тому же наша грузоподъёмность сразу выросла в несколько раз, так как рядом с трактором стоял хороший, вместительный прицеп.
На складе ГСМ обнаружилось по цистерне дизельного топлива и бензина, армейского, со сроком хранения в несколько раз дольше «гражданского». Было тут и масло, и даже тасол. Словом, уже не зря заехали.
Затем мы перешли в продовольственные ангары. Здесь тоже было раздолье: вдоль стен стояли ящики с тушёнкой, мешки с сахаром, крупами, макароны, упаковки с армейскими сухпайками. Того, что было на этом складе, нашей небольшой колонии хватило бы, наверное, на всю жизнь.
— Неплохо мы сюда заехали, — сказал Егорыч. — Главное, вовремя. Военные, похоже, уехали недавно, и мародёры сюда ещё не наведались.
Не успел он это сказать, как раздался сухой треск автоматной очереди, и кто-то крикнул из-за нагромождения мешков с крупами:
— Оружие на землю! Сами — на пол лицом вниз! Все трое, быстро!
Нападение было неожиданным, но как ни странно, мы не очень-то испугались. Егорыч спокойно положил автомат на пол, Зойка была без оружия, а пистолет у меня за поясом, как я надеялся, увидеть было невозможно.
— На пол, сказал! Быстро! — раздался тот же голос.
Мы послушно улеглись на пол вниз лицом.
— Руки за голову! И не двигаться!
Мы подчинились. Через минуту из-за мешков вышел молодой парень в военной форме с сержантскими лычками.
— Кто такие? Что здесь делаете?
— Я — Генка, это Степан Егорыч, это Зоя, — ответил я. — Мы приехали сюда за продуктами, у нас на исходе.
— Что значит, приехали за продуктами? Это имущество воинской части. Вы собирались его похитить?
— Так военные же уехали, значит, части никакой тут нет. Это всё брошено.
— Как же, брошено… Меня оставили охранять это всё. Со дня на день я жду возвращения автотранспорта, чтобы это всё загрузить.
— Какого автотранспорта, солдатик? — сказал Егорыч. — Тут поезд надо подгонять для-ради…
— Мне рассуждать не положено. Я получил приказ охранять до возвращения. Вот и охраняю, чтобы никто не разворовал.
— Тебя одного, что ли оставили, солдатик? — продолжил Егорыч.
— Никак нет, не одного.
Тут заговорила Зойка:
— Уважаемый военный, пол холодный, а я, как вы видите, плоховато одета. Так и простыть недолго, разрешите хоть с пола встать.
Сержант немного подумал и сказал:
— Хорошо, вставайте. Но без фокусов у меня! Имейте в виду: у меня почти полный магазин.
Мы встали и присели на стоящие вдоль стены ящики. Сержант был совсем молодой, не старше двадцати пяти, похож на сверхсрочника.
— А где же остальная охрана, сержант? — спросил я.
— На территории, сейчас придут.
— Да пусто на территории, мы всю часть обошли. Пропали куда-то твои сослуживцы?
— Все на месте, не переживайте, — стоял на своём сержант. — Я вас сейчас запру на губе, а командир попозже допросит.
Какая-то тоска прозвучала в его голосе.
— На губе-то не топится, поди, сержант, — продолжил я. — Если ты нас там запрёшь, то мы и до вечера не дотянем. Скоро твой командир-то подтянется?
— Скоро, — сказал сержант, но уверенности в этой фразе было маловато.
— Понятно, — сказал Егорыч. — Нет, вишь, никакого командира.
Сержант молчал.
— Ну давай, рассказывай, что тут случилось, куда твои сослуживцы пропали, — продолжил Егорыч. — Не бойся, мы не враги, воевать с тобой не будем, грабить здесь тоже не станем, раз уж ты тут выполняешь служебный долг. Скажешь убираться — просто сядем в свои машины и уедем.
Тот на нас посмотрел с сомнением.
— А вы кто?
— Мы… можно сказать, местные жители.
Сержант помолчал с минуту, потом начал:
— Я тут уже пару недель один, вы верно угадали. Часть передислоцируется южнее, а здесь оставили моё отделение для охраны. И офицера — капитана Гречанова. Когда часть уехала, мы тут два дня пожили, а потом капитан говорит: «Нечего тут охранять. Нас просто бросили, и уже не вернутся.». Надо, говорит, уходить отсюда и устраиваться как-то самостоятельно. Давайте, говорит, собираемся и пошли искать, где жить да как жить, пристроимся в каком-нибудь селе, или тоже на юг подадимся, как получится. Я ему говорю: «А приказ как же? Нас же оставили охранять». А он мне: «Если хочешь, оставайся выполнять приказ, а я подыхать тут не буду». Пацаны говорят мне — валить надо, тут скоро замёрзнет всё. А капитан — транспорт требуется, пешком далеко не уйдём. Сначала они хотели на тракторе все уехать, потом капитан и два контрактника сгоняли на трассу. Туда ушли пешком, а оттуда вернулись на микроавтобусе, думаю, отобрали у кого-нибудь. Погрузили вещи, жратвы набрали, бензина в канистры налили и уехали. А я один тут остался.
— Да ты, брат, романтик, — сказал я. — Правы сослуживцы твои, бросили вас здесь. Не специально, конечно, думаю, собирались вернуться за всем этим добром. Но в теперешнем бардаке уже никто не вернётся. Через два месяца здесь будет полярная зима, а что дальше — вообще никому неизвестно. И тебе отсюда уезжать нужно — замёрзнешь. Сам откуда?
— Из Сибири я, под Омском родина.
— Ну в Сибирь-то тебе смысла нет сейчас переться. Зовут как?
— Сержант Виктор Мало́й…
— Ну вот что, Витя… давай-ка ты с нами. Нам как раз человек нужен за фермой присматривать, а ты, вижу, надёжный, ответственный. И тебе хорошо — если и умрёшь, то не от холода, и нам помощь, руки нам сейчас ой, как нужны.
Сержант задумался.
Разговаривали мы ещё около часа. Витя оказался довольно общительным парнем. Убедившись, что мы не собираемся ничего брать без разрешения, он отложил автомат и стал рассказывать о службе, о сибирском селе, откуда был призван на службу. Мы рассказали, как собираемся устраиваться на зимовку, он с интересом слушал. В конце концов, я сказал:
— Ну а теперь, если ты не против, мы начнём грузиться малёхо. А ты пока думай — с нами или остаёшься. Нормалёк?
Виктор кивнул.
Мы стали грузить в машины мешки с крупой, тушёнку, сухпайки и прочее. Затем я подогнал трактор на склад ГСМ и подцепил к нему цистерну с соляркой. Ездить нам теперь сюда постоянно, в следующий раз и бензинчик заберём, решил я. Но в обе машины залили полные баки.
Затем я вернулся на продовольственный склад. Егорыч, Зойка и Виктор уже забили под завязку обе машины и