Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другое дело, что в той реальности, как верно отмечает П. В. Батулин, в ситуацию с корреспонденцией вмешивались самые разные местные органы [182]. К тому же разъяснения по конкретным запросам иногда противоречили букве закона, хотя и не являлись правилами. Например, на сообщение начальника Тамбовского почтово-телеграфного округа от 20 апреля 1918 года о незаконном установлении Рязанским военно-революционным комитетом контроля почтово-телеграфной корреспонденции члены коллегии Наркомпочтеля Глембоцкий и А. А. Семенов 27 мая 1918 года отвечали, что «местные Совдепы имеют право политического контроля почтовой и телеграфной корреспонденции» [183].
Осенью 1918 года появляются поднадзорные циркуляры, дающие широчайший простор для самоуправства местных властей. 13 сентября 1918 года коллегия Наркомпочтеля позволила исполкомам губернских Советов «принимать решение о контроле всякого рода корреспонденции, адресованной частным лицам и общественным и частным учреждениям и организациям» [184]. Циркуляр Наркомпочтеля от 8–10 октября 1918 года подтвердил безусловное право органов ВЧК задерживать корреспонденцию [185]. В декабре 1918 года руководство наркомата вновь напомнило своим подчиненным о необходимости исполнения требований ЧК о контроле корреспонденции [186]. Самое же главное — ни один из документов не оговаривал условия сохранения тайны осведомления и перлюстрации.
Одновременно в Петрограде сохранялось Управление военного контроля (УВК), орган военной почтово-телеграфной цензуры, имевшее отделение в Москве. Наркомвоен 8 января 1918 года назначил главным комиссаром по делам военной цензуры и военного контроля И. С. Плотникова [187]. Вопрос «О военном контроле» обсуждался на коллегии Наркомпочтеля 25 апреля 1918 года. В результате выяснения ситуации в Народном комиссариате по военным делам (Наркомвоене) 8 мая 1918 года был издан циркуляр с предписанием всем почтово-телеграфным учреждениям представлять на просмотр по требованию Военного контроля всю международную корреспонденцию. Но деятельность УВК по контролю корреспонденции была пока именно цензурой, а не перлюстрацией [188].
Происходило и сокращение числа сотрудников, особенно мощное на первых порах. Наркомвоен приказом от 12 января 1918 года сократил штаты военной почтово-телеграфной цензуры на 90 % [189]. К концу 1918 года в Петроградском военно-цензурном бюро вместо более 2 тысяч сотрудников оставалось примерно 250 человек [190]. Экономическая секция Управления военного контроля в Петрограде, утратив на время представление о бюрократических структурах, искала новых потребителей и хозяев. Занимаясь по-прежнему цензурой международной переписки (внутренняя корреспонденция весной — летом 1918 года не просматривалась), полученные данные она направляла в Совет народного хозяйства Северного района, Центральную управу Петроградского продовольственного совета, Продовольственную управу Невского районного совета, отдел нормировки и снабжения ВСНХ, Петроградскую ЧК и т. д. Большинство этих организаций благодарило за предоставленные сведения.
Совет народного хозяйства Северного района в письме от 29 июня 1918 года просил в дальнейшем сообщать ему все сведения о скупке, перепродаже и отправке за границу товаров и продуктов. Железнодорожный отдел Центральной управы Петроградского продовольственного совета в письме от 23 марта 1918 года сообщал, что присылаемые сведения «часто <…> содержат ценнейшие для Управления сведения». Отдел по борьбе со спекуляцией Петроградского ЧК извещал 1 июня 1918 года, что «на основании цензурованной переписки производится или обыск, иногда дающий ценные результаты, или вызов означенных лиц для объяснений» и только за май «возбуждено <…> до 20 дел». Наконец, в письме от 2 июня в Главное управление военного контроля из Петроградской ЧК сообщалось:
Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией имеет честь довести до Вашего сведения, что большинство данных Вами в комиссию сведений и телеграмм дали самые благоприятные результаты, как в смысле раскрытия многих спекулятивных сделок, так и в смысле обнаружения видных контрреволюционеров и шпионов. Чрезвычайная Комиссия, выражая Вам свою глубокую признательность, просит Вас и в дальнейшем с тем же вниманием продолжать Вашу необходимую для успеха революции работу [191].
Тем не менее цензоры были встревожены письмами отдела нормировки и снабжения ВСНХ от 21 мая и 3 июня 1918 года об отказе от присылки просмотренной корреспонденции. В бумаге, направленной председателю Совнаркома В. И. Ленину 6 июня 1918 года, чиновники взволнованно писали:
Управление военного контроля считает своим долгом высказать свое полнейшее недоумение от подобного отношения органа Советской власти к предложениям Управления обслуживать Высший Совет сообщением экономических данных осведомительного характера. <…> Управление военного контроля регулярно имеет в своем распоряжении значительное количество беспристрастных, лишенных всякой тенденциозности данных, добываемых из просматриваемой корреспонденции, и поэтому должно считать отказ Высшего Совета даже от присылки Управлением материала крайне неосторожным, ибо названный Совет не в состоянии предвидеть, какие сведения, выдвинутые текущей действительностью, может ему доставить Управление. Получив ценное одобрение своей деятельности от многих установлений советской власти, — копии некоторых сношений их при этом прилагаются, — Управление военного контроля просит разъяснить ему, какое учреждение могло бы соответствующим образом заменить собой Высший Совет Народного Хозяйства, отказывающийся от сотрудничества с названным Управлением.
Ранее В. И. Ленину были направлены сводки «Обзора корреспонденции, прочитанной за май месяц 1918 г.» (простой и заказной) [192].
В ответ чиновники получили указание В. И. Ленина, с каким учреждением Управлению военного контроля следует установить прочную связь. 22 июня 1918 года из Управления делами Совета Народных Комиссаров ушло официальное отношение:
Управлению военного контроля. Свидетельствуя получение Ваших отношений за N 3738 и 3742 имею честь по поручению Председателя Совета Народных Комиссаров Владимира Ильича Ульянова просить Вас энергично продолжать Вашу деятельность по содействию в борьбе со спекуляцией, шпионажем и контрреволюцией и доставлять соответствующие сведения секретными пакетами на мое имя, а также широко информировать и завязать отношения с Всероссийской Чрезвычайной Комиссией по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности, помещающейся в Москве на Большой Лубянке, 11. Секретарь Совета Народных Комиссаров Н. Горбунов [193].
Как видим, деловые связи внутри нового аппарата еще не были отлажены, и секретарю Совнаркома приходилось выполнять посреднические функции по ходу дела.
Получив поддержку на