И она чувствовала, как в душе закипает обида. Обида на весь мир, на свою судьбу, на самого родного и близкого человека, которого еще недавно просто боготворила. Разочарование? Досада? Гнев? Да, эти эмоции сплетались в нечто непонятное, ввергая ее в самую настоящую меланхолию, без права на победу, без возможности спасения, без надежды на счастливое будущее.
А ведь ей так хотелось окунуться в беззаботность молодости. Хотелось снова испытать удовлетворение от того, что она кому-то нужна. Но в душе только смущение и стыд, рожденные собственным несовершенством. Конечно, она понимала всю свою непривлекательность. Да, и возраст уже не тот. По сравнению с другими, она выглядела настоящим пугалом. Но ведь в этом не только ее вина. Mon Dieu! Это вообще не ее вина! С ней просто так обращались: без должного внимания, без ласковой нежности, без трепетных прикосновений.
И вот во что она превратилась: растянутая от долгой носки и многочисленных визитов в гости к стиральной машине, обесцвеченная палящими солнечными лучами, лишенная всяких женственных украшений Футболка. Самая обыкновенная. И к тому же — старая! Порой она даже чувствовала презрение к себе. По сравнению со своими соседками: элегантными шелковыми и атласными ночными рубашечками с лентами, вышивкой, кружевными вставками и соблазнительными разрезами — она была жалкой голодранкой.
И пусть ее хозяйка всегда заштопывала дырочки, появлявшиеся то тут, то там, это не прибавляло Футболке ни капли уважения. Как уж тут вызвать интерес в ком-то другом? Так что права ее хозяйка, что, облачаясь для визитов своего кавалера, отдает предпочтение другим ночным рубашкам.
Открылась дверца шкафа, и Футболка, уже ничего хорошего не ожидая от этой жизни, равнодушно ожидала, когда же выберут кого-то из ее соседок. Каково же было ее удивление, когда выбрали ее. Ее! Простую затрапезную страшненькую Футболку!
Было так приятно снова прикасаться к нежной коже своей хозяйки, что она сразу ничего и не поняла. Но, когда хозяйка выключила свет, нырнула в постель и, после неудачной попытки сдержать слезы, зарыдала, у нее мелькнула догадка. И с каждой секундой горестных стенаний, ее уверенность крепла. Похоже, хозяйка рассорилась со своим кавалером.
Но вот хозяйка повернулась на другой бок и, тихонько засопев, уснула. А Футболка еще долго гнала от себя сон, разрываясь между радостью из-за возвращения из долгой ссылки и сочувствием к своей хозяйке. Под утро она, наконец, поняла, что готова навсегда остаться в шкафу, даже если это разобьет ей сердце, лишь бы хозяйка снова была счастлива. И она помолилась Великому и ужасному божеству одежды, чтобы так и случилось...
Однажды
Автор: Антея
Ну, и льёт, – невольно вслух сказал Артём, выглядывая в окно. Дождь, как начался с обеда, так и шёл не переставая. А идти домой надо, хорошо, что зонт захватил. Артём, старлей, служил в штабе уже два года. И сегодня ему пришлось задержаться допоздна. Закрыв и опечатав свой небольшой кабинет, он направился домой, благо жил неподалёку: занимал комнату в общежитии. Проходя по небольшому скверу перед клубом, он увидел на скамейке возле раскидистого клёна съёжившуюся фигурку под зонтом и признал в ней секретаршу Анечку. Она пришла к ним месяца три назад вместо Майки, ушедшей в декретный отпуск. Была, как-то странно сдержанной для молодой девчонки, собранной и аккуратной, не было у неё, в отличие от Майки привычки задерживать документы. Артём узнал, что она живёт с отчимом и матерью. Отчим имел небольшой магазинчик, а мать работала в банке. Родители со средствами, но Аня училась не на дневном, а на заочном в Инязе, на третьем курсе. Артёма поразило как-то, что у неё удивительно хорошеет лицо от улыбки. И глаза были красивые: большие, карие. Шкатов, капитан из финчасти, известный сердцеед , частенько стал подходить к ней, приносил шоколадки. Шоколадки Анечка брала, потом угощала всех на чаепитии. Но, видимо, дальше у них не пошло. Артёму же Аня нравилась, но после истории с Маринкой, вышедшей внезапно замуж после их небольшой ссоры, и сейчас воспитывающей двух мальчишек-близнецов, предпочитал лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения. Аня , сразу было видно, девочка серьёзная. Девушкам же Артём нравился: высокий, спортивный, с дымчато-серыми глазами. Артём присел на скамейку рядом с ней. «Ань, ты, что здесь мокнешь? Простуду схватишь». Она взглянула на него как-то затравленно.
