Читать интересную книгу И будем живы - Валерий Горбань

— Так точно!

Игорь приуныл.

Вот попал! Месяца два назад руководство УВД приняло решение назначить нового командира ОМОН: у прежнего — бывшего афганца, стало регулярно «башню срывать». Во время одной из последних воспитательных бесед с личным составом, проходившей на стрельбище, он пообрывал бойцам погоны, а потом, для вящей убедительности, засадил обойму из пистолета в столб рядом с ними. По слухам, и один из разговоров с «замполитом» отряда закончился стрельбой в деревянные панели кабинета. В общем-то, жаль его, поломала жизнь мужика. Но и держать, конечно, на такой должности с такими нервишками нельзя. А с новым командиром дело зависло.

И вот-те — здрасьте: нашли кандидата… Но какая же ты все-таки, братец, зараза строптивая! Понимаешь, что прав генерал. Понимаешь, что, не согласившись, выйдешь из его кабинета с невидимым клеймом на лбу и в личном деле — «Конец карьере!». Но кровь твоя своенравная, любого насилия не терпящая, бурлит пузырьками, пьянит бесшабашно, дескать: ну и черт с вами и вашими милостями! Я — опер, я от этой работы азартной, как наркоман от героина, балдею. Мне мои комбинации ночами снятся — теми ночами, в которые удается до кровати добраться. Я от некоторых своих находок, бесовски хитроумных, в пустом кабинете иногда в голос хохочу, кричу сам себе, как Пушкин: «Ай да Игорь, ай да сукин сын!». Мои пацаны, всего год назад с улицы набранные — вертолетчики, кулинары да моряки, сегодня больше тяжких преступлений раскрывают, чем все ветераны «бандитского отдела» вместе взятые. Не зря начальник УБОП недавно старикам шпильку в задницу по этому поводу вставил. И вот тебе, пожалуйста: равняйсь, смирно, на патрулирование города ша-агом марш! Ужас, как интересно! И кому такая идея в голову пришла?..

Игорь уже и сам не рад был своей упертости. Но и отступать не собирался. Вздернул голову самолюбиво, застыл в строевой стойке у генеральского стола. Только отшагнул чуть, вполоборота, чтобы не застить начальнику УВД экран телевизора. А тот в руку пульт взял, программу переключил. На ОРТ «Время» началось, очередной выпуск. На экране — танки и бэтээры застыли, толпы людей им дорогу перекрывают. Женщины в черных платках под гусеницы лезут. Мужики бородатые за их спинами кулаками машут. А ведь только-только завершилась позором и трагедией очередная авантюра с «тихой» помощью ГРУ антидудаевской оппозиции. Сдали ребят с потрохами, как рижский ОМОН, как «альфовцев» в Вильнюсе. Ох, похоже, и крутая заваруха в этой самой Чечне вызревает…

Погас экран.

— Видишь, что творится! Я тебе без выноса за пределы этого кабинета скажу: насколько я чеченцев знаю и насколько ситуацию понимаю — будет война, и будет большая кровь. ОМОНы туда, как и в Осетию-Ингушетию, обязательно пойдут. Уже пошли. Пойми, Игорь, в другой обстановке я бы с тобой, нахалом, больше минуты и разговаривать не стал. Но сейчас ты нужен, у тебя все козыри: молод, энергичен, депутатом тебя избрали — значит сможешь всю область на помощь отряду поднять. Да и вырос ты здесь, люди тебя знают, верят… Я ведь тебе не карьерный взлет, не булку с маслом предлагаю. Хлеб твой командирский несладким будет, с дерьмом и горчицей. Но надо отряд поднимать и готовить. И я тебя, как офицер офицера, прошу: помоги мне. Чтобы, не дай Бог, с нашими ребятами беды не вышло, чтобы беда эта потом на мою и твою совесть не легла…

Игорь посмотрел генералу в глаза. И теперь уже не шальная кровь, а жгучий стыд за свое мальчишество залил багровой краской его лоб и щеки.

— Когда принести рапорт, товарищ генерал?

— Возьми листок у секретаря. Пиши прямо сейчас, занесешь мне.

— Есть!

— А это что за латы? — В голосе Игоря сквозила откровенная насмешка. Злиться и переживать — смысла не было. Никаких бы сил на эти переживания не хватило. Двадцать минут назад закончился строевой смотр отряда, больше всего напоминавший сбор партизан на лесной полянке. Повседневная милицейская форма у одних, застиранный линялый камуфляж — у других. Купленные на личные деньги береты и классические форменные «сковородки» с сияющими за километр кокардами… Так что, к картине, которая открылась перед ним в отрядной оружейке, Игорь был уже морально готов.

