Читать интересную книгу Пока ангелы спят - Анна и Сергей Литвиновы

– На сегодня прием окончен, – сообщила мне одна из девиц. Я ее успокоил, сказав, что в их услугах мы не нуждаемся. Мне показалось, что крошка расстроилась…

Потом мы выползли из кабака. В животах и головах что-то плескалось. Мы долго блуждали по кривым переулкам и приставали к редким прохожим с дурацким вопросом, где вокзал. Нам отвечали, что где-то рядом, но вот где именно – никто не знал. Пришлось ловить такси. Шофер услышал пункт назначения и подло ухмыльнулся: «Полтинник!» – «Шеф, тр-рогай!»

До вокзала мы доехали за две минуты. Еще осталось время выпить пива на перроне.

Состав подали в пять утра. Пассажиры, зевая, доставали билеты и ныряли в вагон.

Сонная проводница куталась в тулупчик.

– Что ли, оба едете? – Она с неодобрением покосилась на наши бутылки с пивом – «на посошок».

– Один, один держу свой путь! – трагически ответствовал Дмитрий.

– Ну так давай полезай в вагон. А то сейчас закрою.

Мы не стали с ней спорить. Обнялись на прощанье. Димка запрыгнул в вагон. Потом мы чокались через пыльное стекло бутылками с пивом.

На Москву надвигалось утро.

Рассвет принес с собой запах лета. Под бодрый пересвист воробьев я чувствовал себя сильным и всемогущим. Хотелось улыбнуться усталой торговке пирожками, похлопать по плечу усача-носильщика и приласкать румяную стрелочницу. Я не спеша шел по перрону и улыбался. В ответ улыбок, правда, не получал. Вокзальная публика косилась на мою довольную физию весьма неодобрительно.

Метро еще не открылось. Я произвел ревизию бумажника. Вздохнул – покутили мы хорошо. Принялся шарить по карманам и едва набрал рублей тридцать. Вчера до вокзала меня довезли за восемьдесят. А сейчас, тем более по утрянке, мне уж точно ничего не светило. Ждать, пока начнут пускать в метро, не хотелось. Я решил пройтись пешком. Дойду до Таганки – а там и шесть часов, можно ехать.

Я вышел на Садовое. Шагалось легко. Робкий рассвет плавно превращался в день. Он обещал быть опять не по-весеннему жарким. Мимо промчалась поливалка. Забрызгала мне кроссовки. Я хотел было разозлиться, показать ей кое-что вслед, но передумал. Слишком безоблачно на душе.

У поливалки зажглись тормозные огни. Машина остановилась. Из кабины выглянул толстячок в униформе:

– Эй, парень, я чего, облил тебя?

– Да ладно, подумаешь, фигня, – великодушно простил его я.

– А ехать куда?

– В Новогиреево.

– Денег нет?

Я честно признался:

– Есть. Тридцать рублей семьдесят копеек.

– В Новогиреево, говоришь… Ладно, запрыгивай. Шоссе Энтузиастов по дороге польем. Давай сюда свой тридцатник.

…Поливалка доставила меня почти до дому, до поворота на Металлозаводскую. Пока мы ехали, рассвет перешел в сочное весеннее утро. Я не спеша двигался к дому, а навстречу, в сторону метро, уже спешили хмурые и сонные москвичи. Видок у них был – будто вот-вот дадут в морду. Понять их можно. Более того: я их очень даже хорошо понимал. Еще бы: ты, невыспатый, чухаешь к станку, а тут тебе навстречу идет веселый хлыщ (то есть я), явно прокутивший ночь напролет, готовый забыться в сладком алкогольном сне.

Пока поливалка мчала меня к дому, в голове уже сложился преподробнейший план третьей главы. Может, и спать не ложиться? Сразу взяться за перо – за ноутбук, то бишь? Тем более – я чертыхнулся про себя – что я обещал соседу посмотреть его ручник. На десять утра, кажется, мы стрелку забивали? Рановато будет.

На входе во двор я чудом увернулся от пожарной машины, выезжавшей на полной скорости. Отпрыгнул, подвернул ногу, показал пожарным средний палец правой руки. В ответ машина нахально гуднула и умчалась. «Пожар, что ли, был?» Я ускорил шаг и принюхался. Но пахло только молодой травой и свежим бельем (безбалконные соседи сушили его прямо во дворе). Следов разрушений не наблюдалось. Я поднялся на свой третий этаж и обомлел. Из-за двери в мою квартиру неслась громовая музыка. «Гибралтар! Лабрадор!» – кричал Бутусов. И мерный стук барабанов. Боже правый, квартира ожила.

Что за черт! Гости? Но ключ я вроде никому не давал. Хозяйка заявилась? И слушает в шесть утра Бутусова?

Я отпер квартиру. Судя по всему, никого. Прошлепал прямо в кроссовках в гостиную. Пусто. Только музыкальный центр разрывается. Гоняет «Радио Максимум». Я выключил музыку. Странная у меня все-таки техника. Включаешь – не включается. Уходишь – орет.

