Читать интересную книгу Президентский марафон - Борис Ельцин

Потанин проявлял большое мужество и упорство. Там, у себя дома, в банке, он принимал решение, и через сутки оно уже было реализовано. Здесь же, в тяжелой государственной машине, на согласование уходили месяцы. За счет своих средств он нанимал высококлассных, дорогостоящих специалистов, которые готовили необходимые правительству документы: проекты законов, постановления, инструкции. Он мучительно отвыкал от своего способа решать проблемы, от своей методики, даже от бытовых привычек. Например, пришлось перейти на казенную "белодомовскую" еду.

В чем-то ему даже пошли навстречу, например, разрешили ездить на той машине, к которой он привык, и взять на службу ту охрану, с которой работал в банке.

У Черномырдина отношения с Потаниным не сложились, он считал, что первый вице-премьер слишком активно защищает интересы своего ОНЭКСИМбанка.

В конце концов Черномырдин настоял, чтобы Потанин был уволен.

Чем дальше шло время, тем яснее становилось, что первое черномырдинское правительство, сформированное им летом 96-го, решить экономические и социальные проблемы, навалившиеся на страну, не сможет. Говоря близким и понятным мне в тот момент языком, больному нужна решительная хирургическая операция.

Уже в начале марта мы договорились с Виктором Степановичем, что глава президентской администрации Чубайс возвращается в кабинет министров. 17 марта был подписан указ о его назначении первым вице-премьером. Чубайс рвался обратно в экономику, на посту главы администрации он работал хорошо, но всегда говорил: "Это не мое".

Правда, мне казалось, что одного возвращения Чубайса в правительство мало...

И я решил найти для Черномырдина еще одного заместителя. Яркую политическую фигуру. На эту роль вполне годился Борис Немцов.

Идея была хорошая: подпереть Черномырдина с двух сторон, расшевелить, показать ему, что резерв - вот он, на подходе. Нарушить наш с ним чересчур привычный, надоевший обществу политический баланс. Как тогда кто-то сказал, поменять картинку.

И картинку поменять в итоге удалось. Привычный Чубайс при привычном Черномырдине - одна картинка. Два молодых, по-хорошему наглых и агрессивных "вице", мгновенно замыкающих Черномырдина в систему высокого напряжения, постоянного позитивного давления, - совсем другая.

Нижегородский губернатор Немцов - фигура достаточно популярная. И у себя на Волге, и вообще в России. Он обещал самим своим появлением обеспечить правительству совершенно другой ресурс доверия. И совсем другой политический климат в стране.

Кстати, никто из молодых категорически не хотел идти ни в правительство, ни в Кремль. Все активно сопротивлялись.

... Снова вернусь на несколько месяцев назад, к лету 96-го.

Чубайс сразу после второго тура выборов, практически на следующий день, сказал: все, спасибо, у меня много дел в бизнесе, есть очень интересные предложения, возвращаться снова во власть я не хочу. Как говорится, спасибо за доверие. А я думал пригласить его работать главой Администрации Президента.

Тогда возникла другая неожиданная идея - предложить этот пост Игорю Малашенко, руководителю телекомпании НТВ. Он тоже вежливо, но твердо отказался. Наверное, сыграли тут свою роль и его семейные обстоятельства: жена только что родила, Игорь поехал в Лондон, находился при ней неотлучно. Уговаривать я не хотел, но попросил его связаться со мной по телефону. Кстати, именно тогда Малашенко сказал запомнившиеся мне слова: "Борис Николаевич, я буду вам помогать... "

Я вновь вернулся к кандидатуре Чубайса. Он и сам прекрасно понимал: если мы сохраним борьбу разных групп внутри Кремля, как это было при первом помощнике Илюшине, главе администрации Филатове, начальнике службы охраны Коржакове, ничего изменить в стране не удастся. Нужна жесткая вертикаль, идущая непосредственно от президента, а не от кого-то, кто претендует на влияние...

Чубайс понимал, но продолжал колебаться.

Наконец я привел последний аргумент: ложусь на операцию и должен быть абсолютно уверен, что здесь во время моего отсутствия не случится никаких ЧП. Анатолий Борисович понял: аргумент действительно последний. И согласился.

... Кстати, еще один человек из нового поколения политиков, который отказался от моего приглашения пойти на работу в правительство, - это Григорий Явлинский. Чубайс, возглавляя аналитическую группу предвыборного штаба, вел с ним активные переговоры. Возможно, согласись в тот момент Григорий Алексеевич поддержать меня во втором туре, перешагни он свою осторожность в выборе союзников - и вся история наших реформ пошла бы по-другому. Но идеально белый политический воротничок оказался дороже. А ведь была возможность у него еще тогда показать всем своим оппонентам, как надо "жить по совести". Я премьерским местом торговать не хотел. Но программу Явлинского рассматривать был готов.

