– Но мы не знаем для чего. Может быть, они обсуждают, как им уничтожить общего врага.
– Фигня, – сказал император. – Вселенная – это сумасшедший дом, но не до такой же степени.
– Кто может измерить безумие мира? – риторически вопросил Клозе.
– В любом случае, это нам ничего не дает, – сказал Юлий. – Кем бы ни были твари из первой и второй волны, таргами или нет, они нам все равно враги. И количество вражеских кораблей от наших с тобой рассуждений уменьшиться не может.
– Но если тарги пришли с той заброшенной планеты, которую обнаружил разведчик, то количество их кораблей становится конечным и подкрепления им ждать неоткуда, – заметил Клозе. – А это уже кое-что.
– Это очень хилое «кое-что», – сказал Юлий. – Потому что на долю человечества и имеющихся в наличии кораблей хватит с избытком.
– Ты пессимист.
– Просто я умею считать.
– А думать ты умеешь? Если таргам обеспечена быстрая и легкая победа, то за каким фигом они прислали этого… эту тварь и выдвинули нам ультиматум?
– Может быть, они не чужды определенного гуманизма.
– Гуманизм тараканов? Думай, о чем говоришь. Они выигрывают, бьют нас на всех фронтах. Если смотреть на ситуацию с позиций формальной логики, это мы должны умолять их о переговорах, а не они нас.
– Ты теперь тоже рассуждаешь как человек, а это, по твоим же собственным словам, неправильно.
– У нас мало информации, а то, что у нас есть, не стыкуется между собой.
– Ты, должно быть, умный парень, раз такое заметил.
Боже, взмолился Юлий, оставшись в одиночестве.
Я никогда не верил в тебя, часто декларировал свои взгляды вслух и смеялся над тобой. Я грешен. Я горд, амбициозен, эгоистичен, тщеславен, завистлив и труслив.
Я боюсь, Господи.
Я и сейчас до конца не верю в Тебя, ты уж извини. Твои дети стали слишком взрослыми и слишком разумными и не нашли небес, выйдя за пределы своей планеты. Мы часто вели себя неправильно, жили не по Твоим заповедям, и если тарги – это кара Твоя, то, наверное, уже ничего нельзя сделать и мы обречены.
Но если тарги – это испытание, которое Ты послал нам, если их ведет сюда не гнев Твой, то дай мне хоть какой-нибудь знак, какое-нибудь знамение, что мы можем победить. Яви нам милосердие Твое и одари милостию Твоей.
Аминь.
Юлий не знал, правильно ли он выбрал слова и можно ли молить Бога о чем-то конкретном. Но сейчас он был готов на все.
Постричься в монахи, продать душу дьяволу, отрезать себе ногу, принести любую жертву.
Он осознавал одно – ему доверили определенную работу, возможно, самую ответственную работу в галактике, а он с ней не справился. Он должен был выиграть войну, а он ее проигрывает.
Юлий не любил проигрывать. И не умел. Его образование было разносторонним, ибо родители пытались сделать из него гармонично развитого человека, а не бездумную машину для убийства, но умению проигрывать его никто не обучал.
Графу Питеру такая мысль просто не могла прийти в голову.
Морганы не проигрывают. Никогда.
Ни один мужчина Морганов не был убит в бою.
Морганы вершат историю.
Морганы служат Империи.
Теперь Империя гибнет, а последний Морган ничего не может для нее сделать.
А ведь я на самом деле последний, подумал Юлий. Последний, а не просто младший в роду. У меня нет родственников мужского пола, нет детей, нет женщины, чтобы обзавестись детьми, и времени, чтобы найти такую женщину.
Да и желания искать, если уж на то пошло.
По штату императору был положен собственный духовник. Духовником Юлия был кардинал Вильтор. По совместительству он был главой Новой Католической церкви на планете Земля.
Кардинал был высоким, худым и умным. У него было смуглое лицо и красная мантия. Если бы он носил на голове шапочку, то стал бы похож на кардинала Ришелье. Но кардинал шапочки не носил. Сейчас это было совсем необязательно для служителей церкви его уровня.
Кардинал выглядел слегка удивленным. До этого случая император ни разу не изъявлял желания побеседовать со своим духовником.
Во флоте Юлий привык иметь дело с капелланами. Он часто беседовал с ними, излагая им свои взгляды на жизнь, чем доводил несчастных служителей Господа до белого каления. Ему никогда не нужны были их советы. Он просто развлекался, насмехаясь над другими людьми.
Правда, армейские капелланы по большей части были глупы, несли полную чушь и представляли разные конфессии, чьи взгляды на религию зачастую были прямо противоположными.
– Вы хотите исповедоваться, сын мой? – поинтересовался кардинал.
– Не совсем, – сказал Юлий. – И, если можно, не называйте меня «сын мой».
– Вас это раздражает, сир?
– Просто вызывает какой-то дискомфорт, – сказал Юлий. – Мне нужен совет. А точнее, ваше мнение.
– Мое мнение о чем, сир?
– Вы знаете об ультиматуме, который нам выдвинули тарги?
– Да, сир.
– И что вы об этом думаете? Что ваша церковь думает о таргах вообще?
– Наша церковь, – поправил кардинал, сделав ударение на слове «наша». – Новая Католическая церковь является официальной церковью на территории Империи.
– Но не единственной, – сказал Юлий. – Среди моих флотских капелланов был даже один раввин.
– Мы выступаем за равные права среди конфессий, – сказал кардинал. – Каждый имеет право идти к истине своим путем.
– К истине или к Богу?
– Бог есть истина, – сказал кардинал.
– Так каково мнение Церкви относительно таргов? Они исчадия дьявола или что?
– Я не знаю.
– Не знаете? – удивился Юлий. Он привык считать, что священникам о жизни известно все.
– Церковь в последние столетия стала гораздо более гибкой и терпимой, – сказал кардинал. – Мы более не выносим категоричных суждений по вопросам, в которых не очень хорошо разбираемся. Когда-то мы жгли людей, утверждающих, что Земля – круглая, и ведь они оказались правы. А наш имидж это испортило на долгие годы.
– Я думал, что у вас есть прямые и четкие ответы на все вопросы.
– Увы, – развел руками кардинал. – Ясно только одно. Откуда бы ни взялись тарги, в их лице Господь посылает человечеству испытание. Выдержим мы его или нет, зависит только от нас.
– Вы уверены, что это именно испытание, а не наказание? Ну, типа казней египетских или еще чего?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});