И хотя кое-кто и понимал, что, быстро захватив Трою, Агамемнон не остановится, соседи предпочитали выжидать. А вдруг Троя окажется крепким орешком и простоит лет десять, пока у Агамемнона и его армии пропадет желание продолжать поход?
Пока полковник Трэвис наслаждался плаванием в обществе Одиссея и Диомеда, Приам собрал в Трое военный совет.
Присутствовали: сам Приам, двое его сыновей — Гектор и Парис, их дальний родственник — Эней и конечно же деятельный Циклоп. Узкий круг доверенных лиц.
— Ахейцы готовы выступить в течение месяца, — сказал Приам. — Их основные силы уже собраны в Авлиде. Ждут они только опоздавших и попутного ветра.
— Мы собрали двадцать тысяч человек, — сказал Циклоп.
— Этого мало, — сказал Гектор. — По сообщениям наших лазутчиков, Агамемнон готов выставить против Трои семьдесят тысяч воинов.
Парис нахмурился. Чувствует часть своей вины? Или просто боится?
— Так называемые союзники шлют нам заверения в своей дружбе, — сказал Циклоп. — Провизию, оружие, но не войска. Они уже списали нас со счетов.
— Этого следовало ожидать, — сказал Гектор. — Сила ахейцев уже запугала всех остальных.
— Пафлагонцы еще не прислали ответ, — сказал Циклоп. — Но…
— Помощи со стороны не будет, — сказал Гектор. — Нам надо рассчитывать только на себя.
— Мы будем драться, — заявил Эней. — А боги решат, кто больше достоин победы.
— Мне кажется, они уже решили, — сказал Гектор. — Нам нет надежды на людей и на богов. Судьба Трои безразлична Олимпу. Это в лучшем случае.
— Не оскорбляй богов, сын. Они могут разгневаться.
— А что, может быть еще хуже? — Гектор горько усмехнулся. — Отец, мы одни в этой войне. Помощи ждать неоткуда. Но глупо сидеть, сожалеть о боязливости соседей и безропотно ждать Агамемнона. Надо действовать.
— И что ты предлагаешь?
— В первую очередь нам надо вывести наш флот из бухты, — сказал Гектор. — Если мы не сделаем этого вовремя, то потеряем его.
— Вывести из бухты? — спросил Циклоп. — Но куда?
— Навстречу ахейцам, — сказал Гектор.
— Сотня наших кораблей против полутора тысяч ахейских судов? — спросил Приам. — Это просто безумие, сын.
— Нет, если мы не ввяжемся в крупное сражение, — сказал Гектор. — Наши корабли быстроходны, и мы должны перенять тактику пиратов. Ударить быстро, нанести максимальный урон и раствориться в море. Мы не сможем потопить флот Агамемнона, но нанесем ему ущерб, и ахейцы задумаются, будет ли все так просто, как они полагают.
— И кто возглавит этот флот самоубийц?
— Я, — сказал Гектор.
— Я поплыву с тобой! — воскликнул Эней.
Парис инициативы не проявил.
— Не в этот раз, Эней, — сказал Гектор. — Ты останешься в городе, Анхисид, и будешь готовить его к осаде.
— Ваш поход обречен на гибель, — сказал Циклоп.
— Наш флот обречен в любом случае, — сказал Гектор. — Так давайте продадим его подороже. Я возьму с собой только добровольцев, отдающих себе отчет в том, что для большинства это будет последнее плавание.
— Нет, ты никуда не поплывешь, сын, — сказал Приам. — Троя не может потерять своего лавагета накануне войны.
— Троя его не потеряет, — сказал Гектор. — Я вернусь, и готов поклясться в этом самым дорогим, что у меня есть, — здоровьем сына.
Интересно, что помешает троянскому флоту выступить, подумал я. Гомер не упоминает о морских сражениях в период Троянской войны.
А ведь это странно, если задуматься. Куда, по версии слепца, делся троянский флот?
Скоро мы все узнаем.
Реалити-шоу «Троя»
Берег Авлиды. Три недели перед отплытием ахейского флота
Братья Атриды
— Скажи, что ты сделаешь с Еленой, когда вернешь ее? — спрашивает Агамемнон.
Они с Meнелаем сидят в шатре вождя вождей, перед ними небольшой столик, заваленный военными картами. Агамемнон в полном боевом доспехе, он только что пришел с берега, где при параде встречал прибывшее войско Нестора Пилосского. Почти две сотни кораблей.
Менелая официоз миновал. Он все время проводит в шатре брата и строит планы мести.
— Я накажу ее, — говорит Менелай.
— Убьешь? — интересуется Агамемнон.
