Силясь забыть про ноющую боль в теле, я оглянулась на здание, которое толком не рассмотрела. В этот раз стало ясно, что позади – комплекс четырехэтажных построек с узкими щелями окон, опоясанный колючей проволокой.
Странное здание: крошечные окна, неприступное ограждение… И тут до меня дошло – тюрьма.
Нас выкрали из дома и привезли в тюрьму. Только… здесь было как-то пугающе тихо, спокойно. Наверное, она заброшенная, и внутри никого.
– Я заплачу, – отчетливо сказал Джастин. – Любые деньги. Вдвое, втрое больше, чем вам обещали.
В ответ на предложение Зед нажал кнопку тазера. Муж опять выгнулся дугой и обнажил зубы в страшном оскале, который долго не сходил с лица. Он уже ничего не говорил, просто терпел.
Наконец Зед отпустил кнопку. Джастин обмяк и чуть не повалился на асфальт, но второй мужчина его поддержал.
– Говорить будете, когда я разрешу, – повторил Зед и уставился на безжизненное тело Джастина. – Я разрешил говорить?
Муж поднял голову. Его глаза налились гневом, на щеках заиграли желваки. Какой характер. Как я им восхищалась в самом начале. Проиграл, но не сдался. Побит, но не сломлен. Сейчас я молча просила его сдержаться, закрыть рот и не говорить ничего лишнего…
– Папа, – тихо позвала Эшлин.
Взгляд Джастина переменился. Ярость уступила место панике, и в следующий миг я поняла почему. Зед направился к нашей дочери.
– Не смей! – вырвалось у меня, и я попыталась перекатиться вперед, сделать что-нибудь. За спиной рычал Джастин. Я знала, что он отчаянно вырывался.
Слишком поздно. Зед приближался к Эшлин, осознавшей свою ошибку. Всхлипы дочери превратились в истерические рыдания, и она прикрыла лицо связанными руками…
Парень выступил вперед, преградив Зеду путь.
– Эй, а там случайно не патрульная машина? – спросил он, ткнув куда-то пальцем, и все сразу зашевелились.
– Внутрь, живо, – скомандовал Зед. – Ты ведешь женщин. Ты – Денби.
Мик полоснул здоровенным ножом по хомутам на лодыжках Джастина и оттащил его к входу в здание.
Радар немного повозился с Эшлин, потом снял стяжки с моих ног и помог встать. Я хотела отблагодарить его взглядом за защиту дочери, но он, избегая моих глаз, взял нас обеих за локти и быстро отвел к дверям.
Сзади заработал двигатель. Наверное, фургон прячут, предположила я. Прикроют его где-нибудь снаружи, нас – в здании, и ищи-свищи потом.
За нами захлопнулись двери. Потом еще одни.
Парень со вторым громилой провели нас в большое пустынное помещение. Если мы в тюрьме, то это приемник. Белые шлакобетонные стены, тускло-желтый линолеум на полу. Впереди – что-то вроде командного поста с толстенными окнами по периметру.
Верхнее освещение включили только частично, поэтому в комнате был полумрак. И хорошо, иначе мы ослепли бы в окружении белоснежных стен.
Я опять попыталась украдкой посмотреть на дочь. Она стояла по другую руку Радара с опущенной головой. Волосы свисали на глаза, плечи дрожали. Зеда поблизости не было, но я не решалась заговорить. Только теперь я заметила, что на дочери нет ни золотых сережек-колечек, которые она обычно носила, ни маленькой бриллиантовой подвески, подаренной отцом на тринадцать лет.
Спохватившись, я глянула на свои руки. Обручальное и свадебное кольца пропали. Воры проклятые, по-думала я, забыв о логике и обо всем, что с нами сделали. Дали лошадиную дозу снотворного и ограбили.
С запястья мужа исчез «ролекс». Я встретилась взглядом с Джастином. Он печально смотрел на нас с Эшлин.
Если б это было возможно, я протянула бы ему руку.
Первый раз за последние полгода мне захотелось прикоснуться к мужу.
Но нам оставалось только молча стоять в ожидании очередного кошмара.
* * *
Вскоре шаги Зеда загрохотали в коридоре с противоположной стороны. Пока он отсутствовал, его сообщники не проронили ни слова. Похоже, так у них заведено: Зед отдавал приказы, остальные двое выполняли.
Парень в джинсах и черных кроссовках меня не беспокоил. Обычно он опускал голову и смущенно сутулился. Можно было подумать, что ему стыдно там находиться. А вот другой, с крашеными волосами, мне не нравился. Слишком возбужденными были его глаза. Слишком ярко-голубыми. Как у наркомана или сумасшедшего. Он сжимал руку Джастина так сильно, что белели костяшки пальцев, а на лице читался вызов: только попробуй.
Когда вернулся Зед, парень с крашеным громилой выпрямились, готовые выслушать новые указания. Я внутренне напряглась, призывая последние силы, но их не осталось.
Голова гудела. Живот не отпускало.
Мне бы мою сумку.
Господи, мне бы мои таблетки.
– Экскурсию не желаете? – насмешливо спросил Зед.
Никто из нас не ответил, потому что разрешения говорить не последовало.
– Это ультрасовременная тюрьма общего режима на тысячу двести мест, – решительно продолжил Зед. – Построена в прошлом году и, очень кстати для нас, поставлена на консервацию.
Я недоуменно посмотрела на «экскурсовода».
– Наглядный пример того, как работает наша налоговая система, – объяснил он. – За строительство тюрьмы отвечает одна рука, за открытие и эксплуатацию – другая. Попросту говоря, капиталовложения определяются законами об ассигнованиях, а операционные расходы – годовым федеральным бюджетом. Из-за дефицита последнего эту тюрьму так и не открыли. Дорогущее сооружение простаивает в горах Нью-Гэмпшира. Идеальный для нас вариант.
Он повернулся и зашагал по коридору туда, откуда пришел. Его коммандос потащили нас следом.
– К вашему сведению, восемьдесят процентов побегов совершаются заключенными не из камеры, а, скажем, по дороге на рабочее место или из лазарета, – продолжал Зед. – Это потому что в современной тюрьме из камеры сбежать невозможно даже чудом. Стены тридцатисантиметровой толщины из тяжелого шлакобетона высокой прочности. На окнах мощные прутья из пилостойкой стали. Стекло тугоплавкое, баллистическое. – Он оглянулся на меня. – То есть, если в него выстрелить в упор из мелкокалиберного пистолета, оно треснет, но не разобьется. Стальные двери оборудованы электронными запорными устройствами. Вручную их не открыть. Всего на пути из здания семь замков. Первый – на двери камеры. Если справитесь с ним, окажетесь в ловушке закрытого общего зала. Он сообщается с промежуточным блоком. Там придется преодолеть две двери, которые открываются только поочередно. Дальше запертый коридор, ведущий в главное крыло, и очередной промежуточный блок – еще две двери и два замка. Особо талантливых снаружи ждет двойное электризованное ограждение. Сетки пятиметровой высоты установлены параллельно, на расстоянии десяти метров друг от друга. Между ними семь спиралей колючей проволоки. Даже если вы умудритесь обесточить и перелезть все линии ограждения, то окажетесь посреди шестисот акров непроходимых лесов северного Нью-Гэмпшира. По ночам синоптики обещают минусовую температуру. И да, здесь водятся медведи и рыси.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});