Тогда генерал Марч пригласил к себе северо-западное правительство и предложил ему созвать в Пскове либо в Юрьеве съезд депутатов северо-запада, на котором принять декларацию. Вынув из кармана заранее заготовленный текст, он показал его Лианозову. «Эта бумага никуда не пойдёт, — заявил он, — она останется в нашем кармане…»
Основываясь на этом разговоре Марча и на подготовленной им же, но неопубликованной декларации, глава английской дипломатической миссии в балтийских странах Пирр-Гордон обратился с воззванием к жителям Пскова, в котором сообщал о близком созыве в Юрьеве съезда народных представителей. Пирр-Гордон писал в своём воззвании, что северо-западное правительство «пользуется советами и материальной помощью союзников России, которые ныне выгрузили запасы продовольствия, оружия, одежды и снаряжения, чтобы дать возможность вновь образованному правительству освободить как можно более русских из-под тирании большевиков».
Чтобы усилить позиции белогвардейцев, Англия и Франция пошли на компромисс в вопросе признания независимости прибалтийских стран. 20 августа 1919 г. была опубликована декларация союзных держав о признании независимости прибалтийских стран, с оговоркой, что этот вопрос может быть решён окончательно лишь после урегулирования всех взаимоотношений с Россией или после третейского решения Лиги наций. Признание, таким образом, было условным. Американское правительство отказалось присоединиться к союзной декларации.
Казалось, Антанте удалось, наконец, добиться вовлечения лимитрофов в борьбу против Советской России. Эстонские части поддерживали наступление Юденича на Петроград. Финские белогвардейцы и карельское кулачество организовали банды, нападавшие на трудовое население Карелии. Финляндия мобилизовала несколько тысяч финских белогвардейцев для участия в осеннем наступлении Юденича. Под руководством английских и французских инструкторов финская армия была реорганизована, вооружена пушками и пулемётами, танками и самолётами.
Советская дипломатия в борьбе за нейтрализацию прибалтийских стран.
Буржуазия прибалтийских государств оказалась в двойственном положении. Классовые интересы и зависимость от Антанты толкали её вместе с Деникиным против Советской страны. Но в тылу усиливалось революционное движение. В самих буржуазных кругах росло сознание, что, помогая Деникину, буржуазия прибалтийских стран отказывается от борьбы за национальную независимость и теряет господствующее положение в собственных странах. Это заставляло правительства прибалтийских государств колебаться в своей поддержке наступления белых.
Советская дипломатия широко использовала эти колебания и ещё усилила их своей активной политикой. 31 августа, через 10 дней после декларации Антанты о признании «условной» независимости мелких стран, советское правительство предложило мир Эстонии, подтверждая её безусловную национальную независимость. И сентября такое же предложение было сделано Латвии, Литве и Финляндии, Эстония, колебавшаяся между Антантой и Советской Россией, предпочла пойти на соглашение: в разгар наступления Деникина, в сентябре 1919 г., в Пскове начались переговоры о мире между Эстонией и РСФСР.
Но реакционеры Антанты заставили Эстонию прервать переговоры. Началась яростная дипломатическая борьба за привлечение прибалтийских стран на сторону интервентов. С целью прекратить колебания малых государств и усилить интервенцию Клемансо обратился 10 октября 1919 г. с нотой к правительствам Швеции, Дании, Норвегии, Голландии, Финляндии, Испании, Швейцарии, Мексики, Чили, Аргентины, Колумбии и Венецуэлы. Франция призывала указанные страны присоединиться к блокаде Советской страны. Клемансо предлагал им воздерживаться от посылки кораблей в советские порты, запретить банкам совершать операции с большевистской Россией, отказывать своим гражданам в разрешении сноситься с ней по почте, телеграфу и радиотелеграфу. Нота угрожающе добавляла, что французские и британские суда в Финском заливе будут принуждать менять курс те корабли, бумаги которых выписаны на порты большевистской России.
Такая же нота была послана и Германии с предложением присоединиться к блокаде. Одновременно усилился нажим на правительства прибалтийских государств, От них требовали наступления против большевиков.