«Что-то случилось? – Артём невольно приобнял её за плечи. Аня уткнулась ему в грудь, её колотило, то ли от холода, то ли от сдерживаемых рыданий. Артём прижал её к себе теснее, и вдруг, словно, по наитию, спросил: «Отчим, да?» Она, отстранившись, кивнула, сказала: «Мама, уехала на несколько дней к бабушке, а он...»
«Стал приставать, – догадался Артём. – Вот сволочь!»
Мама завтра приезжает, – Аня отстранилась и платочком вытерла глаза и покрасневший нос.
«Послушай, пойдём ко мне. У меня отдельная комната, переночуешь».
«Нет, ну что ты, – Аня даже отодвинулась от Артёма.
«Приставать не буду, а если что, ты меня гантелей, их у меня две». Аня, невольно улыбнулась. «Ну вот, и ладненько».
Дома, попив кофе с бутербродами, Артём постелил Ане на диване, а себе на полу. Вместо ночнушки дал ей свою футболку, она как раз была ей до колен. Анечка в ней выглядела так трогательно, что Артёму вдруг захотелось её обнять. Он представил, как подхватывает её на руки, кружит по комнате, целует эти чуть пухлые губы. Видимо, что-то отразилось на его лице, потому, что Аня стала вдруг очень серьёзной. « А теперь, в постель, – нарочито грозно сказал Артём и улёгся на своём импровизированном ложе, на полу. Проснулся он, когда близился рассвет, в комнате в голубовато-сером свете уже угадывались смутно предметы. Артём взглянул на гостью и мысленно ахнул: она спала, скинув на пол одеяло. В комнате же было прохладно, за окном август, а он привык спать при открытой форточке. «Вот, дурочка, замёрзнет же». Артём встал, взял одеяло и собирался уже накрыть им Анечку и невольно замер. Она лежала на боку, подложив под щеку ладошку, губы чуть приоткрылись. Футболка задралась, открывая долгие стройные ноги с тонкими лодыжками. Пальчики на ногах были такие маленькие, а ступня узкая и изящная, мило розовела. Накрыв её одеялом, Артём не удержался и поцеловал в тёплую макушку. Видит бог, ничего у него в мыслях не было. Но Аня, повернувшись на спину, обвила его вдруг за шею гибкими руками. Артём откликнулся немедленно и стал целовать её жарко, нетерпеливо, почти улёгшись при этом на неё. Аня , тем временем, очнувшись от сонного дурмана, стала яростно отталкивать его. Артём, с трудом оторвавшись от неё, встал и улёгся на свою постель. Странно, но они не произнесли, ни слова. Успокоившись, Артём незаметно уснул. Разбудил его будильник, Ани уже не было. Бельё и футболка были аккуратно сложены на краю дивана. Чертыхнувшись, Артём оделся и помчался на службу. Он уже заходил в штаб, когда его перехватил начальник и велел ехать в полк. Только вечером ему удалось вернуться в штаб. По приезде Артём сразу направился в приёмную. Аня, оглянувшись на звук шагов, продолжала печатать с неестественно выпрямленной спиной. «Ань, – сказал виновато Артём, – ну я сволочь, подлец, но может быть, ты простишь меня?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});