Читать интересную книгу Утерянная брошь - Монт Алекс

– В таком разе я ваш должник, – взор дельца заметался в поисках точки фокуса, пока не остановился на участливо-понимающей физиономии Чарова.

– Не мой, я его высокопревосходительства, – уточнил судебный следователь.

Повитав еще какое-то время в гостинице «Демут», его мысль устремилась на Галерную улицу, залетев в квартиру миллионщика Утина. «Коли опираться на сообщения Блока, допрашивавшего подельника Князя Ваньку Решетова, поляки приносили свои опусы в редакцию журнала и, видать, получили отказ от господина Стасюлевича, хотя свидетельство Шныря об их кислых физиономиях не обязательно с оным связано. Надо бы самому в редакцию сунуться да глянуть, чем там они дышат, тем паче что и материалец подходящий имеется», – подумал о практически готовой статье Чаров, кою он начал писать еще в бытность свою студентом училища правоведения.

Глава 12. Марионетки и кукловод

– Ржевуцкий отбыл в Первопрестольную, – шмыгая носом, доложил Шнырь, прибыв для доклада, ввиду позднего часа, на квартиру судебного следователя.

– Стало быть, ясновельможные паны по России нынче раскатывают, да первым классом, небось?

– Никак нет, вторым, ваше высокоблагородие, – энергично мотнул головой агент.

– А его дражайшая половина, значитца, одна-одинешенька свои дни в столице коротать теперь будет.

– Даже на Николаевский вокзал приехать не изволила. Ржевуцкого одни Лиховцевы провожали, муж с женою, – сообщил Шнырь, и лукавая искорка загорелась в его глазах.

– Видать, есть дела поважнее, чем по вокзалам таскаться да мужа на прощание целовать, – криво усмехнулся судебный следователь. – Еще что сообщить имеешь?

– Распоряжением господина Мерзликина мне придан молодой филер, коего я нашим премудростям обучить должен, – делано заменжевался агент.

– И что же? Не тяни кота за хвост, говори как есть. – Чаров едва сдержал радостную улыбку: «А его высокопревосходительство на ветер слов не бросает».

– Я его за студентом нарядил ходить, так как сам то за Ржевуцким, то за его благоверной – совсем с ног сбился. Они больше все порознь, вот и смекнул к студенту молодого приставить, – снова замялся Шнырь.

– Я от тебя не оправданий жду, а сведений верных. Что молодой вызнал?

– На Охтинский пороховой завод студент мотался.

– Там же караулы, посты повсюду, солдаты территорию стерегут! – не поверил своим ушам Чаров.

– Дык он в контору, что при заводе, с бумагой ездил. Молодой усмотрел, как студент ее, бумагу энту, из портфеля вынул и начальнику караульных в нос пихал, опосля чего его в контору и сопроводили. Ну а после, в тот самый день, когда его дядька в Москву подался, ходил в компании с Ржевуцкой на квартиру инженера Кройца, коего не застал. Опосля чего они домой вместе и возвернулись.

– Вот это да! – вскочил со стула судебный следователь и крикнул в дверь, чтобы Прохор принес в кабинет водки и закусить. – Однако вижу, не договариваешь. Сознавайся, что про запас приберег?! – он неплохо изучил Шныря и предполагал, что агент оставил напоследок самое интригующее.

– Студент не к себе на квартиру, а прямехонько на этаж выше пожаловал, – с заговорщицкой миной сообщил филер.

– К тетке под бочок! Молодец племянничек, не промах! Лихо закрутил господин Лиховцев, а может лихо какое задумал? Или полячка его окрутила? – провожая взглядом хрусталь графина и тарелку с семгой, озабоченно свел брови Сергей.

Водрузив поднос на широком, в два локтя подоконнике, служившем столом хозяину, когда тот был занят и не желал выходить, Прохор степенно удалился, изобразив на лице отстраненное достоинство.

– На оный предмет молодой сплоховал, точно сказать не могёт. Видал наверняка, как у Ржевуцкой лампа зажглась да тени их по комнате заметались.

– Стало быть, поляки без прислуги обходятся, – предположил судебный следователь.

