— Эта? — строго спросила Ирина.
— Она.
— Все еще хочешь наказать? А то ведь смотри: все под Богом ходим. Как бы отвечать не пришлось.
— А тебе не придется? — Мужчина поборол страх и теперь стыдился его. — Отвечать? Ты-то небось каждый день творишь что похуже?
— Похуже — нет, — Ирина, моментально переменив тон, масляно улыбнулась. — Фотографии мало для твоего дела. Нужно еще что-то — волосы, ногти…
Клиент поиграл желваками и вытащил из того же кармана белую пластиковую расческу. В зубцах запутались две-три волосинки; Ирина неприятно поразилась его предусмотрительности.
— Это точно ее волосы? Ты не чужие мне принес?
— Ее. — Мужчина отвел глаза.
— Значит, так, — Ирина раздумывала. — Для начала…
Стол дернулся. Мужчина напрягся. Ирина до последней секунды надеялась, что пронесет, что обойдется; не обошлось. Она снова зажмурилась, чувствуя, как вся ее жизнь, едва наладившись, летит вверх тормашками.
Когда она открыла глаза, демон по имени Олег стоял в нескольких шагах, и его серый костюм в полумраке казался светлым. Ирина молчала, будто проглотив язык, и клиент молчал тоже. Не видя демона, он ухитрился почувствовать его присутствие и теперь все сильнее нервничал.
— Я все для тебя сделала, — сказала Ирина сквозь зубы. — Чего тебе надо?!
— Мне? — поразился фотограф. — Так я же…
— Фотографию оставь себе, — сказал демон. — Эту, вторую, где они вместе бухают.
— Опять?!
— Что?! — выкрикнул клиент в раздражении и панике. — Я что-то непонятно сказал?
Демон молчал. Лицо его было угрюмо; Ирина, сжав зубы, снова посмотрела на клиента. Тот злился, нервничал и потел, и запах пота пробивался сквозь дух благовоний.
— Фотку оставь, — сказала тяжело. — Эту. И убирайся. Деньги положи у порога. Триста баксов, зелеными или по курсу, а не положишь — пеняй на себя.
— Мы так не договаривались. — Мужчина говорил сквозь зубы. — Ты не сказала, что я получу.
— Выполню заказ. — Ирина охрипла и прокашлялась. — Наведу порчу, как хочешь, вот на эту бабу, в очках. Три дня пройдет — увидишь первые признаки.
Фотограф глубоко вздохнул, так что заколебался огонек свечи. Ирина смотрела бесстрастно, как череп.
Мужчина отрывисто кивнул, поднялся и вышел. За ним закрылась дверь. Демон, будто только того и дожидавшийся, широко прошелся по комнате. Старый паркет под его ногами не скрипел.
— Чего ты хочешь? — быстро пробормотала Ирина. — Чего ты снова…
— Тебе понравилось в психушке?
— Нет! — Ирина содрогнулась.
— Хочешь провести там остаток жизни?
Череп сам собой подпрыгнул на столе, и мигнула свечка, как лампочка под ветром. Через долю секунды Ирина поняла, что это она сама качнула стол — резким непроизвольным движением.
— Ира! — В дверь заглянула Вика. — Мужик ничего так бабок подкинул… Ты в порядке?
— Да, — Ирина наклонилась, будто что-то подбирая с пола. — В полном порядке. Все у меня хорошо.
Многолетняя школа притворства могла бы гордиться ведьмой как лучшей ученицей. Но Вика, опытная подручная, по части интуиции недалеко ушла от патронессы.
— Точно? — Викин голос дрогнул. — Ира, ну-ка посмотри на меня?
Ирина выпрямилась. Прошлась по комнате, отдернула шторы, впуская дневной свет. Посмотрела Вике прямо в глаза:
— Ну что ты, Викуль, мимо кассы тревожишься? Мужик этот — редкая сволочь, хочет порчу навести на свою бывшую.
— Ира? — Вика не отводила взгляд. — А ты вроде порчей… не занимаешься, нет?
«Шарлатанка я все-таки или нет? — спросила себя Ирина. — С одной стороны, Вика все про меня знает, про наговоры мои и про заговоры, и отзывы благодарных клиентов сама же сочиняет на сайт. С другой стороны… а кто его знает? Порчу навести — раз плюнуть. Кто-то устоит, а кто-то свалится. И доказывай потом, что ведьма на самом деле — авантюристка».
— Порчей не занималась до сих пор. — Ирина стянула с головы платок. — Знаешь, надо бы иконку в комнату. Так, чтобы… ну, чтобы так.
— Ага, — согласилась Вика. — А ты ведьма — это как, ничего? Иконка к месту придется?
— Я целительница, — промямлила Ирина.
Никогда и никого не тревожила та каша, которую она заваривала на заказ из православных, языческих и вудуистских обрядов. Помогает тебе Христос, Перун или Гэндальф — не важно, лишь бы помогали, потому что ты — хороший и заслуживаешь лучшего, а соседи, родня и сослуживцы — люди сомнительные, а временами откровенные негодяи, поэтому Христос, Перун или Гэндальф помогут тебе, а виновных накажут…
Демон Олег стоял молча, скрестив руки на груди, как судья или даже палач.
— Так будем праздновать? — все еще напряженно спросила Вика. — Возвращение в профессию?
Ирина вскинула подбородок:
— Будем. Наливай.
* * *
Пока Вика возилась на кухне, Ирина прошла в совмещенный санузел съемной квартирки-офиса. Присела на край ванны, вытащила из сумки бумажный сверток, заклеенный скотчем. В свертке лежали таблетки — всего пять штук.
— Не вздумай, — сказал демон.
В тесном помещении ему не было места, поэтому он отражался в зеркале.
Ирина открыла воду в ванне и в раковине, чтобы создать шумовую завесу.
— Я серьезно, — сказал демон. — Ты от этой дряни свалишься с копыт, а времени у нас — до четырех утра.
— Времени у нас? — пробормотала Ирина, выкатывая на ладонь белесую таблетку.
— Кое-кто повесится сегодня в четыре тринадцать утра. Если ты его не остановишь.
Ирина засмеялась.
— Ведьма, — сказал демон. — Ты сомневаешься, что я могу укатать тебя в психушку навсегда?
Ирина потянулась губами к таблетке.
Рука ее дернулась, будто ладонь подбили снизу. Таблетка взлетела, повертелась в воздухе и упала в ванну, прямо в водоворот у стока. Ирина потеряла равновесие и чуть не шлепнулась следом — как была, в одежде. Сверток с оставшимися четырьмя «колесами» вывалился, и таблетки раскатились по полу, забиваясь в щели, в пыльные дыры, проникая глубоко под ванну.
Угловатым жестом марионетки Ирина крепко взяла себя за волосы и несколько раз дернула — так, что из глаз хлынули слезы, а на пальцах остались выдранные с корнем пряди.
— Хватит? — спросил демон. — Или еще?
— За что?!
Ее руки снова потянулись к волосам.
— Хватит!
— Вот и молодец. — Демон в зеркале подошел совсем близко, почти уперся лбом в стекло. Уставился на Ирину сверху вниз. — Отправь свою Викулю поскорее на фиг. Надо работать.
— Как же я отправлю? — Ирина сдерживала слезы и говорила шепотом, боясь, что Вика на кухне услышит голос или всхлип. — Если я отправлю — она же сразу все поймет. Вызовет санитаров. И тогда твой самоубийца обязательно повесится, потому что из смирительной рубашки даже ты меня не вызволишь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});