Женщина-Свинья: Женщины этого знака импульсивны и эмоциональны. Они обладают мягким покладистым характером, но довольно упрямы. Доброжелательны, общительны и открыты, но лишь с теми, кто им приятен. С остальными вежливы на формальном уровне, не станут ни спорить, ни доказывать свою правоту, предпочитая промолчать. Эти женщины имеют склонность уступать, но не из-за слабости, а как раз наоборот – из-за силы. Им не нужно доказывать кому-то что-то, потому они и не ввязываются в конфликты. Они терпеть не могут криков, брани и ссор и всеми силами стараются избежать их. Из них получаются образцовые жены и матери – они успевают везде и умеют все делать радостно, вдохновенно.
Значение имени: За внешним спокойствием имени Наталья скрывается значительный темперамент. Вполне возможно, все было бы иначе, не будь имя столь распространенным, как это отмечается в наши дни. А так его тихое начало и излишняя привычность делают имя малозаметным, и потому так резко проявляется контраст со звучным и энергичным последним слогом. В результате имя Наталья – это тот самый омут, в тишине которого может вызреть не одна дюжина чертей как в плохом, так и в хорошем смысле этого слова.
Нельзя сказать, что Наталья отличается какой-то сверхактивностью, скорее даже наоборот. Нередко, предоставленная самой себе, она превращается в замкнутого человека, предпочитающего скрывать свои эмоции. Другое дело, что энергетика имени предполагает довольно острую реакцию на какие-либо раздражители…
Чаще всего, какую бы маску ни носила Наталья, за ней скрываются если не болезненное, то весьма значительное самолюбие, чувствительность и… ранимость. Безусловно, у Наташи будет достаточно много трудностей и на работе, и в семейной жизни. Да, в сущности, именно эти трудности и заставляют ее носить какую-либо общественную маску, будь то роль бесшабашной девчонки или же образ уравновешенной, спокойной женщины. Жаль только, что маска, увы, мало успокаивает душевные раны…»
Вернемся к биографии Натальи Гвоздиковой.
Ее родители не имели никакого отношения к искусству, поэтому у них даже в мыслях никогда не было, что их Наталья когда-нибудь может стать актрисой. Однако в семье Гвоздиковых росла еще одна дочка – Людмила, благодаря которой, собственно, изменилась и судьба Натальи. Дело в том, что старшая сестра рано увлеклась сценическим искусством и стала играть в самодеятельном театре. Там ее заметил мэтр советской театральной режиссуры Николай Акимов и посоветовал другому мэтру, уже советской сатиры, Аркадию Райкину взять талантливую актрису в свой ленинградский Театр миниатюр. Аркадий Исаакович так и сделал. Тем более что его жена, впервые увидев Людмилу, воскликнула: «Боже, это же вылитая Люська Целиковская!»
Проработав у Райкина несколько лет, Людмила Гвоздикова в середине 60-х уехала в Москву и поступила в ГИТИС. Вскоре за ней потянулась и младшая сестра Наталья – закончив школу в 1965 году, она вскоре переехала жить к Людмиле. Причем приезд был вызван конкретной целью – поступлением во ВГИК. Естественно, к поступлению туда Наталью готовила ее старшая сестра. И это помогло – Наталья своим талантом (а также красотой!) сумела произвести впечатление на самого Сергея Герасимова. Отметим, что этот просмотр состоялся не в стенах ВГИКа, а на квартире актрисы райкинского театра Ольги Малоземовой, с которой Герасимов был знаком еще с 20-х годов (и даже хотел на ней жениться, но в итоге стал мужем ее подруги Тамары Макаровой).
Вспоминает Н. Гвоздикова: «Однажды Малоземова пригласила меня к себе. В это время у нее гостила знаменитая пара. Открыла мне дверь квартиры сама Макарова в стеганом голубом халате, длинные распущенные волосы были влажными. Видимо, она только что вышла из душа. От волнения у меня затряслись коленки. Почувствовав это, Тамара Федоровна заговорила на отвлеченные темы: «Деточка, посмотри, пожалуйста, какие «шпильки» я купила в «Гостином Дворе». Пока я внимательно разглядывала ее покупки, ко мне вернулся дар речи, и, успокоившись, по ее просьбе я начала читать сказку Андерсена «Злой мальчик». Вдруг неожиданно распахнулась дверь, и в комнату вошел Сергей Герасимов.
Переглянувшись с женой, он обернулся ко мне и спросил: «Ну что? Хочешь у меня учиться?» От волнения у меня перехватило горло, и я молча закивала в знак согласия. (Нужно было быть идиоткой, чтобы отказаться от такого предложения!) Сергей Аполлинариевич тут же позвонил министру культуры Фурцевой: «Здравствуйте, это Герасимов. Я уже набрал курс, но мне нужна еще одна единица». Потом обратился ко мне: «Я тебя поздравляю. Ты учишься в моей мастерской».
Затем все сели обедать. Тамара Федоровна в этот день сварила какой-то невиданный фруктовый суп, я тогда и понятия не имела, что на свете существуют такие блюда. Но от волнения не могла проглотить ни ложки, все никак не верилось в свалившееся на мою голову счастье. Помню, меня поразил темперамент Герасимова, особенно глаза – словно два прожигающих насквозь буравчика. Впоследствии мы, ученики, часто копировали его жесты, даже гладили себя по воображаемой лысине…»
Так летом 1967 года наша героиня стала студенткой лучшего кинематографического института в стране (а то и в мире!). Как сказано в ее гороскопе на год Лошади (1966): «Бурные чувства могут захлестнуть Свинью и принести разочарования. В этот год ей надо меньше разбрасываться и заняться делом». Как видим, Гвоздикова так и поступила – зажала свои чувства в кулак и занялась делом, поступив в институт. Однако и разочарования ее тоже не миновали.
Поскольку Герасимов зачислил ее на свой курс в обход существующих правил – без сдачи профильных экзаменов (она сдавала только общеобразовательные предметы), однокурсники посчитали это верхом несправедливости и объявили «блатной» бойкот. И когда осенью того же 67-го весь курс отправился на «картошку», с Гвоздиковой никто не разговаривал. Среди людей, объявивших ей бойкот, были те, кто очень скоро станет звездами советского кинематографа: Вадим Спиридонов, Николай Еременко-младший, Талгат Нигматулин, Наталья Аринбасарова, Наталья Андрейченко. Еще одна Наталья – Белохвостикова – к бойкоту отношения не имела, поскольку, во-первых, пришла в институт после «картошки», а во-вторых, тоже была «блатной». После ее прихода их курс стали называть «курсом четырех Наташ».
Бойкот, негласно объявленный Гвоздиковой, длился недолго, и вскоре холод недоверия со стороны однокурсников сошел на нет. Правда, возник холод с другой, неожиданной стороны – от Тамары Макаровой. По словам Гвоздиковой:
«Тамара Федоровна относилась ко мне настороженно, иногда даже «пожевывала» меня. Мне кажется, ее раздражали молодые хорошенькие девушки, в которых она видела потенциальных соперниц. Но тогда я не понимала, почему так сложно общаться с Тамарой Федоровной. Интуитивно почувствовав, что с Сергеем Аполлинариевичем проще, я вовсю старалась «держать марку» и не потерять его расположения. Только поэтому я получала одни пятерки по актерскому мастерству…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});