Тиэрон еле успел подхватить сложившееся пополам, точно от острой боли, тело девушки. Кузьма помог уложить ее на их неровную надувную постель и умело растер ей виски. Вивиан пришла в себя, но на все расспросы неопределенно качала головой. Что-то мрачное, коснувшееся ее, подействовало и на остальных. Разговоры о пророках и экспедициях прекратились сами собой.
Сидельцы мрачно перекусили. От ничегонеделанья кусок уже не лез им в горло. Смутное ощущение не то безразличия, не то тоски подкатывало к горлу. Вивиан задумчиво достала из мешочка на поясе горсть черного порошка.
— Я могла бы заварить нам снотворное зелье… — нерешительно предложила она. — Время пролетело бы для нас мгновенно, мы проснулись бы только завтра… или даже через пару дней. Это довольно безопасно.
— Еще не хватало, девочка, чтобы нас взяли тут спящими, — решительно отказался гном.
После его отказа остальные тоже покачали головами, но сожаление, с которым они проводили застегнутый мешочек, говорило о том, что они согласны на что угодно, лишь бы больше не маяться неизвестностью.
Мутный свет утра, еле проникая снизу, от водопада, заставил беглецов подняться и начать раздувать покрытые пеплом угли. Утренний холод и сырость пещеры пробирали до костей. Вивиан озабоченно осмотрела Кузьму.
— Я бы хотела вывести тебя на воздух, — твердо скзала она. — Жар у тебя спал, а вот дышать этим воздухом — влагой пополам с дымом — тебе совсем не полезно.
— Эх, девочка, знала бы ты, чем мне порой приходилось дышать в шахтах или в мастерских! — немедленно встопорщил бороду гном. Но Вивиан взглядом попросила помощи у эльфов. Тиэрон мгновенно подыграл ей:
— В самом деле, — подкидывая кинжал, сказал он как бы нерешительно. — Я собирался снова добраться до города, а остальным нужно собирать хворост. Конечно, я могу отложить разведку и сам покараулить их…
Кузьма заглотил наживку:
— Еще чего! Неужто я не присмотрю за двумя девчушками и этим тощим мечтателем? Ты же слышал, парень, наша лекарша сказала, что у меня больше нет жара, — и гном начал, кряхтя, пробираться к выходу.
Лемвен и Сэйт двинулись за ним. Судя по походке Кузьмы, еще неясно, кто за кем будет присматривать, но идея вывести гнома на солнышко была неплоха. В этой норе все уже чувствовали себя больными.
Вивиан тоже шагнула к выходу. Но Тиэрон поймал ее за руку повыше локтя и знаком приказал задержаться. Брови Пророчицы поползли вверх. На лице их нечаянного командира было довольно суровое выражение.
— Что-нибудь случилось? — спросила она у него, убедившись, что остальные уже пересекают завесу падающей воды.
— Пока нет, но может случиться, — мрачно сказал Тири. — Твой порошок… он ведь сделан из чернолиста, не так ли?
— Д-да… с растерянной запинкой ответила девушка. — Мне продал его один торговец в Глудио. Это старинный рецепт, который раньше использовали даже для детей и раненых. Он должен быть безопасен.
— Он очень опасен, — покачал головой Тиэрон. — Раньше люди не знали кое-чего про чернолист, да и теперь, похоже, не узнали. Ваши дети жуют его листья от скуки. Хорошо еще, что он редко встречается и дорого стоит.
— Он ядовит? — удивилась Вивиан. — Насколько я знаю, он только снимает боль и позволяет уснуть надолго. Это очень полезно при лечении тяжелых ран…
— Но все-таки чаще больных усыпляют с помощью заклинания, не так ли? — усмехнулся эльф. — Послушай меня. Я вырос при караване и повидал много всякого. На юго-востоке есть целые поселки, где чернолист растет в каждом огороде. Вот только там ничего кроме него уже не сажают. И люди там похожи на безумцев. Не на психов, а на настоящих полудурков, пускающих слюни, хихикающих, неопрятных и полуголодных. Целые поселения истощенных, завшивевших, потерявших разум любителей этой травки. Живущих свои недолгие жизни в сладком дурмане. Не понимающих, кто они и что вокруг них. Эти несчастные способны со смехом идти в пасть к самому злобному монстру. Они могут вытащить из сундука свой забытый давным-давно меч и отрубить голову своему соседу — просто так. Или себе. Или прохожему. Они ведут себя как животные… на улице… — эльфа передернуло от отвращения. — И среди них попадаются не только люди. Многие путники не удержались от соблазна сорвать горсть черных листиков, и остались там, досматривать свои последние грезы. Год или два живут эти существа после первой порции дурмана. Но на их место приходят новые.
— Но… что это значит? — брови Пророчицы страдальчески изогнулись: нарисованная картина представилась ей слишком ясно.
— Это значит, что человек, попробовавший чернолист, очень скоро не может без него жить. И если тягу к вину можно вылечить магией, эта зависимость не поддается никакому исцелению. Я видел родственников, которые запирали несчастных одурманенных и даже привязывали их к кровати, но те или умирали в страшных корчах, или вскоре после окончания лечения потихоньку снова принимались за старое.
— Это похоже на черную магию, — глаза девушки потемнели от гнева. — Кто-то нарочно создал эту гадость…
— Да, Ви, кто-то. Нарочно. Поэтому держись от нее подальше. Лучше всего — выкинь этот злосчастный мешочек вместе с порошком…. только не в огонь! — испуганно воскликнул эльф, уловив жест волшебницы. — Дым чернолиста действует мгновенно!
— Ох… — Вивиан спрятала мешочек в кошель побольше и туго затянула его. — Я лучше высыплю его где-нибудь в лесу… Спасибо за предупреждение. Странно, что маги ничего не знают об этом.
— Ничего странного. Вы чаще пользуетесь своей волшебной силой для исцеления, чем травами и старинными рецептами. Это ты такая любопытная. А наши жрецы… хранят свои тайны, — буквально оборвал сам себя Тиэрон.
— Тири, — вкрадчиво спросила Вивиан, слегка прищурившись. — А как чернолист называется по-эльфийски?
— Нанэсерег… — механически ответил Тиэрон и тут же сердито сверкнул глазами на девушку. — Ты… будешь молчать в своей Гильдии! — скорее со смущением, чем с гневом сказал он.
— Ты же знаешь, что не буду, — грустно ответила Вивиан. — Если дошло до того, что наши дети жуют эти листья от скуки… Скажи, это название — только легенда?
— Тебе какая разница, жрица Эйнхазад? — печально повел плечами темный эльф. — Легенда, или действительно эти кусты поднялись как отмщение миру из капель крови нашей матери? Когда она, придерживая свое отяжелевшее чрево, свой позор и гордость, из последних сил пыталась найти себе укрытие от вашей Богини…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});