Единственным моментом, когда показалось, что действительно происходит нечто значительное, когда снова разгорелась искра этой старой телепатии, по крайней мере, между Магом и его адептами, стало представление со скрипичным смычком, когда Джимми, погруженный в эту мистическую пирамиду зеленого света, доказал, что он все еще может останавливать время, стоя в позе Пендерецкого и извлекая из своей гитары леденящие душу, истошно вопящие антиаккорды. Самым же менее убедительным моментом, как ни странно, стала ‘Stairway to Heaven’, начатая без вступления, словно старая леди из высшего света, у которой украли ее гордость, а голос Роберта звучал настолько очевидно фальшиво, как в эмоциональном, так и в музыкальном плане, что все это казалось каким-то… бездоказательным. Соло Пейджа, напротив, звучало лучше, каждая нота была идеальна, как и в любое время с момента первой записи песни. «Мы сделали это, Ахмет», — сказал Плант в конце, но это граничило — в первый и единственный раз — с высокомерием и подчеркнуло единственную фальшивую ноту того концерта.
После шоу была устроена VIP-вечеринка на 700 человек в помещении, вмещавшем только 200. Среди гостей были Мик Джаггер, Пол Маккартни, Присцилла и Лиза-Мария Пресли, Джереми Кларксон, Ричард Хаммонд, Крис Эванс, Джефф Бэк, Лиам и Ноэль Галлахеры, Мэрилин Мэнсон, вокалист Def Leppard Джо Эллиот, Пинк, актрисы Розанна Аркетт и Джульетт Льюис, супермодели Наоми Кэмпбелл и Кейт Мосс и многие, многие другие. На следующий день в газетах — всех, от серьезных политических изданий до таблоидов, забитых пустой болтовней, — огромное место было отведено рассказу о шоу и бесконечным спискам знаменитостей, его посетивших. Сколько из них смогли бы отличить Houses of the Holy от In Through The Out Door, было спорно. Но суть, конечно, уже была не в этом. Из-за недостатка появлений на публике концерт Led Zeppelin привлек больше известных людей, чем даже шоу The Stones, состоявшиеся ранее в тот же год в том же зале, и больше, чем любой из двадцати одного концерта, с которыми за несколько месяцев до этого выступил там Принс. На тот момент, даже больше, чем кто угодно.
Судя по разговорам, казалось, никто в O2 не верил, что Zeppelin выступят только с одним этим концертом. «Пойдете снова?» — спросил меня какой-то незнакомый человек, очевидно, решивший, что теперь мы все стали братьями. Я задумался на секунду, а потом ответил честно. «Вероятно, нет». Он ошеломленно посмотрел на меня. На следующий день все задавали мне тот же вопрос для прессы, радио, интернет-отчетов — фотографии с шоу появлялись в Сети прямо во время концерта — и телевидения. И я вспомнил кое-что, что сказал мне Роберт Плант, когда мы в последний раз разговаривали, еще до того, как каждый из нас узнал, что грядет впереди. Мы обсуждали воссоединение, и он недовольно ответил: «Всегда были эти разговоры, мол „О, понимаете, я не знаю, почему бы им не собраться снова, ведь все остальные делают так“. Но, боже мой, как же вы собираетесь соткать ту магию, которая наполняла группу раньше?»
На концерте в O2 был найдет ответ на этот вопрос: это невозможно. Через полгода, давая интервью The Guardian, Плант выразился лучше, описав шоу как «крайне посредственный опыт» и сказав, что после него он «расплакался». «Потому что это (чем бы оно ни было) сработало как и должно было. Великий подвиг организации — в основном, общественной организации. Проблема теперь была в том… что все приобрело такие масштабы, что потеряло то, что некогда было великолепным в своей исключительности, мимолетности и иногда некоторой мрачности, и в этом был свой мир, куда никто не мог попасть». Когда его спросили, не упустил ли он затем возможность снова собрать Zeppelin на постоянной основе, он с напускной скромностью ответил: «Не в моей власти решать за всех». Zeppelin, по его словам, «всегда действовали напористо и манипулировали музыкальной историей — и это, должно быть, было совершенно правильно». Точно так же и он теперь принимал решения, так как «хотел быть в напряжении, хотел рисковать». А возрождение Led Zeppelin без Джона Бонэма, как, казалось, предполагал он, точно не собиралось быть дерзким.