... Труднее же всего оказалось с Борисом Немцовым.

"А зачем я вам в Москве? - спрашивал он Чубайса в своей немножко развязной манере весной 97-го. - Лучше я буду помогать вам в Нижнем".

И что бы ему ни говорили про реформы, он твердил свое: "А в Нижнем кто реформы будет проводить?"

Чубайс почти кричал на Бориса: "Раз ты такой умный, нас критикуешь, так возьми на себя хоть часть ответственности". Но Немцов спокойно уехал домой. Ну и упертый характер...

Пожалуй, на мой похож.

Тогда родилась идея, чтобы уговаривать Немцова в Нижний поехала Таня. Она поняла смысловой подтекст, который мне было не обязательно произносить по слогам: это ваша команда молодых нахалов, вы и договаривайтесь между собой.

Ни самолеты, ни поезда в Нижний Новгород в тот час уже не ходили.

"Папа, я поеду на машине". Валентин Юмашев стал звонить Немцову - хотя бы предупредить его, что Татьяна уже в пути.

Говорят, Борис Ефимович не поверил или не придал значения - все-таки семь часов, на ночь глядя по нашим дорогам ехать решится не каждый - и был потрясен, когда поздно ночью раздался Танин звонок. "Татьяна Борисовна, вы где?" - "Я в кремле". - "В каком кремле?" - "В вашем, нижегородском... "

Увидев дочь президента в своем кабинете, Немцов наконец понял, что это - не шутка. Они долго разговаривали. На следующий день он дал согласие.

Однако тогда же, в начале марта 97-го, возникла новая проблема: после перехода Чубайса из администрации в правительство нужно было в течение считанных дней подыскать ему замену.

... И я решил поговорить с Валентином Юмашевым.

"Борис Николаевич, - сказал он, - во-первых, я не обладаю достаточным политическим весом. Во-вторых, я никогда не был в публичной политике, все знают, что я ваш друг, друг вашей семьи, назначение будет выглядеть странно... "

Я внимательно его выслушал и сказал, что подумаю. Думать долго было нельзя: указ о назначении Чубайса в правительство был уже подписан.

Тем не менее за Валентина я волновался. Он, конечно, талантливый журналист, аналитик замечательный. Рядом со мной с восемьдесят седьмого года. Работать готов сутками. Но аппарат администрации - это огромное ведомство со своими традициями, порядками. Достаточно бюрократическое ведомство.

Юмашев сопротивлялся тихо, не так шумно, как Немцов или Чубайс. Но очень упорно. Расставаться с любимой свободой не хотел. Его, насколько я понял, прижали к стене Таня и Анатолий Борисович. Сказали, хватит давать советы со стороны. Нечестно.

У каждого из молодых политиков, которые вместе потом составили достаточно дружную команду, были свои причины для отказа. Чубайсу психологически трудно было возвращаться во власть после скандальной отставки 95-го года. Немцов и ставший еще одним вице-премьером Олег Сысуев, мэр Самары, - оба не хотели расставаться со своей столь удачной региональной "стартовой площадкой", не хотели торопиться с переездом в Москву и по личным, и по карьерным соображениям. Валентин Юмашев не хотел быть публичным политиком. Но была и еще одна составляющая в процессе создания команды, я бы сказал, поколенческая черта. Все эти люди, выросшие в 70-е, возмужавшие в 80-е годы, даже представить себе не могли, что когда-нибудь взлетят так высоко. Власть всегда казалась им прерогативой совершенно другого слоя людей: седых и лысых дядек с большими животами, партийных бонз, прошедших многолетнюю школу партработы в ЦК КПСС или обкомах. И перестройка не смогла изменить в них этого отношения - ведь Горбачев вовсе не торопился расставаться с прежним аппаратом. Срабатывал и старый советский комплекс интеллигента, человека умственного труда - руководить кем-либо и чем-либо могут только люди с толстой кожей и нервами-веревками. Я убеждал как мог, что это не так. Но, даже окончательно расставшись с прежними комплексами, "молодая команда Ельцина" внутренне не смогла избавиться от этого ощущения психологического дискомфорта. Я помню, как Валентин Юмашев однажды пошутил: "Знаете, Борис Николаевич, все-таки это какая-то не моя жизнь. Я себя чувствую как герой из повести Марка Твена "Принц и нищий", которому дали государственную печать. Я ей колоть орехи, конечно, не буду, но желание такое есть... "