— Я убью Париса, — говорит Менелай. — Выпущу ему кишки и буду смотреть, как он умирает, корчась в муках. Но Елену я убивать не буду. Нет.
— Она снова воцарится в Спарте?
— Никогда. Она мне больше не жена. Я превращу ее в свою рабыню, красавица будет мыть мне ноги и ублажать меня, но не как мужа, а как хозяина. И каждый вечер ее будет ждать плеть.
— Ты жесток и злопамятен, младший брат.
— Эта женщина предала меня.
— Но сослужила хорошую службу для нашей будущей империи, империи потомков Пелопса. За это ее следует вознаградить.
— Я же сказал, что оставлю ей жизнь.
Агамемнон улыбается:
— А что ты думаешь об Ахиллесе?
— Он — пес. Он нужен нам.
— Говорят, что он безумен и им невозможно управлять, — замечает Агамемнон.
— Псами не управляют, — говорит Менелай. — Их спускают с цепи.
— Я считаю так же, брат. И он откликнется на наш призыв.
— Да, хотя я думаю, что эти ублюдки сделают все, чтобы он остался на Скиросе.
— Ты не любишь ванакта Аргоса и басилея Итаки?
— Нет, брат. Они не уважают нас.
— Но служат нам, — говорит Агамемнон. — Они нужны нам, по крайней мере сейчас. Под началом этого аргосского пьяницы огромное войско, а его гетайрам нет равных в копейном бою.
— А итакиец? Он приведет под стены Трои жалкий десяток кораблей.
— Воины уважают его хитрость.
— Как бы она не обернулась против нас.
Агамемнон довольно улыбается.
— Поверь мне, я целиком контролирую хитрозадого сына Лаэрта, он у меня в руках.
Реалити-шоу «Троя»
Берег Авлиды. Три недели перед отплытием ахейского флота
Сводные братья Теламониды
— Мне надоело ждать, — говорит Аякс. — Я жажду крови троянцев.
— Скоро мы прольем реки крови, — отвечает Тевкр. Они сидят под кронами деревьев и потягивают вино. Неподалеку слуги жарят на углях мясо, — Подожди еще немного.
— Скоро сюда прибудет этот мальчишка, Ахилл. Я не верю ни единому слову в этих россказнях о том, как он велик, могуч и отважен.
— Ты все равно лучший, брат.
— Говорят, Ахилл похвалялся, что сразит Гектора в первом же бою.
Тевкр пожимает плечами.
— Убийца Гектора обретет славу в веках, — говорит Аякс.
— Я уверен, что это будешь ты. А я убью Париса.
— Парис — лучник, как и ты.
— Вот именно. Я уверен, что его не будет в самой гуще боя, с мечом или с копьем до него не добраться. Это будет поединок лучников.
— Тут у тебя есть соперник.
— Ты говоришь об Одиссее?
— Конечно. Я помню, на состязаниях он выигрывал у тебя.
— То были состязания, — говорит Тевкр. — Одиссей хитер, но не слишком храбр. Я застрелю Париса, и Одиссей мне не помеха. А ты смотри, чтобы тебя не опередил Диомед.
— Он так заливает глаза перед боем, что не отличит копья от лопаты.
— Аргосец страшен в битве, — говорит Тевкр.
— Особенно с похмелья.
Реалити-шоу «Троя»
Берег Авлиды. Три недели перед отплытием ахейского флота
Калхант-прорицатель и Нестор, Конник Геренский
Пока на берегу слуги разбивают шатер для Нестора, сам старец принимает приглашение пророка Калханта. Они отправляются в палатку прорицателя, слуги приносят им закуски, фрукты, наливают вино.
Когда Нестор и Калхант остаются одни, между ними завязывается беседа.
— Как прошло плавание, богоравный?
— Посейдон благословил наш путь. Мы не встретили ни единого облака на пути сюда.
— Потому что эта война угодна богам, — говорит Калхант. — Участь Трои предрешена, город падет.
— Были знамения?
— Предостаточно, богоравный. Агамемнон пользуется расположением самого Зевса.
— Это достоверный факт? — спрашивает Нестор.
Калхант пожимает плечами.
— Одиссей с Диомедом еще не прибыли?
— Пока нет.
— Как ты думаешь, они уговорили Ахилла?
— Я видел будущее, — говорит Калхант. — Ахиллес примет участие в войне и покроет себя славой.
Нестор хмурится:
— Он переживет войну?
— Нет. Ты же знаешь пророчество, богоравный. У сына Пелея есть два жребия — либо он остается дома, проживает долгую и счастливую жизнь, умирает, окруженный любящими внуками, и остается безвестным. Либо он отправляется на войну и добывает славу, которая останется жить в веках, но умирает молодым.