Читать интересную книгу Аналогичный мир - 4 (СИ) - Татьяна Зубачева

— Спасибо, Женя, — расплылся в улыбке Андрей. — Но проверь. Бог только бережёного бережёт.

— А не бережёного конвой стережёт, — вдруг выпалила Алиса.

Андрей оторопело посмотрел на Женю, на Эркина, на Алису…

— Т-ты… ты это откуда взяла?

— А я всегда это знала, — гордо ответила Алиса и покосилась на Женю. — Ну… ну, мам, я это в лагере слышала, там все говорили, Андрюха не при чём.

— Хоть на этом спасибо, — буркнул Андрей.

А Алиса зачастила:

— Мам, ну, ты чего, здесь все слова чистые.

С этим пришлось согласиться. Женя решительно встала.

— Чтоб больше этого не было, поняла?

— Ага! — охотно согласилась Алиса.

Рука Эркина оставалась тёплой и мягкой, значит, он не сердится, хоть и молчит, и вообще со взрослыми лучше не ссориться.

И пока пили чай, Алиса благоразумно помалкивала, старалась не нарываться на замечания и вообще… а то мама рассердится и запретит ей праздновать со всеми, и Эркин не заступится.

Вечерний чай прошёл вполне спокойно, и Алиса без звука отправилась спать, даже не напомнив о ритуале поцелуя на сон грядущий.

Но Эркин помнил и пришёл.

— Э-эрик, — сонно вздохнула Алиса. — Это ты?

— Я, маленькая, — улыбнулся Эркин, как всегда, легко коснувшись сжатыми губами её щёчки. — Спи.

— Ага, — согласилась Алиса.

Она хотела ещё что-то сказать, но уже спала. Эркин, как обычно, намного постоял, глядя на неё, и бесшумно вышел, погасив свет и плотно без стука прикрыв за собой дверь.

На кухне Женя улыбнулась ему, пододвинула варенье.

— Спит?

— Да, — кивнул Эркин, усаживаясь на своё место. — Спасибо, Женя.

Вроде всё уже обговорено, переговорено и не по разу. Так что сидели молча, но молчание не было тягостным. Андрей удовлетворённо жмурился, как сытый кот, думая о чём-то своём и явно очень приятным. Эркин просто наслаждался чаем, вареньем и приятной тишиной. А Женя так же спокойно любовалась ими обоими.

Андрей допил чай и встал.

— Ну, кто куда, а я баиньки.

— Спокойной ночи, Андрюша, — улыбнулась Женя.

— Спокойной ночи, — кивнул Эркин.

— Всем спокойной ночи, — Андрей быстро вымыл и пристроил на сушку свои чашку, блюдце и ложку и вышел из кухни.

Женя протянула руку и погладила Эркина по плечу, и он, как всегда, перехватил её руку и поцеловал в ладонь и в запястье.

— Всё будет хорошо, Женя.

— Спасибо, милый.

Эркин всё ещё держал её за руку, он наклонился и потёрся лицом о её пальцы и ладонь. Женя другой рукой погладила его по головеЈ възъерошила и снова пригладила ему волосы.

Эркин медленно поднял голову, глаза его влажно блестели, но губы улыбались.

— Ты устала, Женя, иди ложись, я сам уберу.

Женя улыбнулась и повторила:

— Спасибо, милый.

И ушла.

Обычный вечер, каких было уже не счесть, а будет… Эркин счастливо вздохнул, сваливая посуду в мойку. А вот если никто не приедет… вот будет здорово, по-настоящему хорошо, посидят вместе, отпразднуют, как Андрей и говорил, по-семейному.

Эркин расставил посуду на сушку, вытер руки и оглядел убранную кухню. Всё в порядке, можно идти спать.

В спальне было тихо и темно, но Женя не спала. Эркин это сразу почувствовал, и нырнул под одеяло так, чтобы не помешать ей обнять его.

— Попался? — грозным шёпотом спросила Женя.

— Ага, счастливо согласился Эркин, зарываясь лицом в её волосы.

Но, хотя Женя и тискала, и тузила его, он чувствовал, что тело её уже засыпает, и потому только гладил её, помогая заснуть. А когда Женя заснула, обнимая его и лёжа щекой на его плече, Эркин мягко расслабился, распустил мышцы, проваливаясь в сон.

Удача — это благоприятное стечение обстоятельств, причём не зависящих от тебя. Командировку выписывал не он, и сроки определял тоже не он, но позавчера Синичка упорхнула в Ополье и вернётся только в следующую пятницу. Маша, конечно, всё поймёт, но как хорошо, что ему не надо ни объяснять, ни умалчивать, ни попросту врать. Удача!

