тралевой мачте погнуться.
Паренек немедленно задрал голову – как будто вся эта работа уже шла где-то наверху.
– Так как это старый лес, то кустарника тут мало – густая тень от крон не дает ему разрастаться. Но Сандерсон все равно пришлет вертолет. Он распыляет отраву там, где не могут пробиться грузовики. Лесная служба опрыскивает свои вырубки раз в год – в марте или апреле, и на этом все, но у Сандерсона опрыскиватели работают круглый год. Спрей уничтожает сорняки и мусорные деревья – то есть лиственные породы – в общем, все, что нам мешает. Это гормон роста – он их подстегивает, и они растут так быстро, что умирают. – Рич взмахом руки показал на папоротники высотой по грудь. – Идем дальше. У секвойи древесина мягкая, и если дерево упадет неправильно, то может сломаться. Поэтому тракторы сваливают все мертвые растения в кучу у основания дерева, а потом делают еще несколько куч – так, чтобы их разделяло примерно по десять футов. Это как подушка безопасности. Мы ее зовем «лесной подстилкой». Срубить дерево такого размера – это целое искусство. Немного на свете осталось людей, способных сделать это так же ловко, как Пит.
– Пит Петерсон? – уточнил паренек. Это имя давно стало легендой на всем Северном побережье.
– Вон тот, в ковбойских штанах, с большим кривым носом. Пит вбивает в дерево клинья, а потом они с помощником взбираются по ним наверх – футов на шесть-восемь от земли. Они делают вырез с той стороны, с которой хотят, чтобы дерево упало, вот так. – Рич сложил руки вместе под углом в сорок пять градусов, чтобы показать форму выреза. – Потом они вытаскивают этот кусок дерева – а он высотой футов в двенадцать, вбивают клинья для поддержки, обходят дерево с другой стороны и делают прямой пропил. А потом они бегут со всех ног.
Ричу пришлось повысить голос, чтобы его было слышно за шумом тракторов.
– Как только дерево упадет, настанет черед Лайла. Он отпилит ветки, затем разрежет ствол так, чтобы бревна поместились в грузовик. Трехсотфутовую махину он режет, как морковку. А потом наконец настанет время и тебе поработать.
Паренек выпрямился.
– Вы с Юджином натягиваете чокерные цепи вокруг бревен – чтобы подлезть снизу, придется подкопать землю или установить динамит, – и следите, чтобы бревна не укатились. Цепи нужно затягивать очень туго. В общем, натягиваешь их и защелкиваешь на замок. – Рич сложил пальцы одной руки в подобие крючка чокера, затем накрыл их другой рукой, словно колпачком. – Затем подаешь сигнал. – Рич свистнул сквозь зубы: три коротких сигнала, пауза, два коротких. – Лью сматывает канат и тащит бревна на погрузку. Понял?
Паренек кивнул, но выглядел он неуверенно.
– Юджин устанавливает чокеры уже десять лет, а у него все еще обе ноги и руки на месте. Ты можешь многому у него научиться. Когда я его впервые встретил, он был обычным механиком лесовоза, который весь день лежал под грузовиком и чинил тормозные магистрали, но он знал, где поднять настоящие деньги. На лесозаготовках. А теперь посмотри на него.
Когда-то давно Рич сочувствовал Юджину – его рыжие волосы уже редели, дома ждали жена и ребенок, такой маленький, что годился в сыновья самому Ричу. Он был родом из Орегона, страны лесорубов, маленький и крепенький, длинные обезьяньи руки до колен – руки, идеальные для того, чтобы затягивать чокеры, а еще он никогда не снимал с шеи армейские жетоны, чтобы всем показать, какой он крутой парень. Рич знал, что Дон никогда не возьмет его на работу. Поэтому Рич первый и единственный раз в жизни поднялся по лестнице на наблюдательную вышку над лесопилкой – оттуда Вирджил Сандерсон следил за работой пил и тем, как свежевыпиленные доски падают на конвейерную ленту, красные, словно сырое мясо. Вирджил тогда сидел над бухгалтерской книгой, его седые волосы пожелтели от никотина. Его вечно окружало облако сигаретного дыма, словно густой туман. Рич всю жизнь работал на Вирджила Сандерсона, но ни разу с ним не разговаривал.
– Гундерсен.
Вот и все, что он сказал – словно на месте Рича мог быть его отец или дед – кто угодно из долгой династии Гундерсенов.
Они с Доном никогда это не обсуждали, но каждый раз, когда Юджин совершал какую-нибудь глупость, Дон кидал на Рича внимательный взгляд. Юджин был его, Рича, ответственностью.
Это была небольшая цена.
Вскоре после того, как Рич устроил Юджина на работу, жена Юджина привела на их вечернее сборище у костра свою сестру, тихую девушку из главного офиса. Коллин. Пламя отразилось в толстых линзах ее очков, и без всякого предупреждения поезд жизни Рича встал на рельсы, о существовании которых он даже и не подозревал.
– А что делает Дон? – спросил паренек.
– Дон? Дон – наш босс, но команда у нас небольшая, поэтому он еще и бригадир. Бригадир указывает, на каких бревнах и в каком порядке надо затягивать чокеры. Дон – хороший парень, но если он поймает тебя без каски, то уволит. Еще пара вещей, о которых нужно помнить: каждую неделю к нам приходит замерщик, чтобы измерить и пометить наш сруб. Нам платят в зависимости от количества футов и сорта дерева – примерно по пенни за фут доски. За большое дерево, как это, платят пять-шесть тысяч за вычетом треснувшей древесины. Чем больше мы рубим, тем больше зарабатываем. Ситуации бывают разные, но в целом, если ты работаешь медленно – это нам всем в убыток. Ясно? Лесозаготовки – хороший заработок, но не забывай: эти здоровенные деревья легко могут тебя раздавить. Приходишь на работу – все проблемы оставляй за порогом. Если позволишь своим мыслям блуждать, это может стоить жизни тебе или кому-то еще.
Паренек опустил взгляд. Сын лесоруба, умершего на работе, – он понимал это все как никто другой, но напомнить лишний раз не помешает.
– Слушай, мой отец тоже погиб в лесу, – признался Рич. – И мой дедушка тоже. Неважно, насколько ты осторожен – секвойи безжалостны. И мы должны это уважать. Не смотри на землю. Всегда смотри наверх. Случайно обвиснет трос – и на тебя с неба уже летит обломанный сук. И поверь, даже ветка диаметров в пять дюймов может сломать тебе шею, если летит с трехсотфутовой высоты. Следи за ветром. – Рич тронул ухо. – И слушай.
– А это для чего? – Паренек кивнул на кучу оранжевых ленточек, торчащих из кармана Рича. Он про них уже и забыл.
– Нужно оградить ручей. По пятьдесят футов с обеих сторон.
– Зачем? – не