В Георгиевском зале нас принял Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. Ф. Горкин. Он объявил, что М. И. Калинин сейчас выйдет к нам, и как бы между прочим заметил, чтобы мы были поаккуратнее с рукопожатиями.
– Люди вы молодые, силы у вас хоть отбавляй!- добавил он с улыбкой.
Отворилась небольшая боковая дверь, и вышел всесоюзный староста, маленький сухонький старичок с бородкой клинышком. На нем серый в полоску костюм, простенькие очки. Взгляд пристальный, отеческий.
Все поднялись и не садились до тех пор, пока М. И. Калинин не прошел на свое место за большим столом. И снова я испытал необъяснимое волнение, тот непередаваемо высокий настрой души, когда в твоей жизни впервые происходит что-то значительное, западающее в память на всю жизнь.
Процедура вручения наград проходила неторопливо. Негромким голосом секретарь называл фамилию награжденного, летчик поднимался, привычно поправлял под ремнем гимнастерку и четкими легкими шагами выходил вперед, к столу, на котором стопкой лежали документы и дипломы, стояли коробочки с орденами и медалями.
Для меня наивысшим моментом душевного напряжения явилась минута, когда под сводами Георгиевского зала раздался внятный голос секретаря:
– Сергей Данилович Луганский!
Так же, как и мои товарищи, я с замиранием сердца направился к столу.
– Поздравляю вас, Сергей Данилович, с правительственной наградой,- тихим голосом произнес Михаил Иванович Калинин.
Помня предупреждение А. Ф. Горкина, я бережно подержал в ладонях слабую старческую руку.
Нужно сказать, предупреждение было весьма кстати. Помню по себе, в момент вручения награды у меня было такое чувство, что я с трудом удержался, чтобы не сжать изо всей силы руку Калинина. Таковы были радость и благодарность.
Ордена и медали получили все летчики нашей эскадрильи. Иван Иванович Попов, командир эскадрильи, получил орден Красного Знамени, командир звена Владимир Пешков был удостоен звания Героя Советского Союза.
Тут же, в Кремле, товарищи помогли мне прикрепить к гимнастерке орден Красной Звезды.
От волнения, от необычности момента я не находил себе места. В какой-то миг мне показалось даже, что я стою на нашей Веригиной горе и мне хочется лететь, лететь. Но я тут же взял себя в руки и стал наблюдать за процедурой награждения. Утешало меня то, что товарищи мои тоже волновались, хотя многие из них были постарше.
Впоследствии мне довелось много раз получать всевозможные награды, но такого волнения, такого невыразимого подъема, как в тот памятный день тысяча девятьсот сорокового года, я уже не испытывал никогда.
На прощание мы всей эскадрильей сфотографировались с М. И. Калининым и вышли на Красную площадь. Солнце щедро заливало огромный город. На Красной площади было все так же торжественно и величаво. Мавзолей уже был открыт, народ длинной лентой двигался от самого Александровского сада. Сумрачно застыли у кремлевских стен сизые ели. С разноцветных маковок Василия Блаженного на нас, казалось, взирали века богатой событиями российской истории. В безоблачном голубом небе над Кремлем парило полотнище государственного флага Страны Советов.
Здесь, на Красной площади, мы все как один поклялись не жалеть ни сил, ни трудов, ни жизни своей, чтобы всегда чистым и безоблачным оставалось небо над нашей Отчизной. Это была пламенная клятва, идущая из глубины сердец, и скоро, очень скоро обстановка потребовала от нас и немыслимых трудов, и напряжения всех сил, а от некоторых – и жизни
ПРИШЛО БОЛЬШОЕ ИСПЫТАНИЕ
В мемуарной литературе началу войны отведены самые волнующие страницы. Я прочел множество воспоминаний, и всюду о первом дне войны пишется с возмущением. Да это и понятно: слишком неожиданно, слишком коварно враг нарушил мирную жизнь миллионов советских людей.
Вторая мировая война вошла в жизнь нашей страны как великое бедствие.
Воскресенье 22 июня должно было пройти у нас, как обычный выходной день в воинской части. На стадионе намечалась встреча волейболистов, ближе к вечеру – футбольный матч. Вечером в клубе готовился концерт художественной самодеятельности.
Встал я в этот день несколько позже обычного, вышел на балкон. С высоты третьего этажа мне хорошо виден наш аэродром. Было солнечно, жарко.
Большой южный город пришелся летчикам по душе. Мы прибыли сюда сразу же после получения наград. Местом нового расположения нашего авиационного полка был выбран Ростов-на-Дону.
Фронтовая жизнь постепенно отходила в прошлое. Миновало всего несколько месяцев, а мы уже втянулись в новый распорядок, почти такой же, как в Пскове. Те же самые учения, то же изучение материальной части. В полк прибывало пополнение, летчики получали новые машины.
Так что и день 22 июня не должен был внести в эту размеренную жизнь никаких изменений.
«Но что это?»- вдруг насторожился я. Вместо привычной покойной картины аэродрома я увидел, как по полю бегают солдаты охраны, разбирают оружие и занимают оборону. Блаженное воскресное состояние слетело мигом.
– Маша,- крикнул я жене,- посмотри. Что-то неладно!
А в дверь квартиры уже стучал посыльный:
– Товарищ старший лейтенант, тревога!
Так началась война.
Собираясь на аэродром, я отказался завтракать. Жена не настаивала. Ей и самой не лез кусок в горло. Она лишь спросила:
– Как ты думаешь, Сережа, надолго это?
Бедные женщины! Кто мог сказать, сколько им придется ждать и волноваться за своих близких?
Успокоив жену, я выбежал из дому.
На аэродроме техники спешно готовили самолеты. Когда мы прибежали, одно звено истребителей уже поднялось в воздух для патрулирования. Боевые машины унеслись в жаркое небо и скоро скрылись из глаз. Они искали врага, но враг еще был далеко. Как сообщила вечерняя сводка, немецко-фашистские войска вели бои на границе. Но в той же сводке говорилось, что авиация противника бомбила Киев, Львов, Одессу и другие города. Трудно было представить, что старинные красивые города подвергаются сейчас варварской бомбардировке, рушатся здания, дым и гарь поднимаются в ясное летнее небо. Что собой представляет война, мы уже знали.
В штабе полка царила боевая, почти фронтовая обстановка. Беспрерывно звонил телефон. Командование отдавало распоряжения. Люди подтянулись, приготовились к самому худшему. Сознание, что враг нарушил наши границы, что идет война, льется кровь, наложило отпечаток на все наши действия.
Нашему полку было приказано: обеспечить охрану моста через Дон. Значит, скоро нужно ждать немцев и сюда, к Ростову?! Вот уж это никак не укладывалось в голове. Неужели враг проникнет на нашу землю так далеко?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});