Бурлаков собирался в дорогу обстоятельно и со вкусом. Ведь главное — не время и место пребывания, а обстоятельства оного. Да, он едет на… ну, в Загорье он будет завтра вечером, уедет в понедельник утром, это… дорога, отдых, утро, праздник, снова отдых и обратная дорога. Парадный костюм, пижама, смена белья, даже лучше две, полный несессер… так, ну, ещё всякие мелочи и самое важное — подарки. Не тюк, не коробка, а вполне объёмный и тяжёлый контейнер, без носильщика нигде не обойтись. Но это всё пустяки. Итак, портфель, портплед парадным костюмом и контейнер с подарками. Такси… — он посмотрел на часы — будет через пять минут, присядем на дорожку, как раз до звонка в дверь. И помолимся тому, кого нет и в кого никогда не верил ни по семейным традициям, ни по зрелому размышлению, помолимся без слов, если он есть, то и так поймёт, бог должен владеть телепатией…

В дверь позвонили, и Бурлаков быстро встал.

— Открыто, входите.

Всё, дорога началась!

Ковбою когда приспичит… У Джонатана вертелось на языке спросить у Фредди, с чего тот так завёлся с этой свадьбой, но благоразумно помалкивал и подыгрывал. Купил подарок, проверил визу, позаботился об одежде, хорошо, хоть смокинг не нужен, рассчитал маршрут. Корчев… Скопин… Сосняки… и такси до Загорья. Не самый сложный расчёт и общее обоснование: на свальбу к… кому, а? Кем ему приходится Эркин, что он бросает все дела и, не считаясь с затратами, мчится на прзднование даже не свадьбы, а её годовщины. Год семейной жизни… даже если как на войне год считать за три, дата — всё равно — не круглая. Повод для вечеринки, мальчишника в стриптиз-баре, но не для таких безумств. И если прицепятся… И про остальные дела нельзя забывать. И вылет… в четыре пятнадцать утра. Для полноты счастья.

— Две ночи не спать.

— С чего это ты так ослабел, Джонни?

Джонатан оставил выпад без ответа. Фредди закончил бриться и стал мыть бритву.

— Встретимся в аэропорту, Джонни, захватишь мою коробку.

— Идёшь в загул, ковбой, — понимающе усмехнулся Джонатан. — Не рано начал?

— Вечер пятницы — законное время, лендлорд, по трудовому законодательству, кстати, тоже. Так что, — Фредди перешёл на ковбойский: — Не встревай, понял, а?

— Вали отсюдова, — ответил так же Джонатан. — Смотри, рейс не проспи.

— А пошёл ты… — беззлобно, но весьма витиевато отругнулся Фредди и вышел из ванной.

Последнее слово, как всегда, осталось за ним.

Нет, разумеется, Андрей не ждал, что профессор приедет в семь утра. И утро прошло обычным субботним порядком. Завтрак, сборы в школу и на занятия, прощание и напутствия в прихожей.

— Женя, что-нибудь купить?

— Ты за фруктами хотел.

— Нет, я помню, а ещё чего?

— Ничего не надо. Алиса, веди себя хорошо, слышишь?

— Ну, мам, а Андрюхе ты чего так не говоришь?

— Он взрослый.

— Так ему всё можно?! — возмутилась Алиса. — Вот вырасту…

— Тогда и поговорим, — прекратила спор Женя.

— Поняла? — скорчил «страшную» рожу Андрей. — Так вот, племяшка.

— Женя, мы пошли.

И наконец дверь захлопнулась, разделив их.

На улице светло от выпавшего ночью снега, лёгкий, почти не ощутимый мороз, и ветра нет. Алиса шла рядом с Эркином, подпрыгивая на ходу и крепко держась за его руку. Как всегда, их вскоре нагнал Тим с Димом и Катей, и стало совсем весело.

Андрей шутил и балагурил, как обычно, но Эркин чувствовал его напряжение, а при Тиме не скажешь ничего: дело-то и впрямь семейное, только их касается и никого больше, остальным и знать незачем, и потому ограничился кратким, хоть и не к месту:

— Всё будет в порядке.

— А как же, брат, — сразу подхватил Андрей. — Иначе у нас и не бывает.

Тим не обратил на их слова внимания. Или вид сделал. Но ни о чём не спросил.

Уроки шли своим чередом. Эркин работал как всегда: сосредоточенно и внимательно. Андрей — тоже, но успевал ещё и шуточки отпускать. Тоже, как всегда. На его шутки фыркали, посмеивались, даже Манефа пару раз, ну, почти улыбнулась. И Андрей, заметив это, самодовольно ухмыльнулся. Ничего, всё будет тип-топ, по доброму согласию и в общее удовольствие.

Учителя Манефу не спрашивали, сама она отвечать и не пыталась, так что никто пока голоса её не слышал. И не подкатывался к ней никто: чего на пустом пары разводить, да и странная она, вроде психической, а от психов лучше подальше. Трофимов, правда, в перемену сказал Андрею:

— Зря пыхтишь, Андрюха, не обломится.

— Тебе, что ли, дорогу перебежал? — поинтересовался Андрей.

— На хрена она мне!

— Тогда не засти.

— Не раскрутишь ты её, — пыхнул сигаретным дымом Павлов.

Кивнул, поддерживая его, Никонов.

— Да, тут тебе не отломится.