– Сказать наверняка покамест не могу, но полагаю, что прислуги нету у них, поскольку незачем, – глаза агента по-плутовскому искрились. – А вот остался студент у ей всамделишно на ночь али домой к родителям спустился, малой не углядел. Практики маловато, ваше высокоблагородие. Да! – хлопнул он себя по лбу. – Дворник мне ихний, как я ходить за поляками да студентом зачал, сообщил, что прислуге своей госпожа Лиховцева расчет дала и с тех пор у них новая горничная. А та, бедолага, когда ее выгнали, в дворницкой ночевала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Стало быть, рассчитала в сердцах, раз на ночь глядя молодую девицу на улицу выставила.

– Та в слезах была, а когда дворник ее пожалел и к себе привел, так вовсе разрыдалась. А как в себя пришла да успокоилась, рассказала, что вины за собой не знает, служила все годы честно и никакую книгу у господ не брала, – смачно чмокнув влажными от водки губами, Шнырь потянулся к копченой семужке.

– Любопытные сведения ты сообщил, любопытные. Однако отчего мадам Лиховцева в полицию об оной краже не донесла? Книга, что пропала, полагаю, ценная, коли горничную, да притом давно служившую, столь драматично она выгнала, – плеснул водки в рюмку филера Сергей.

– Дык книга та утром уж нашлась, выше высокоблагородие. Вестимо, сама хозяйка ее куда-то сунула да и позабыла. А как нашла, сразу к дворнику, не видал ли Настасьи. Тот, как дело было, и обсказал. Лиховцева больно опечалилась да к себе поднялась, а пред тем попросила, коль Настасью случаем где увидит, непременно к ней приводил.

– М-да, жалко девицу, – протянул в задумчивости судебный следователь. – Касаемо филерской практики, кою твой ученик покамест не имеет, дело то наживное. Ежели парень толковый, ты его быстро обучишь.

– Оно, конечно, подсоблю малому науку нашу в башку его втемяшить, да вот только боюсь, как бы он какой промах не совершил. По уму-то надобно, дабы он со мной ходил да все наши хитрости на ус мотал, а я его одного за студентом пустил, – повинился агент, косясь на водку.

– Кабы он с тобой ходил, не узнали б мы, куда Ржевуцкий подался или студент с полячкой что делали. Так что в том не твоя вина, а беда нашей полиции. Людей толковых да исправных для улицы недостает, зато в теплых кабинетах стульев на все задницы не хватает.

– Не могу не согласиться с суждением вашего высокоблагородия, – скромно присоединился к точке зрения Сергея филер.

– Слава богу, его высокопревосходительство Якову Петровичу приказал этого новенького на твое попечение оставить, – вспомнил о Мерзликине, давнем сотруднике Третьего отделения и своем добром знакомце, Чаров.

– А энто, как я погляжу, – агент кивнул на лежавший поверх бумаг рисунок, сделанный Чаровым в соавторстве со швейцаром «Знаменской» гостиницы, – ваше высокоблагородие художеством занимались. Похожа, вылитая она, – в неподдельном восхищении объявил филер и опрокинул рюмку.

– Кто?! На кого?! – изумился судебный следователь, схватив набросок и впившись в него глазами.

– Как же-с?! – удивлению агента не было предела. – Ваше высокоблагородие физиономию госпожи Ржевуцкой изобразить изволили. Весьма изрядно получилось. Коли б глаза бирюзой подкрасить, натурально она.

Наутро Сергей заехал на Фонтанку и сообщил Шувалову об отъезде Ржевуцкого в Москву.

– Ежели телеграфировать немедля и дать его приметы тамошнему губернскому жандармскому управлению, мы бы многое прояснили на предмет московских связей ясновельможного пана, ваше высокопревосходительство, – с этими словами он предъявил графу бумагу с записанными со слов Шныря приметами Ржевуцкого.

– До генерала Слезкина означенное уведомление тотчас доведено будет, и у него хватит времени толковых филеров на вокзал нарядить, – вызвав адъютанта, шеф жандармов вручил ему ходатайство Чарова, наложив собственноручную резолюцию «Исполнить незамедлительно».

– На предмет убийцы Журавского имею доложить, что означенная личность с большой долей вероятия мною установлена, – с победным выражением на лице скромно сообщил судебный следователь.

– Наконец-то! – грохнул кулаком по столу граф. – Сгораю от нетерпения узнать кто!