— Ты сегодня какая-то задумчивая, cherie, — мягко сказал он. — Ты думаешь о своем скором отъезде?
Она не ответила на вопрос, только взяла его изуродованную артритом руку и приложила к своей щеке. Джулия полюбила его больше, чем когда-либо могла себе представить. Дед продолжал смотреть на нее с нежной гордостью.
— А propos [22] , — вновь заговорил он. — У меня к тебе важная просьба, и твое согласие может сделать старика счастливым.
Подняв глаза, Джулия испытующе взглянула ему в лицо, немного обеспокоенная.
— Вы были очень добры ко мне, — с благодарностью сказала она. — И если я смогу что-то сделать для вас в ответ, я буду только рада.
— Ты дала опрометчивое обещание, — хрипло рассмеялся Жиль Боссэ. — Сначала выслушай, что это за просьба. Жюльетта, я чувствую, что мои дни сочтены, но я не жалуюсь. Я прожил долгую жизнь, и в ней было много горя. Я потерял всех, кого любил, и глубоко раскаялся в том, как поступил с твоей матерью. Из-за своего глупого высокомерия я хотел выдать ее замуж за самого прекрасного и знатного человека на земле, а она выбрала…
Он внезапно замолчал, и Джулия закончила за него:
— Моего отца. Он хороший человек. Жаль, что вы до сих пор не знакомы с ним.
— Он украл мою дочь! — Старик вспыхнул, но затем тихо покачал своей белой головой. — Но я прощаю его за это. Как ты сказала, жаль, что мы никогда не встречались. Так много лет потрачено впустую, так много бесполезного высокомерия и гордыни… Я всегда буду благодарен ему за то, что он позволил тебе приехать сюда, чтобы скрасить мои последние дни, и я был бы еще более благодарен, если бы ты и он… — Жиль Боссэ остановился, чтобы откашляться, и Джулия поспешно протянула ему стакан воды. Старик сделал маленький глоток и улыбнулся ей. — Я хочу, чтобы ты осталась со мной до конца, — просто сказал он.
Джулия уже смирилась с неизбежностью скорого отъезда из Камарга и прощания с Арманом и даже не допускала возможности отсрочки.
— Я не могу… — беспомощно пролепетала она. — Мне надо вернуться на работу.
— Но теперь тебе нет нужды работать. Пока ты со мной, у тебя не будет недостатка в карманных деньгах, а позже ты станешь полностью обеспеченной.
— Но в этом нет необходимости! — воскликнула Джулия. — Я вполне способна сама о себе позаботиться. А пока я здесь жила, даже сэкономила немного.
— Ты тратила свои собственные деньги, пока жила здесь? — Дед с ужасом взглянул на нее.
— Только те, что заранее отложила на определенные цели. — В Арле она купила Джеки сувениры и подарки для Алисы. — Здесь не было возможностей тратить на разные шалости, — весело засмеялась она, — но, если я останусь, мне нужно будет купить кое-что из одежды.
— У тебя будет все, что захочешь. Есть магазины в Марселе, или, еще лучше, съездишь в Париж. — Его глаза загорелись. — Твоя мать одевалась в магазине на рю де ла Пэ, хотя мне говорили, что теперь там все изменилось. Это платье, что на тебе сейчас, очень красивое, но я хотел бы видеть тебя в одежде haute couture[23] .
— Чтобы носить в Мас?
— Иногда мы устраиваем приемы. У меня есть друзья в Ниме и Арле. Это только в последние годы я стал дряхлым отшельником. Так ты останешься?
Он с беспокойством смотрел на Джулию, но та колебалась, не совсем уверенная в том, готова ли она отрезать себя от своей семьи, прежней жизни и друзей.
— Это не продлится слишком долго, Жюльетта, — умоляюще сказал дед.
И вновь его ужасная немощность сразила ее. Да, это не продлится слишком долго.
— Если мой отец согласится, я останусь, — пообещала она.
— Bon, мы спросим у него, и, возможно, если мне будет суждено еще пожить, он приедет навестить нас.
Но Джулия видела, что дед не очень рад этой перспективе. Он сказал это только для того, чтобы доставить ей удовольствие. Видимо, он боялся встречи с зятем, к которому был так несправедлив.
— Подойди и открой ящик стола, — сказал старик. — Там, внутри, лежит коробка. Дай ее мне.
Джулия послушно принесла ему металлическую коробку, из которой он достал пачку банкнотов.
— Возьми это, cherie, и не смей тратить ни одного су из своих сбережений, пока ты в моем доме.
Девушка открыла рот от изумления:
— Дедушка, но я не смогу истратить все это!
— Не сможешь? Тогда ты самая необычная молодая женщина, впрочем, я и так это знал. — Он с довольным видом покивал. — Возьми, дитя, это мелочь, сущий пустяк, и, когда все потратишь, приходи ко мне.
Джулия наклонилась и поцеловала его в исхудавшую щеку.
— Вы не должны меня так баловать, — сказала она.
— А вот насчет этого, — возразил он с показным стариковским высокомерием, — я сам решу. Я буду делать только то, что мне нравится.
Глава 4
Джулия прекрасно знала, кто будет в ярости от ее затянувшегося пребывания в доме. В последние дни Дениза с радостью говорила о предстоящем отъезде англичанки и даже не пыталась скрыть, с каким удовольствием она будет наблюдать за этим событием. Поэтому Джулия решила, что будет лучше, если об этом кузенов проинформирует дед, и ей было интересно узнать, как долго пробудут в Мас сами Кордэ. Был еще только май, а они неопределенно говорили, что проведут здесь лето, готовя картины для осенней выставки в Париже. Это совсем не нравилось Джулии, поскольку Дениза злилась и даже возмущалась ее утренними верховыми прогулками с Арманом, хотя сама нисколько не продвинулась вперед в своих отношениях с ним. Он старался избегать ее, как только мог, а когда его загоняли в угол, обращался с ней с холодной вежливостью.
Ги вел себя более дружелюбно и даже периодически делал попытки поухаживать за Джулией, но она была непреклонна. Джулия решила, что это сестра науськивает его в надежде отвлечь соперницу от Армана. Забавный маневр!
Жиль Боссэ с неизменным педантизмом уделял своим внучатым племянникам по десять минут каждое утро. Свидание, которое никому из них не приносило радости, но рассматривалось как comme il faut[24]. Гости должны платить хозяину благодарностью, а хозяин не может полностью игнорировать своих гостей. Джулия надеялась, что дед расскажет им о планах продлить ее пребывание, и, отправившись на свою очередную прогулку верхом, размышляла о том, что будет происходить в ее отсутствие. Но первой ее заботой, естественно, была покалеченная рука Армана.
— Надеюсь, вам обработали рану? — строго спросила девушка, остановив взгляд на рукаве его рубашки.
Арман пожал плечами.
— Йодом, — лаконично ответил он.
— Устаревшее средство. И это все?
— N'importe [25]. Прошу вас, мадемуазель, больше не беспокоиться по таким пустякам.