— А ключи от машины, у тебя, братишка?
— У капитана. У меня ничего не спрашивайте.
— Ладно, братишка, не буду спрашивать.
Пучеглазый сжал губы, кивнул головой.
Абдулла сидел, дрожа от страха. То, что возникло в его воображении и произошло на самом деле, не могло быть мистической случайностью. В памяти отчетливо всплыли слова Белли Назара: «Кто знает, может, и под него кто-нибудь подложит динамит».
В обычное время такие слова вызвали бы смех, а сейчас… Или на его глазах разворачивается какая-то игра, в которой он — подставная фигура, баран на заклание?
В комнату вошел давешний капитан, вслед за ним гладко причесанный, можно сказать — прилизанный мужчина в сером костюме, с красным галстуком. Черты лица правильные, глаза пустые — типичный слегка постаревший комсомольский функционер советских времен. Сев в стороне от капитана, стал разглядывать задержанных исподлобья.
— Кто владелец машины? — спросил капитан.
— Я, — ответил пучеглазый.
— Если ты, встань с места!
Пучеглазый вскочил, аж подпрыгнув.
— Где проживаешь?
— В ауле, аул наш в тридцати километрах от города. В аптеку приехал, нужны лекарства для укола, доктор сказал, что только в городе их найду… Бросил сев, хлопок я сею, взял землю в аренду. Хорошо, весна поздняя, земля еще не прогрелась, днем жарко, а ночью еще холодно. С севом надо подождать…
— Я не спрашиваю, что ты сеешь!
— Знаю. У малыша нашего воспаление легких, доктор говорит, что даже двустороннее, температура никак не спадает…
— Где ты этих людей встретил?
— Этих? — Владелец машины посмотрел на Абдуллу и сидящего рядом с ним человека.
— Если честно, я с этими людьми не знаком.
— А как же они оказались в твоей машине?
— Ко мне в машину сел только один из них, вот этот… А этот… — пучеглазый ткнул черным пальцем в Абдуллу, — не садился, никогда я его раньше не видел. Вы сами его посадили в мою машину.
— А этого товарища ты знаешь?
Владелец машины, посмотрев на большеголового, с густыми бровями человека, нерешительно сделал паузу.
— И его я не знаю.
— А в машину свою посадил?
— Возле базара он стоял… с авоськой в руках… пожалел я его и предложил сесть.
— Да что ты врешь! Неправду он говорит! — Человек с густыми бровями привстал. — Чего ты ангела из себя строишь? Сказал, что за пять тысяч довезешь, я и сел. Левак он, частник!
Владелец машины повернулся к капитану:
— Я — из аула. Лекарство для укола в аптеке, оказывается, есть. Вот, у меня с собой имеется и записка доктора.
Вытащил из кармана листок бумаги, положил перед капитаном.
— Тебя не про лекарства спрашивают!
— Так я и говорю… Немного не хватило денег, про это я хочу сказать. А чтобы взаймы просить — у кого я тут попрошу? Нужда заставила, разве похож на человека, который будет левачить?!
— У тебя есть лицензия на такси?
— У меня есть один гектар земли в аренде, хлопчатник выращиваю. Пусть Аллах даст долгих лет жизни нашему Великому Яшули, он сказал, что и семена от хлопка, который сдадим, отдаст нам. Наше пропитание от земли зависит. Я двадцать пять лет на колхозном тракторе отпахал. Не хотел возвращаться без лекарства. Баба моя волнуется, к этому времени я должен быть дома.
Капитан посмотрел на Абдуллу.
— И ты лекарства искал?
— В госпитале у меня сын лежит, в военном госпитале, я от него шел.
— А почему не предъявил документы?
— Не успел, не нашел сразу. Вот документ, — Абдулла положил на стол удостоверение, выданное театром. Капитан переводил взгляд с фотографии на Абдуллу, потом снова на фотографию. Чуть улыбнулся.
— Ай, артист, оказывается!
И передал удостоверение прилизанному. Тот, словно желая показать свою значимость, стал внимательно разглядывать обложку, развернул, углубился в текст. А что там читать, три слова? Явно из КНБ. Может, знает, что у Гулназара Гараева родственник — заслуженный артист? Наверняка знает, в их конторе все про всех должно быть известно, до седьмого колена.
Прилизанный человек с правильным незаметным лицом вернул удостоверение капитану.
— Возьмите с них объяснительные и отпустите.
Встал и вышел, не взглянув на них.
Капитан сказал владельцу машины:
— Сейчас сюда приведут полицейского, стоявшего на посту, проведем очную ставку. Объяснительную напишешь потом.
— Что я сделал? — закричал человек из аула, испугавшись, видимо, непонятных и потому страшных слов «очная ставка». — Я на своей машине ехал!
