сел. Мы долго наблюдали, справки наводили. По всему выходит, Хлыст, что Троицких ты завалил.
— Обоснуй, — повторил я.- Если так показалось кому-то, то я ни при чем, уважаемые. Я уже сказал, что людьми поставлен и людям плачу положенное. Зарабатываю на жизнь так, как могу, и никто мне не указ. Троицких видел один раз. Двое зашли и повели себя невежливо. Я их просто послал, если вдруг интересно. Про вас там ни слова сказано не было, иначе я бы с вами эту тему давно уже перетер. Я вам больше скажу. Они мне заявили, что в общак не заносят, и ни под кем не ходят.
А вот это уже урон авторитету любителей закинуть в себя суши с сашими!
— То есть это не ты их завалил? — усмехнулся Архип.
— То есть, не я, — ответил я.
Шадринские переглянулись. Похоже поняли, что тут прогнуть не получится. Да и троицкие поди не только с нами занозились — полгорода на них зуб имеет.
— А за Исток что скажешь? — спросил Архип. — Был человек, который платил. Он в Лондоне сидит, весь в непонятках. Какие-то ухари зашли и за час все отжали! Директора, опять же, в лес возили — он в больничке с инфарктом.
— Да похуй на директора, — резко произнес Босой. — Мы хотим свое получать.
— Исток в Чечню переехал, — ответил я, пожимая плечами. — Забирайте. Мне он даром не нужен.
— Что ты паришь нас! — не удержался Архип. — Ты все бабло и товар на свой Геопром перекачал! Мы с него получать будем.
— Геопром подо мной, — покачал я головой.- И получить с меня у вас не получится. Я не барыга. Я в авторитете человек. Хотите предъявить мне за него, предъявите. Но я бы на вашем месте не стал. Потому что вы начнете, а я отвечу. Будет война, положим много парней. Вы перестреляете моих коммерсов, и этому бизнесу придет конец. Ни вы, ни я в компьютерах не шарим. Потом я завалю ваших ручных банкиров. Если интересно, дам фамилии и адреса. Пройдет два-три месяца, и без денег мы с вами сдуемся. Нас подомнут ребята, которые постоят в стороне и похлопают в ладоши. Хотите начать войну, начинайте. Потеряете больше. Я же сказал, есть темы. Там миллионы. Это не дохлая контора беглого коммуниста-миллионера. Все серьезно, уважаемые. Мы уже есть, и мы никуда не уйдем. Это придется принять.
— Что за тема? — спросил Босой, и в этот момент я понял две вещи. Первая: в ближайшее время эти люди меня не убьют. И второе: сегодня я победил. Но это только сегодня.
— Казино, — ответил я. — Крутейшая тема, которую мы начнем двигать в начале следующего года.
— Почему не сейчас? — поинтересовался Босой — Братва уже крышует в Савое. Говорят, там жирно.
— Любую тему надо сначала изучить, — пожал плечами я. — Привезти хороших специалистов, подобрать помещение, заказать дизайн и оборудование. Рулетка для лохов в Москве уже работает. Надо делать, как в Монако и Лас-Вегасе. Это миллионы баксов, уважаемые. И я вам предлагаю половину. С нашей стороны тему будет двигать Владимир.
Все посмотрели на Карася, тот чуть не подавился роллом, но справился с собой.
— Он скоро поедет на Лазурный берег, а потом в Неваду. Казино — это большие вложения. Не будем спешить, — я тщательно вытер салфеткой руки. — Как будем готовы — откроем самое большое казино в Москве. И вы в теме, и в доле.
* * *
Мы вышли из Сакуры на подгибающихся ногах и сели в машину. Я раскурил сигарету и выдохнул дым в открытое окно. Черт! Ведь хотел же бросить. Да что за блядская жизнь! Одни нервы!
— Серый! — сказал вдруг Штырь. — Я правильно понял, что это Андрюша пришел, чтобы наши рожи срисовать? Он же торпеда у них.
— Киллер! — поправил я его. — Он крутой мокрушник, Пахом, а никакая не торпеда. А привели его не для этого. Наши рожи он срисовать мог в другом месте. Его нам показали, чтобы мы боялись. Я вот боюсь, и вам советую.
— Слушай, босс, — в разговор встрял Карась. — Я чет не понял насчет казино и Лас-Вегаса. Я чё, в натуре, поеду туда?
— Поедешь, — кивнул я. — Возьмешь Катюху свою и поедешь. У нее английский-французский, кажется.
— А я? — испытующе посмотрел на меня Штырь. — Раз я в лас-Вегас не поеду… Мне-то что делать?
— Тебе пока сидеть по кабакам и тереть с братвой за жизнь, — ответил я. — Денег на это дело получишь. Ты должен будешь узнать, где и кого завалят шадринские в самое ближайшее время. Мне, Пахом, эта информация нужна как воздух. Куда больше, чем твой гребаный Лас-Вегас.
— А зачем тебе это? — удивился Штырь.
— Да жить очень хочется! — сорвался я. — Жить! Понимаешь ты? Не понимаешь? Ну ничего, потом поймешь.
Глава 7
Уже под вечер я вернулся домой и тихонько открыл дверь. Вдруг Ленка спит… Пройдя в прихожую, в очередной раз чертыхнулся и поклялся себе съехать с этой халупы, снятой еще полгода назад Фельдмаршалом. Бабушкин ремонт, оборванные обои, скрипучая мебель и вишенка на торте — вышитая салфетка на черно-белом телевизоре, который, к тому же, еще и не работал. Блядь! Я уже ворочаю миллионами, приглядываюсь к Мерину, а живу в этой дыре. Богом клянусь, я съеду отсюда! Вот только с делами разберусь, и сразу же съеду.
Меня ждал сюрприз. К Лене кто-то пришел в гости. Как я узнал? А очень просто — услышал. И понял все и сразу. Что может быть хуже, чем страшная подруга? Такая, которую в нашем городке называют ласковым словом «довесок». Правильно! Только завистливый довесок, у которого нет нормального мужика. Или вообще никакого нет, что случается сплошь и рядом. Потому что довесок — это упырь и прилипала, который кормится остатками после большой рыбы, а потом пьет ее же кровь, называя это словом дружба. Судя по всему, именно такая рыбка к нам и заплыла. И прямо сейчас она занимается тем, в чем не имеет себе равных: ебет неокрепшие Ленкины мозги.
Пока разувался и надевал тапочки, я слушал звон бокалов и визгливый женский смех, доносящийся из кухни.