— Должно быть, это другой Эльф. — потрясенно произнес он. — Человек не способен расправиться с этими созданиями, и уж конечно не станет их пожирать. А насчет «почему» не имею понятия. Такое идет в разрез всем понятиям Ши. Эльфы не пожирают один другого. Даже низшие из Невидимых сочли бы это зверством вызывающим омерзение. Все накинулись бы на осквернителя.
— Оно умрет? — спросила я. Так мало от него осталось, и оно все еще живое, мучения его были очевидны.
— Если вы проткнете его копьем, мисс Лэйн, то умрет.
— А восстановиться оно не сможет или что-нибудь в этом роде? — у создания не хватало очень много чего.
— Нет. Только у королевских особ есть такие силы. Оно будет существовать в такой форме вечность, пока кто-нибудь из его сородичей не набредет на останки и не сжалится над ним. Очень маленький шанс. Или вы это сделаете. — его тяжелый взгляд остановился на мне.
— Ты серьезно? Пожалеть это? — я глядела ему прямо в темные глаза. Иногда, как раз сейчас, они казались бездонными и совершенно нечеловеческими.
— Скажите мисс Лэйн, вы уйдете? Позволите этому созданию агонизировать вечно? Или вы станете ангелом милосердия?
Я закусила губу.
— Что вы выберете? Зная, что одно из этих существ убило вашу сестру. Может и не Носорог, но точно кто-то из его собратьев.
— Мою сестру убил Гроссмейстер, — уверенно сказала я.
— Как скажете. Он не Эльф, а отметины на теле вашей сестры были нанесены Эльфом.
Вот именно. И все равно, даже если он и не нанес смертельный удар, именно он руководил убийцами. Я сузила глаза. Бэрронс испытывал меня. Понятия не имею, что за извращенный смысл был у его тестов. Я лишь знала, что мне нужно было делать. Здесь существует извечный круговорот жизни и смерти, и это создание сюда не вписывалось.
Я вытащила копье из ботинка и ударила Носорога. Бэрронс улыбнулся, но я не знаю, издевался ли он над моей слабость, или наоборот хвалил за сострадание. Пошел он в жопу. Совесть — моя, и мне с ней жить.
Когда мы покидали кладбище, я совершила ошибку и обернулась.
Там стояла закутанная в черное фигура, черная ткань шелестела, одна призрачная рука на ржавых воротах, она смотрела на меня. Ее чернота была чернее самой ночи. Словно ночь она была вокруг меня, давила на меня, ласкала и знала меня.
Я крикнула и запнулась за невысокий могильный камень. Бэрронс подхватил меня за руку и спас от неудачного падения.
— Что такое, мисс Лэйн — муки совести? Уже?
Я потрясла головой.
— Обернись, на ворота, — глухо сказала я. Она никогда не показывалась мне, если кто-то был рядом.
Бэрронс обернулся, внимательно осмотрел старое кладбище, и посмотрел на меня.
— Что? Я ничего не вижу.
Я обернулась и посмотрела. Он был прав. Она пропало. Конечно. Мне следовало знать. Я вздохнула.
— Наверное, я слегка напугана, Бэрронс. Вот и все. Поехали домой. Тут ничего нет.
— Домой, мисс Лэйн? — его глубокий голос прозвучал слегка удивленно.
— Надо ж мне его как-то называть, — мрачно произнесла я. — Говорят, что дом там, где сердце. Мое обернуто в атлас и лежит на два метра под землей.
Он открыл мне дверь машины — водительскую.
— Развеем юношеские страхи, мисс Лэйн? — предложил он мне ключи.
— Неподалеку есть дорога, протяженностью в много-много километров, через абсолютно пустынные места. — его темные глаза сверкали. — Опасные повороты. Никаких встречных машин. Почему бы нам не покататься?
Я широко раскрыла глаза.
— Правда?
Он откинул волосы с моего лба, я вздрогнула.
У Бэрронса сильные руки, длинные красивые пальцы, и наверное у него электрическая подзарядка, потому что каждый раз стоит ему прикоснутся ко мне, меня словно током бьет. Я аккуратно взяла предложенные ключи, стараясь не коснутся его руки. Если он это и заметил, то от комментариев воздержался.
— Постарайтесь не убить нас, мисс Лэйн.
Я скользнула за руль.
— «Вайпер» SR 10 купе, шесть скоростей, V-образный 10 литровый двигатель, 510 лошадиных сил при 5600 оборотах в минуту, время разгона от 0 до 100 — 4 секунды, — счастливо лепетала я. Бэрронс засмеялся.
Мы выжили. Едва.
Я думаю, что желание «вить гнездо» заложено в самой человеческой природе. Даже бомжи столбят конкретную парковую скамейку или место под мостом и украшают это место вещами добытыми из чужого мусора. Любому человеку хочется свое собственное безопасное, теплое, сухое место в мире. И если такого у них нет, они стараются изо всех сил сделать такое из того, что у них есть.
Я «гнездилась» на первом этаже книжного магазина Бэрронса. Я переставила мебель, упрятала скучный коричневый плед в шкаф, заменила его шелковым желтым, принесла две ароматические свечи (персики с сливками) из своей спальни, включила новый магнитофон за кассой, включила веселенькую музычку, и наставила фоток своей семьи на телевизор моей предшественницы.
Все говорило — здесь обитает МакКайла Лэйн.
Ночью — детектор ОС и убийца чудовищ, днем — продавщица в книжной лавке, необходимая передышка. Мне нравился запах от горящих свечей, чистый, новый запах свежих газет и блестящих обложек журналов. Мне нравилось выбивать чеки и звук кассового аппарата. Я наслаждалась вечным ритуалом денежной оплаты за товары. Мне нравилось как деревянный пол и полки блестят на солнце днем. Мне нравилось лежать на прилавке, когда никого не было рядом, пытаясь вспомнить фрески на потолке, четырьмя этажами выше. Я радовалась, рекомендуя покупателям хорошие книги, и обнаруживая новые по совету клиентов. Все это было таким теплым и домашним.
В шестнадцать ноль ноль, в среду, я была удивлена обнаружив что суечусь по магазину, напевая что-то под нос, и чувствуя себя почти… несколько мгновений я старалась точно определить это чувство… хорошо.
Вошел инспектор Джейни.
И что еще хуже с ним вместе был мой папа.
Глава шестая
— Это ваша дочь, мистер Лэйн? — спросил инспектор.
Папа остановился на пороге, и тяжело посмотрел на меня. Я резко поднесла руку к своим обкромсанным волосам, ужасно стыдясь синяков на лице, и чувствуя копье в ботинке.
— Мак, детка, это ты? — Джек Лэйн не знал как себя вести и что говорить, он был в ужасе. Я чуть было не залилась слезами, заметив его облегчение и потрясение.
Откашлявшись, я сказала:
— Привет, пап.
— Привет, пап? — эхом повторил он. — Ты сказала «Привет, пап»? После всего, что мне пришлось сделать, чтобы тебя найти? Ты мне говоришь «привет, пап»?
Опаньки. Я так и знала. Когда он говорит повышенным тоном, с плеч летят головы. Налоговый адвокат, метр девяносто ростом, управляющий средствами своих клиентов, от их имени и зачастую лучше их самих, Джек Лэйн был умен, очарователен, с отменно подвешенным языком, и был жесток как тигр, если его провоцировали. И по тому, как он откинул свои темные с сединой волосы, и как сверкали его карие глаза, он был очень сильно спровоцирован.