— Ты создал опасность на пути следования Президента! — тоже закричал капитан. — И, повернувшись к двери, гаркнул изо всей мочи: — Где этот мудозвон постовой?! Он теперь баранов патрулировать будет!
10. Под дулом автомата
В дверь постучали. Абдулла открыл и увидел самого себя. На нем серая пижама с красными полосками, голова выбрита. Под мышкой пестрый камень. Сбоку возник яркий луч, в его свете фигура двойника стала белой, будто в саван оделась, и даже волосы стали как хлопковый пух, готовый исчезнуть от легкого дуновения.
Только этого не хватало! Саван во сне! Говорят, после смерти душа человека несколько дней бродит между домом и кладбищем. Или сон предупреждает, что Абдулла приговорен, или уже умер, и это его душа уже бродит неприкаянная, покоя не найдет. Все это от страха. Нельзя сдаваться, надо решиться, наконец, на поступок. Потому что снова возник этот пестрый камень.
Когда-то и где-то он слышал, что сон, которому не дали толкование, все равно что непрочитанное письмо. Точно так же и дело, не доведенное до конца. Нет, он должен скинуть проклятый камень с вершины и избавиться от него раз и навсегда!
Абдулла на этот раз выбрал кружной маршрут, чтобы избежать дороги, по которой приезжал к холмам Великий Яшули. Путь оказался долгим, и он даже забыл о дурном сне с саваном, о суеверном наваждении. Почудилось, что просто бродит по ложбинам и взгоркам, радуясь весеннему дню, физической нагрузке, как говорится, усталый, но довольный. Поднявшись на вершину одного из холмов, услышал собачий лай и мгновенно вернулся в прежнее состояние загнанного в ловушку. Опять собаки! Все повторяется, как в заколдованном круге.
На этот раз не пастушеские псы. Он увидел двух солдат, слаженно бегущих по краю ложбины. Один из них в вытянутой правой руке держал, наверно, поводок — собаки не видно, но по наклону солдатской фигуры чувствуется, как она тянет вперед, рвется по следу. Его следу!
Абдулла бросился в ложбину, инстинкт повел в укрытие. Отдышавшись, спохватился: если собаку спустят с поводка, она его найдет и растерзает, никто не увидит, не успеет оттащить.
Он побежал наверх, на вершину, слыша за спиной отдаленный лай и рычание. Обернувшись, увидел на той стороне солдат. Один из них, размахивая руками, закричал:
— Стой! Не двигайся! Побежишь, он тебе жопу оторвет!
Абдулла замер. Из ложбины послышалось рычание и вылетела черная овчарка. Солдаты наперебой завопили:
— Аждар! Сидеть! Сидеть! Кому я сказал!
Черный пес резко остановился, слегка проехав лапами по траве, и заскулил, будто жалуясь, что не дают расправиться с законной добычей. Затем сел и стал лаять. Абдулла старался не смотреть на него, боясь, что взглядом может разозлить, спровоцировать. Из ложбины, пыхтя, поднялись солдаты. Впереди — чернолицый, как негр, ефрейтор. Наставил автомат и стал орать:
— Дернешься — застрелю! Имею права. Руки вверх, подними руки, я тебе говорю! Ораз, иди проверь его! Не бойся, иди, у тебя же дубинка.
Тот, кого звали Оразом, вытащил из чехла на поясе дубинку и поднял над головой. Другого оружия у него не было.
— Да крепче ты держи дубинку! — командовал ефрейтор. — Начнет сопротивляться, дай ему по башке. Стой, не так! В правую руку бери дубинку, а левой рукой обыщи карманы. Эй, а ты не шевелись, я голову твою на мушке держу!
Собака, примолкшая, снова залаяла.
Ораз в карманы не полез, постеснялся, наверно, а начал их обхлопывать.
— Яшули, у вас покурить не найдется?
— Просить курить запрещается! — закричал чернолицый ефрейтор.
— Да ладно тебе, командир, — сказал Ораз.
— В боковом кармане должна быть пачка, сам я не курящий.
— А если сам не курящий, почему тогда носишь с собой?!
Ефрейтор задергал автоматом.
— Ораз! Отставить! Сигареты брось сюда, он пытается подкупить нас.
— Никакого оружия у него нет.
Ораз с жадностью посмотрел на пачку сигарет.
— Можно, я закурю, не заставляй же меня мучиться, ей богу.
— А если там взрывчатка? Хочешь сдохнуть тут, как собака? Дай ему, пусть сам откроет!
Ораз отдал пачку Абдулле. Абдулла вскрыл ее и бросил в сторону ефрейтора. Тот поднял, взвесил на ладони, понюхал.
— Да, на самом деле курево.
Ораз достал из кармана спички. Ефрейтор вроде немного успокоился.