Советское правительство приняло свои контрмеры. Получив сведения о ноте Клемансо, оно сообщило 20 октября 1919 г. Германии, что будет считать невызванным враждебным актом её присоединение к блокаде и предпримет надлежащие ответные шаги. Такая же нота была послана Швеции, Норвегии, Дании, Голландии и Швейцарии.
Решительное выступление советской дипломатии произвело ожидаемое действие. Германия непрочь была принять участие в интервенции. Германские генералы не раз предлагали свои услуги Антанте и даже формировали вооружённые части для нападения на Россию» Но правительство Германии боялось полной изоляции, в случае разрыва с Советской страной: Германия нуждалась в русских рынках. Получив предупреждение советской дипломатии, Германия ответила Франции, что сомневается в успехе организуемой Антантой блокады: намечаемые меры будут только способствовать росту большевизма. Другие страны промолчали. В конце концов ни помощь союзников Деникину, ни их блокада не сломили сопротивления Советской страны. Красная Армия, поддержанная всем народом, перешла в контрнаступление против белых армий.
Мир с Эстонией — окно в Европу. В то же время советская власть возобновила своим мирные предложения правительствам прибалтийских стран. Первой приняла предложение Эстония. Это было крупной победой советской дипломатии.
Анализируя этот успех и подчёркивая международное значение политики большевиков в отношении малых стран, Ленин говорил:
«Если бы все эти маленькие государства пошли против нас, — а им были даны сотни миллионов долларов, были даны лучшие пушки, вооружение, у них были английские инструктора, проделавшие опыт войны, — если бы они пошли против нас, нет ни малейшего сомнения, что мы потерпели бы поражение. Это прекрасно каждый понимает. Но они не пошли, потому что признали, что большевики более добросовестны. Когда большевики говорят, что признают независимость любого народа, что царская Россия была построена на угнетении других народов, и что большевики за эту политику никогда не стояли, не стоят и не будут стоять, что войну из-за того, чтобы угнетать, большевики никогда не предпримут, — когда они говорят это, им верят. Об этом мы знаем не от большевиков латышских или польских, а от буржуазии польской, латышской, украинской и т. д.
В этом сказалось международное значение большевистской политики. Это была проверка не на русской почве, а на международной. Это была проверка огнём и мечом, а не словами. Это была проверка в последней решительной борьбе. Империалисты понимали, что у них солдат своих нет, что задушить большевизм можно, только собрав международные силы, и вот все международные силы были побиты».
5 декабря 1919 г. в Юрьеве (Тарту) снова начались переговоры с Эстонией.
Учитывая, что дипломаты Франции и Англии попрежнему будут продолжать своё давление на эстонское правительство и всячески тормозить мирные переговоры. Ленин решил обратиться непосредственно к самим державам Антанты. В тот же день, когда начались переговоры с Эстонией, VII Всероссийский съезд Советов, заседавший в Москве, принял резолюцию, предложенную Лениным. Перечислив неоднократные попытки советского правительства в течение двух лет добиться мира и одобрив все эти шаги, съезд снова подтвердил своё неуклонное стремление к миру и ещё раз предложил Англии, Франции. США, Италии и Японии — всем вместе или порознь начать немедленно переговоры о мире. 10 декабря уполномоченный Наркоминдела в Дании т. Литвинов передал мирную резолюцию съезда представителям держав Антанты в Копенгагене, добавив, что он уполномочен вступить в предварительные переговоры о мире. 11 декабря посланники Англии, Франции и Италии вернули Литвинову ноту, сообщив, что не уполномочены на принятие от него каких-либо заявлений. На следующий день в интервью сотруднику агентства Рейтер т. Литвинов заявил, что если посланники держав Антанты откажутся и на сей раз передать мирные предложения своим правительствам, то всему миру станет ясным лицемерие министров Антанты, утверждавших, будто Советская Россия не выступала с формальным предложением мира. Интервью советского представителя нашло отклик в общественном мнении стран Антанты. В частности Лондонский конгресс тред-юнионов потребовал немедленного рассмотрения правительством советского предложения. Поставленные в затруднительное положение, посланники Антанты выступили в печати с официальным заявлением: они, де, возвратили ноту Литвинову потому, что он допущен датским правительством только для переговоров с представителем Англии О’Греди об обмене пленными; это будто бы не означает отклонения предложения.