7/ 19 сентября 1891. Суббота.
Мисуми — небольшой рейд между Нагасаки и Кагосима, на пароходе Сёнои–квайся «Синаногава».
По начатии уроков в школах 2–го японского сентября я имел отправиться по Церквам; но в нынешнем году была в это время такая нестерпимая жара, что на юг пускаться, где еще жарче, было бы не вовремя; верующим — не до проповедей и церковных дел, а лишь бы обмахиваться веерами. Кстати же и ураганы прошли и кончились за эти полмесяца. Итак, только 3 (15) сентября, во вторник, я выехал из Токио. Направлялся было морским путем до Кобе, но сбило с толку неверное объявление в «Japan Mail» о дне отхода почтового парохода. По приезде в Йокохаму, в сопутствии провожавшего доселе отца иеромонаха Сергия, пришлось переменить пароход, который следовало ждать до завтра, на чугунку, по которой можно было уехать чрез два часа, притом же по ней до Оосака только восемнадцать часов, а на пароходе было бы тридцать. Ехал во втором классе, в котором отныне, в видах экономии, всегда и нужно ездить при обзоре Церквей. Очень уж красивы были вечером поля, при солнечном освещении: тот же зеленый цвет, но какое разнообразие оттенков и какая чудная красота! Начиная с самого нежного зеленого до переходящего в синий или черный, — какое множество зеленых цветов и какие все прелестные! Хотел заговорить сидящим в вагоне, что мы — вот того неведомого Вам Бога проповедуем, который сотворил всю эту невыразимую красоту — да сердце не раскрылось для Слова — знать, бесполезно было бы. Ночью, часа в три, в вагоне умер один пассажир, да еще севший (в Нагоя) с больною женщиною, о которой должен был заботиться; пришлось, наоборот, женщине отчаянно звать и кликать его и лить на него воду; на станции унесли его из вагона в сопровождении бедной его спутницы.
7/19 сентября 1891. Суббота.
Утром чем свет пришли в Мисуми (вход на рейд до крайности узкий). Некто из Нобеока, член нынешнего Парламента, завел разговор, выслушал мои советы заняться вероучением, рассказ о том, как Святой Владимир просветил Россию и прочее, и прочее, — но все, по–видимому, таким людям как к стене горох. Вот капитан судна, по–видимому, усердный конгрегационалист; как времечко ему, сейчас идет говорить о вере. Из всех этих разговоров у меня горло осипло, еще не доезжая до места настоящей проповеди. Эх, беда, и речь–то нужно беречь!
8/20 сентября 1891. Воскресенье.
Кагосима.
До света стали на якорь в Кагосима. Телеграммы не дошло досюда, ибо телеграф испорчен ураганом, потому братья не встретили, только катихизатор Матфей Юкава, по догадке, вследствие записки Луки Орита из Токио, прибежал на пристань. Зашедши в гостиницу здесь же на пристани, мы дождались рассвета в разговорах о Церкви. В Церкви здесь, по его словам, 37 домов (по словам о. Такая, 24 — так они знают свою Церковь?), около 120 христиан; но половина домов перестали быть христианскими — по упадку веры; из другой половины тоже только половина показывается на богослужения; так по словам Юкава, но о. Такая представляет положение не столь мрачным, хотя тоже не краснописцем. Верно же то, что он сам опустившийся священник, а Юкава ослабевший катихизатор, — В седьмом часу утра пришедши с Матфеем в церковный дом, я к радости своей нашел его нисколько не пострадавшим от бывшего урагана, чему, вероятно, много способствовали подпорки, приставленные к дому со всех сторон: «Зачем это?» — спросил я. — «Затем, что во время ветра дом качается, как корабль на волнах». На втором этаже — Церковь, устроенная совсем по–церковному, но ужасно бедно: иконостас состоит из самой плохонькой дощатой перегородки, оклеенной снаружи плохонькими обоями. Из хороших, писанных масляными красками икон: Моление о Чаше — запрестольная большая икона, но с дрянной, гнилого дерева, рамой: икона Рождества Христова, праздничная здешней Церкви; икона Тайной Вечери — все писанное в Миссии. Хоругви когда–то выпросил бывший катихизатор Яков Нива, но плохо они украшают, низко повешены за клиросами и уже смотрящие старыми. Иконостасных Спасителя, и Божией Матери, и Архангелов — нет здесь; также на Царские врата нужны новые; но все это уж пусть будет тогда, когда перестроят Церковь, поставив ее на землю, иначе во время урагана погибнет с зданием все церковное снабжение. Облачения и все прочее церковное, что нужно для священнического богослужения, здесь есть. Просфоры до сих пор не делались, а служил о. Яков на частях купленной в лавке булки, разрезанной на пять кусков (так научил его о. Анатолий; мне впервой пришлось это слышать и видеть часть булки с вынутой частицей). Между тем просфоры всегда могли бы быть: сегодня жена о. Такая спекла просфоры в первый раз, и они вышли отличные по форме и весьма порядочные на вкус. — Внизу, в молитвенном доме, живет катихизатор Матфей Юкава с женой и сыном лет шести; достаточно места и для слушателей учения или собирающихся в Церковь христиан. Место под домом — церковное; документ на владение им — на имя о. Якова Такая — Когда пришел о. Яков, мы отправились с ним к нему: квартира очень приличная; в семье у него — сын Вениамин восемнадцати лет и две маленьких дочери. Прогулялись с о. Яковом по дороге за город, чтобы наедине поговорить; утро было прелестное; деревенские женщины несли в город на плечах продавать дрова, хворост и овощи; шли по направлению к загородному дому, где живет также расположенная к христианству одна из наложниц Симадзу Сабуро, уже пожилая; расположена же она служащим там в доме братом одного христианина, но о. Яков говорит, что к ним и для него доступа нет. Вернувшись в церковный дом, нашли собравшихся несколько христиан. С девяти часов началась обедня, отслуженная очень чинно; пение — в один голос, но весьма стройное; заправляет Мария Морита; поют человек десять. Проповедь я сказал о христианском усердии как самом необходимом для христиан, чтобы сохранить свое христианство. В Церкви было человек сорок. После службы заставлял детей прочесть молитвы, — никто ничего не прочел. Юкава говорит, что собирает детей, чтобы учить молитвам, но видно, что очень плохо делается это; священник же небрежен о том; сказал наставление родителям о важности воспитания детей в благочестии, для помощи в чем и Ангел Хранитель дан детям. Положили собраться сегодня вечером в шесть часов — отслужить вечерню и потом посоветоваться о церковных делах.
Участники Собора Японской Православной Церкви в Токио, 1897 г.
В первом ряду в центре — святитель Николай. Слева от него — архимандрит Сергий Страгородский, справа — архимандрит Андроник Никольский (впоследствии архиепископ Пермский и Соликамский, новомученик)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});