В комнате было душно. Душно не по-апрельски. Странно – обычно в моей квартире прохладно даже в самую страшную жару. Или это со мной пиво злые шутки играет? Я решил открыть балкон, а заодно и посмотреть, как там моя «Феррари».

Подошел к двери – и мне стало нехорошо.

Нет, «копеечка» оказалась на месте. Только вся покрыта хлопьями отвратительной, грязно-белой пены. А вот береза, под чей шелест я всегда так сладко засыпал, отсутствовала. Не было ни завязывающихся листьев, развесистых ветвей, ни сучьев. Ничего не было. Один только ствол.

Обугленный, страшный остов.

Я сначала отпрянул от балкона. Неужели-таки допился до чертиков? Смешно, какие чертики. Что такое три, ну, четыре литра пива для молодого, здорового мужика?

Березу действительно сожгли. Вот почему и пожарная машина со двора выезжала. А я с улицы ничего не заметил – окна моей квартиры выходят на другую сторону… Но кому это понадобилось? Кому помешало роскошное, раскидистое дерево? Господи, зачем сожгли березу-то?

На обгорелый ствол было тяжело смотреть. Я оставил балкон открытым, но шторы задернул. Противно пахло гарью. И мертвым деревом.

Работать расхотелось совершенно. Ставить будильник на десять утра, чтобы бежать чинить ручной тормоз Армену, – тоже. Если надо – поднимется ко мне и разбудит. Мы с ним без церемониев. А может, он уже все сам сделал?

Внезапно я почувствовал, что чертовски устал. Прелесть раннего московского утра исчезла. Дурацкий все-таки город. Хулиганский и грязный. Деревья зачем-то жгут.

Я разделся, одежду бросил на пол. И мгновенно провалился в тяжелый, душный сон.

…Орали, казалось, прямо над моим ухом: «Скотина! Выродок! Убью!..» Кричали столь истошно, что я аж подскочил на своем диване. Машинально взглянул на часы – начало девятого. Я проспал всего час. И чего так вопить-то? Поджигателя, что ли, поймали?

Крики на лестнице продолжались. Я подошел к двери, взглянул в «глазок» – орут не у нас, ниже. И стучат в чью-то дверь. Кажется, на втором этаже. Стучат ногой, судя по звуку. И орет, надрывается разъяренный мужской голос: «Засажу, ублюдок! Под вышак подведу!»

Да в чем там все-таки дело?! Голова разламывалась. Ор и удары продолжались. Нет, поспать они мне не дадут. Надо встать и утихомирить мерзавцев. Кажется, кто-то еще, как и я, провел веселую ночку.

Я вернулся в комнату, подобрал с полу и натянул джинсы. Выглянул на лестницу. Дверь по соседству тоже открылась. На пороге стояла моя сонная соседка и коллега по работе Танечка Садовникова.

– Эй, Леш, что случилось-то?

– П-поджигателя поймали? – предположил я. Язык после часового алкогольного сна ворочался плохо, во рту чувствовались сплошные шероховатости.

Тут снизу донеслась новая серия ударов и ругани.

Я сбежал на один пролет вниз по лестнице. Глянул, что там творилось внизу, у квартир второго этажа. Узрел всклокоченного мужика в майке, трениках с пузырями на коленях и в ботинках на босу ногу. Тот орал и неистово лупил ногами в дверь квартиры Армена.

Армен не открывал.

Мужик, рвавшийся в квартиру, мне не нравился.

Явно бешеный.

Я сбежал еще на один пролет вниз, подошел и похлопал бешеного по плечу:

– Эй, мужик, ты чего?

Тот посмотрел на меня совершенно бессмысленными глазами.

– Чего стучишь-то, мужик? – повторил я вопрос.

Слова и действия давались мне с трудом, болью отзывались в бедной головушке.

Мужик неожиданно схватил меня выше локтя, да так крепко, будто сейчас оторвет от пола и размажет по стенке. Я инстинктивно – занимались и мы восточными единоборствами, занимались – ударил его по руке. Тот отпустил захват. Отступил. Кажется, наконец увидел меня. Но, похоже, даже не почувствовал боли. Теперь его глаза смотрели затравленно. Он пробормотал:

– Ее на «Скорой» увезли…

– Кого увезли? – Я решительно ничего не понимал.

Татьяна Садовникова, неугомонная соседка, тем временем прошмыгнула мимо нас во двор. А мужик продолжал повторять:

– Без сознания… Кровь… Плачет… Убью гада…

Мужик казался невменяемым. Пьяный? Но от него не пахло. Или от меня самого так несло, что я не мог различить его запаха алкоголя?

Из-за дверей уже показывались любопытные лица соседей. Какая-то незнакомая мне девица с ярко-смоляными волосами с третьего этажа не спеша прошествовала вниз. Она изо всех сил замедляла свой шаг по ступенькам и старательно вглядывалась в нас с мужиком.

Я потерял надежду добиться от дебошира объяснений, оставил его в покое (тот снова принялся стучать в дверь) и спустился во двор. Первым делом взглянул на окна второго этажа – там, где квартира Армена. Занавеска колыхнулась – дома явно кто-то есть.