрочем, мы сейчас узнаем.
Старший почувствовал, что может двигаться куда лучше и вышел из комнаты.
Он вернулся с маленькой девочкой.
Это была соседская дочь, в глазах у которой закончились слезы.
— Вот, Фира, — сказал он, — съешь это. Предки твои ели, пока по пустыне ходили.
— Какие предки? — прошелестела девочка. Ей, впрочем, было все равно.
— Неважно. Твои предки. Ешь, это вкусно. На что похоже?
— На мороженое.
— Какая прелесть. Мороженое. А твои предки говорили, что ваши мальчики чувствовали в этом вкус хлеба, старики — вкус меда, а дети — вкус масла. Ты не верь тем, кто говорит, что манна — это червяки или саранча. Потом, когда вырастешь, ты представишь себе пустыню, и своих предков, что идут по ней вереницей. А в момент отчаяния обретают вот это. Вот оно тебе — крупинка к крупинке, зернышко к зернышку. В прошлом веке фон Эрисман считал, что это реакция дерева на то, когда его начинает есть тля. А виконт де Рибо питался этим во время Второго крестового похода, и с тех пор до смерти не притрагивался к пище — он был всегда сыт. Старому ботанику Бузе этот куст привезли из Палестины, когда ещё Великий Морж не думал позволить нашему отцу родиться. Ты только не роняй ничего, а то запах почуют муравьи и съедят все. Хотя, может, и муравьи у нас теперь перевелись. Кустик нам достался маленький, но тебя мы прокормим. Да ты ешь, ешь, не трясись, не слушай меня даже, это я говорю для порядка. Ешь, всё честь по чести, мы душу за этот куст продали.
— Две, — вставил второй брат.
— Две души из шести, девочка, так что не роняй крошек, у нас ведь хоть и было по три северных души, но все равно не так много осталось. Да о чем я? Все равно, больше с нами меняться не будут.
Старший перевел взгляд на младшего, а тот показал ему глазами на девочку: хорошая, вот не ту душу ты продал, но, если что, я ей дам свою, что предназначена для детей. Воспитаем как-нибудь.
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
18 октября 2021
История про то, что два раза не вставать (2021-10-20)
Пока суд да дело, написал про писателя Диковского и вообще романтиков Финской войны.
Литература устроена хитро. На одного знаменитого писателя приходятся десятки забытых, не успевших написать главной книги, убитых или просто проживших длинную жизнь, но канувших в серую воду забвения. В этом какой-то безжалостный закон везения. Писатель может быть очень успешен, но вот прошло двадцать или тридцать лет, и его имя уже ничего не говорит следующему поколению. Физическая гибель писателю не так страшна, как это безжалостное исчезновение с книжной полки. Не-чтение, не-существование в литературе.
Но без этих, часто растерявших не только свои тексты, но и сами имена теней, ничего бы не получилось у других, тех, чьи стихи и проза до сих пор на слуху. Это невидимая толпа, что окружает вечную фабрику литературы. Инженеры и начальники цехов в ней известны, но никакое производство не стоит, если в нём не участвуют сотни рабочих и техников. https://fitzroymag.com/cultura/na-toj-vojne-neznamenitoj/
(Там трогательно указано, что время чтения 8 минут. Но это на самом деле интересная штука — указание времени на чтение (я к ней отношусь безо всякого недовольства). Она, мне, кажется, говорит о чём-то большем, какой-то футорологии.
Например, всякая вешь имеет срок пользования и срок хранения. Можно маркировать книги "Читать будете три дня, но через пять лет нужно выкинуть". Или маркировку на молотке "Совершите десять ударов и сделайте паузу".)
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
20 октября 2021
История про то, что два раза не вставать (2021-10-23)
Ты придешь и на голос печали
Потому что светла и нежна,
Потому что тебя обещали
Мне любовь, комсомол и весна.
Ко всякому известному фильму на Западе сразу же снимают порно-версию. Это даже признак успеха, малоизвестный фильм пародировать не будут.
У нас сняли такую про «Чапаева» (через семьдесят лет и очень дурно, из говна и палок. Не в смысле копрофагии, а просто всё плохо: задумка и исполнение, цвет, свет, звук, игра и любая деталь выдаёт, что все с похмелья и их тошнит. Впрочем, это обычно для отечественного производства этого продукта.
Рассуждать, чей образ кому улучшает продажи, бессмысленно. Кто-то, глянув «Гамлет XXХ» (1996), может, и сподобится посмотреть оригинальную пьесу. Но самое интересное в ней не то, что классика переделывается, а то, как происходит переделка, то есть куда смещаются акценты (порноверсии героев «Трое из Простоквашино» я видел). Справедливо говорят, что настоящим прорывом, самым ожидаемым отечественным фильмом инвертивного толка, должны стать «Покровские ворота».
Маргарита Павловна окажется любительницей не причинять, а испытывать боль и унижения. Очевидно, что в этом и