Вместо тура с Led Zeppelin, спланированному в секрете, Роберт Плант провел большую часть 2008 года на гастролях с Элисон Краусс, продвигая их все еще продававшийся альбом Raising Sand. Выиграв в феврале Грэмми в номинации «Лучшая совместная вокальная работа в стиле поп» за сингл ‘Gone Gone Gone (Done Moved On)’, пара собирается получить еще больше наград на церемонии в начале 2009 года, когда альбом еще может претендовать на награды за 2008-ой. Теперь дуэт планирует записать следующий альбом, подготовив его выпуск к 2009 году, и в этот раз, может быть, даже сочинить несколько треков вместе, снова под контролем Ти-Боуна Бернэта. На октябрь 2008-го запланирован также тур по Великобритании, от которого, по собственным признаниям, директора звукозаписывающей компании ожидают подъема продаж альбома до 800 000 копий — потрясающая цифра для участника Zeppelin без группы. Назвав на сцене Краусс «самым одаренным музыкантом из тех, кого я знаю», Плант ясно дал понять, где он хочет быть — и в жизни, и в карьере. Даже если это означает исполнение в своем новом обличье вместе с Краусс нескольких песен Zeppelin — включая ‘Black Dog’, ‘Battle Of Evermore’, ‘Black Country Woman’ и ‘When The Levee Breaks’.
В кулуарах все еще говорят о полупостоянном воссоединении Led Zeppelin в 2009 году. Но когда дело доходит до Роберта Планта, никто, даже Джимми Пейдж — а кто-то скажет, что Джимми в последнюю очередь, — не может сказать, чего ожидать. Кевин Ширли, который подключился к выступлениям Планта и Краусс, когда в июне они добрались до Лос-Анджелеса, говорит мне: «Концерты, которые он дает с Элисон, потрясающи. Кажется, словно в парне вообще нет эго. И очевидно, что они работали очень упорно, пели гармонии, делали все как надо. Когда мы разговаривали с ним после шоу, он сказал: «Я чувствую такую радость на сцене“. Я ответил: „Да, хорошее зрелище, и звучит классно. Но, знаешь, выступление в O2 тоже было отличным“. Он сказал: «Но там все получалось как раз наоборот. Там не было радости, [а] тут радость везде“. И он сказал еще одну вещь, которая показалась мне весьма наглядной. Он заметил: „Мне скоро будет шестьдесят, и я так рад, что нашел в своей жизни это, потому что я по-настоящему беспокоился, что мне некуда будет двигаться. Те парни [Пейдж и Джонс] хотят, чтобы я колесил с ними по миру, но это бессмысленно“. Он никогда не говорил: „Я не буду выступать с ними“, — и никогда не говорил, что ничего не будет. Но я не думаю, что он пойдет на это. Он осознает масштаб всего этого, и, думаю, машину остановить сложно, поскольку она такая большая, и он понимает, что там крутятся миллиарды долларов и стадионы сразу окупаются на год вперед. И когда он играет песни Элисон, каждый раз, когда они исполняют композицию Led Zeppelin, толпа лишь взрывается еще немного сильнее. Так что наследие, бесспорно, имеет для него значение. Но я думаю, что он был бы просто счастлив, если бы все это теперь прекратилось, закончившись навсегда. Он выпустил десять сольных альбомов, в 1980 году перейдя на новый этап своей карьеры. Так что, думаю, с него этого хватит».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});