— Жилет «Чешуя»…. не держит ни х…, - в тон Игорю позволил себе маленькую вольность оперативный дежурный, который, нервно побрякивая связкой ключей, стоял за спиной у нового командира и сопровождающих его офицеров.

— Как он по паспорту называется?

— Так и называется: «Чешуя». Предназначен для защиты от холодного оружия. Только непонятно от какого. Мужики на сборах говорили, что «заточку» он, например, не держит.

— Да-а… А это? — Игорь попинал ногой лежащий в углу предмет, больше всего похожий на застиранный зеленый кухонный фартук, карманы которого выжившая из ума хозяйка набила кусками расколовшихся сковородок.

— ЖЗТ. Тяжелый жилет, но беспонтовый. Если из АКМ попасть — пластины разлетаются в труху, только дополнительные осколки дают. А новые автоматы их вообще насквозь прошивают. Это же все — старье, ему лет по десять, если не больше. Мы их всего один раз надевали, когда мужик с обрезом в квартире заперся. А если на серьезные мероприятия взять, то таскать замучишься, и толку — никакого.

— И сколько у нас таких?

— Четыре.

— Ну-ну… Что там у нас еще интересного? Кстати: это у кого такой выхлоп, как из пасти у дракона?…

— Да это… у меня вчера день рождения был…. - виновато потупившись, пробасил дежурный, здоровенный мужик, бывший армейский прапорщик, добирающий в отряде недостающую до «военной» пенсии выслугу.

— Вчера? В общем, так: прием-передачу вооружения продолжит ваш помощник. А вы сейчас напишете объяснение, почему позволяете себе выход на службу в таком состоянии, и отправитесь домой. Завтра в десять тридцать прибудете ко мне для принятия решения по этому поводу. А вы, — обернулся Игорь к угрюмо помалкивающему кадровику, сдающему свои полномочия «и.о. командира» — обеспечите замену дежурного. И доведете до сведения всего личного состава, что следующий «Змей Горыныч» вылетит из отряда в двадцать четыре часа, невзирая на должность, звание и любые заслуги… Надеюсь всем понятно?

— Понятно… — через силу выдавил из себя кадровик, которого народ, по старой памяти, чаще величал «замполитом». Стоявшие тут же командиры взводов отмолчались. Но по всему было видно, что резкие телодвижения нового командира тоже пришлись им явно не по душе.

Через несколько минут командир с сопровождающими его офицерами покинул оружейку. Отстраненный дежурный, сидя в уголке за столом и зло царапающий авторучкой по замусоленному листу бумаги, громко пробурчал ему вслед:

— Смотри ты, унюхал… Змей Горыныч…Сам ты Змей!

В коридоре толпились бойцы, которые готовились заступить в наряд, и ждали, когда можно будет получить оружие. Услышав ворчание «залетчика», омоновцы заулыбались.

— Змей, говоришь…

Закрывшись в кабинете, усевшись в высокое удобное кожаное кресло и положив ноги в новеньких высоких шнурованных «берцах» на старый, сохранившийся со времен НКВД-ОГПУ стол, Игорь смотрел в потолок. На прогнувшуюся стальную балку, с помощью которой этот потолок пытались удержать в горизонтальном положении ремонтники из хозяйственного отдела УВД. На срывающиеся в специально подставленный тазик веселые капельки, в которые превращался лед, наросший в трещине под балкой.

Штаб ОМОН размещался в бывшем управлении пересыльной тюрьмы — одном из первых деревянных зданий, построенных в городе в далекие тридцатые годы. Так что, наружность штаба находилась в полной гармонии с его внутренним содержанием.

Но не вид командирского кабинета, а именно это «внутреннее содержание» и привело новоиспеченного командира в состояние, близкое к шоку. На сто человек — двадцать пять пистолетов, шесть автоматов, одна снайперская винтовка и целый склад ну о-о-очень полезных, доведись воевать по-настоящему, вещей — резиновых палок, дюралевых щитов и пластиковых шлемов…

Впрочем, в ступоре Игорь пребывал недолго. Не та у него была натура. Если бы полчаса спустя кто-нибудь смог заглянуть в его кабинет, или хотя бы просто подслушать, что происходит за двойными, обитыми дерматином дверями, то он решил бы, что командира самого впору отстранять от службы. А как еще воспринимать поведение человека в форме, который, забросив на служебный стол ноги и раскачиваясь в кресле, с энтузиазмом распевает песни. Причем, исполняет их хоть и не очень громко, но зато очень старательно, мешая в кучу революционные марши, шлягеры из советских кинофильмов и песни всенародного любимца Владимира Семеновича Высоцкого…

Змей

— Вихри враждебные веют над нами,

Черные силы нас злобно гнетут…

…Интересно, как старые офицерские кадры себя дальше поведут? Смогут мужики переступить через свои амбиции, понять необходимость завинчивания гаек, или начнут воду мутить?…