Тай Дэй пристально посмотрел на меня, и на его лице появилось нечто, отдаленно походившее на улыбку. Правда, ненадолго.
— Хватит этой свечи на ночь? — спросил он. Страх делал его более словоохотливым, чем обычно.
— Хватит, и не на одну. Не беспокойся. Надень, для пущей уверенности, амулет и садись рядом со свечой. Только не трогай ее. Она должна отгораживать вход.
Тай Дэй хмыкнул. Амулет он уже нацепил, но спокойствия это ему не прибавило.
— Первым делом мы поищем твою мать, — заявил я. Чудно, но я, столько раз желавший ей провалиться в тартарары, испытывал немалое беспокойство. Потому как мне с самого детства вдолбили представление о том, что самый распоганый родич куда важнее самого расчудесного чужака. Возможно, в этом была некоторая доля истины. Кто прикроет твою спину, ежели не родня?
То же самое и в Отряде. Братья, пусть даже никчемные и не вызывающие симпатии, значили для меня несравненно больше любого человека со стороны. Иначе и быть не могло. В известном смысле все мы представляли собой большую семью. Ту еще семейку, по уж какая есть. Конечно, и в Отряде попадались такие гады, что их следовало давить не раздумывая, но такое случалось крайне редко. К тому же не зря говорят — в семье не без урода.
Так или иначе, я твердо вознамерился отыскать свою тещу, хотя всегда предпочитал держаться от нее как можно дальше. Едва успев прилечь, я провалился в сон.
69
Сон был полон сновидений. Что и не удивительно. В последнее время большую часть жизни — и отсыпаясь, и бодрствуя — я проводил в мире сновидений.
Первым делом меня занесло в долину смерти. Она выглядела так, будто подверглась воздействию какой-то могучей и беспокойной силы. Разбросанные кости перемещались с места на место, словно не валялись на земле, а колыхались на поверхности моря. Из разрозненных костей сами собою собирались целые скелеты. Они поднимались, бесцельно блуждали несколько секунд или минут, после чего рассыпались снова. Куда бы я ни направился, черепа поворачивались вослед и таращились на меня пустыми глазницами. Вороны пьяно каркали с ветвей редких, искореженных деревьев. Взлетать они боялись, а тех, которые все же пробовали, невидимая сила увлекала вниз. Они падали и бились среди костей, как угодившие в паутину мухи. Свинцовое небо быстро затягивали темные тучи. Яростные порывы ледяного ветра со стуком переворачивали кости.
Запах Кины был силен, но самой ее я не видел. Однако чувствовал за спиной какое-то постороннее присутствие. Чувствовал, но не мог обернуться достаточно быстро, чтобы выяснить, в чем дело.
Быстро не быстро, но обернуться мне удалось. Поняв, что до известной степени обстановка мне подконтрольна, я мысленно пожелал убраться с равнины. Что и произошло, хотя легче мне от этого, само собою, не стало.
Я оказался в ледяных пещерах с замороженными стариками. Старцы не издавали ни звука — но, тем не менее, каким-то образом переговаривались. Ветер нес с собой что-то странное. Запах Кины был силен и в пещерах, но богиня не появлялась. Некоторые старцы открывали глаза и провожали меня взглядами. И снова я ощутил сзади чье-то присутствие, но, обернувшись, никого не увидел. Худо-бедно, но я действовал по собственному усмотрению. После долгого пути по тоннелю мне удалось добраться до места, где на аналоях покоились книги Мертвых. Первая, та, которую переписывала Дщерь Ночи, была открыта близ самого начала. Здесь запах Кины ощущался с особой силой. Мне не было никакого резона оставаться в этом месте, и я попытался припомнить, как убрался отсюда в прошлый раз. Кажется, просто этого захотел.
Пришла тьма.
Мне невольно вспомнились слова Нарайяна Сингха — «Тьма приходит всегда».
На сей раз она пришла надолго. Настолько, что во мне начал зарождаться страх. Я задумался над тем, насколько же прав Нарайян Сингх. Тьма может существовать под тысячью имен, в тысяче времен и исходить из тысячи направлений, но, так пли иначе, она действительно приходит всегда.
Когда наконец появился свет, я обнаружил себя высоко в небе. Гораздо выше облаков, которые начинали затягивать небосвод, когда я направлялся к своей постели. Под куполом звездного неба. Запомнив как ориентир походившее на кинжал звездное скопление на севере, я со всей доступной скоростью нырнул под облака. И в считанные секунды оказался над кронами деревьев: макушки скребли бы меня по пузу, будь у меня здесь хотя бы некое подобие тела. Возможно, мне удалось бы научиться получать удовольствие от подобных прогулок, но мешало навязчивое ощущение постороннего присутствия за спиной.
Внизу царил мрак. Весь мир источал страх, словно и животные, и деревья, и даже скалы замерли в ожидании чего-то ужасного. Я отыскал деревеньку: несмотря на поздний час, там никто не спал. Люди прятались по домам, сбившись в плотные кучки. Матери крепко прижимали к груди младенцев. Домашний скот находился в тех же помещениях, что и люди. Разговоров почти не было, слышался лишь детский плач.
Откуда они узнали о случившемся на Вершине? Возможно, какие-то колдуны напророчили им, что сегодня ночью падут Врата Теней? Или были явлены знаки? Предзнаменования, которых я не увидел? Впрочем, почему я решил, будто им что-то известно? Их страх мог не иметь никакого отношения ни к Хозяину Теней, ни к Черному Отряду.
Я устремился вперед, туда, где вдали поблескивали случайные огни. Должно быть, огни домашних очагов.
Борьба с Тенями еще не завершилась. Ночь была на удивление долгой. Но Врата Теней не рухнули. Пока еще не рухнули. Длиннотень оставался в живых.
Припомнив, что без Копченого я в состоянии приблизиться к любой из тех женщин, которых он с завидным упорством именует самой тьмой, я направился к то вспыхивавшему, то гаснувшему поврежденному куполу Длиннотени.
Душелов выглядела неважно, но уже поднялась на ноги и теперь пыталась привести в чувства Ревуна, едва ли осознававшего, где он и что с ним.
— Давай пошевеливайся, никчемный мешок тряпья, — кричала она визгливым голосом торговки с рыбного рынка. — Нам нужна убираться отсюда, да поскорее. Пока моя ненаглядная сестрица не сообразила, какую прекрасную возможность она упускает!
Я знал, что благодаря моему предупреждению «ненаглядная сестрица» уже направлялась сюда, и удивлялся лишь тому, отчего она добирается так долго. По-видимому, события последнего часа добавили ей осторожности. Что представлялось не лишним, если принять во внимание необходимость ползти по длинному, тесному тоннелю, а потом блуждать по запутанному лабиринту темных коридоров, где за каждым углом может таиться готовая броситься на спину невидимая смерть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});