за спиной все более распалялась.
– Мы должны выпустить из тюрем всех, кого посадили Охотники! – прокричал какой-то безумец.
– Свободу заключенным! – вторили ему другие.
Джерри на скамейке уже не было.
– Они сейчас уйдут, – сообразила Кюрэль и увлекла Грионта в угол. – Главное, чтобы нас не заметили.
Но сам он не разделял ее беспокойства и, прижавшись к девушке, принялся покрывать поцелуями ее волосы, шею, пока, наконец, не добрался и до губ. И в этот самый момент кто-то с силой схватил его за ворот. Кюрэль испуганно вскрикнула.
– Хватит возле юбки отсиживаться, мужчина должен действовать, – с такими словами Джерри выволок его на улицу, как щенка за шкирку. Толпа подхватила его и потоком вылилась на улицы, вбирая в свои ряды все больше прохожих. Грионт перестал понимать, где он и куда они движутся, но сопротивляться натиску уже не мог. А его милая прекрасная Кюрэль так и осталась стоять на пороге трактирчика, чуть касаясь изящными пальчиками горячих губ.
***
– Эй, ты спишь, полукровка?
– Что? – Лаирэ приподнял голову. Его сосед по камере, эльф по имени Фуэртэ, сидел в позе насторожившейся собаки и к чему-то прислушивался.
– Люди идут, – определил он.
– Куда?
– Сюда.
– Зачем? – Лаирэ тоже сел.
– Не знаю, но их много, – Фуэртэ вытянулся во весь свой длинный рост и подошел к окну.
В заточении Лаирэ сидел месяцев пять или шесть, ожидая, как ему объяснили, обмена пленными. В начале зимы подселили эльфа. Только с тех пор ими мало кто интересовался. Тюремщики раз в день приносили скромные пайки, но никого из Охотников он больше не видел.
– Они точно идут сюда, – проговорил Фуэртэ, отходя от окна. Лаирэ молча наблюдал, как эльф подошел к двери и с силой ударил по доскам кулаком.
– Эй! – крикнул он.
Появившийся тюремщик прорычал что-то по-человечески. Фуэртэ указал рукой на окно. Человек его явно не понял и, выругавшись, ушел.
***
– Франц, чего он хотел? – поинтересовался Валерий.
– Не знаю, руками махал, – ответил тот. – И зачем мы их тут держим?
– Таков приказ.
– Но ведь королевы больше нет.
– А ты считаешь, надо уподобиться этой толпе и, как стадо, носиться с криками по улицам, каждый день выбирая нового вожака?
– Что стало со страной, в которой мы родились? – Франц покачал головой и уселся за стол.
– Вчера заходил Окунь, – сообщил Валерий. – У него жена с младенцем, но он все еще здесь. И ради Лидера, да будет ему на той стороне покой, я тоже останусь.
– Лидер был хороший мужик, – согласился Франц, подхватывая со стола бутылку. – Мог нас казнить или взашей выгнать, когда Тигр сбежал, а нет, оставил, дал шанс.
– Ты слышишь? – Валерий поднял вверх указательный палец.
– Я думал, у меня в ушах шумит.
– Боюсь, что нет…
***
Кюрэль проскользнула между столиками и подошла к сидящей в углу женщине. На вид той было лет тридцать пять, а то и больше. Темноволосая, миловидная и задумчивая.
– Вам что-нибудь принести? – вежливо спросила Кюрэль.
– Не надо, – женщина покачала головой. – Лучше присядь.
Кюрэль убедилась, что никому сейчас не нужна, и устроилась напротив.
– Вас что-то гнетет? Боитесь, эти люди натворят много бед?
– Да куда уж больше, – женщина печально улыбнулась.
– Меня зовут Кюрэль, а вас?
– Ульрика, – ответила та и отпила из кружки. – Беда, Кюрэль, в том, что среди этих безумцев мой муж. И даже не среди, а во главе, потому что иначе он не умеет.
– Ваш муж? Джерри? Тот, кто выступал на скамейке?
– Он меня по-своему, конечно, любит, но никогда не послушает.
– А что плохого в свободе заключенных? Охотники ведь не воров с грабителями сажают, а так называемых шпионов, – на последнем слове Кюрэль скривилась. – То есть по сути невинных людей, просто не согласных с властью.
– Но Джерри не видит, с кем имеет дело. Этот сброд не его банда. Это дезертиры и отступники, предавшие собственную страну и предков. Сегодня они поверили ему, всех отпустят, а завтра утром перебьют. Просто потому, что им взбредет это в голову.
– Вы меня, конечно, извините, – не удержалась Кюрэль, – но я не понимаю, как вам удается жить с мужем, если вы не верите ни ему, ни в него.
Ульрика сделала еще глоток и подняла глаза на девушку.
– В чем-то ты, конечно, права, – она вздохнула. – Мне положено его поддерживать. Только я что-то устала. Столько лет живу не своей жизнью. А моложе никто из нас не становится.
Кюрэль покачала головой и поднялась.
– Знаете, если бы у меня был такой красивый муж, я бы следовала за ним повсюду. Хоть в пекло, хоть куда. Хороший мужик – настоящая редкость.
Ульрика усмехнулась и снова погрузилась в свои мысли.
***
Эри смотрела вверх, откуда доносились звуки эльфийской флейты. Красивая нежная мелодия пробуждала в душе радость и одновременно грусть, сладкую тоску. Хотелось позволить ей увести себя в иной мир, мир грез и вечной радуги. Если бы кто-нибудь спросил, какой музыкальный инструмент у нее самый любимый, Эри, не задумываясь, ответила бы, что эльфийская флейта. Маленькая дудочка неровной формы, зеленая и напоминающая ветку, обвитую крупными листьями. Орланда говорила, что такие флейты умеют изготавливать всего несколько мастеров, и лишь немногие эльфы могут по-настоящему красиво на них играть.
Эри закрыла глаза. Представилось, что она идет по склону к реке. Стопы утопают в зеленой траве, в воде отражается ярко-голубое небо. А навстречу идет женщина. Красивая и словно не из этого мира. Она простирает к ней руки и прижимает к себе. И в ту же секунду хочется разрыдаться от счастья. Потому что она знает, что ее любят.
– Эри! – Айлин сбежала по помосту вниз. – Эри, ты чего?
– А? – она торопливо утерла слезы. – Ничего, просто мелодия красивая.
– Пойдем наверх, праздник уже начался.
– Не могу, – отступила Эри.
– Что тебя смущает? – Айлин тряхнула красными волосами. – Ты ведь наполовину эльф, и разве кто-нибудь хоть раз тебе что-то сказал? Да и Оринг помог не только нам, он и людей освободил.
– Я все понимаю, спасибо, – Эри вяло улыбнулась. – Но