Читать интересную книгу Побежденный Карабас (с иллюстрациями В. Конашевича) - Елена Данько

— Мое почтение, госпожа купчиха!

Бабушка Дуня удивилась — что это он говорит? — но ничего не ответила. Тогда он шагнул к прилавку и крикнул ей прямо в ухо:

— Оглохли вы, что ли? Я с вами говорю!

Бабушка Дуня даже вздрогнула и руками всплеснула.

— Это я — госпожа? Это я — купчиха? Да вы с какой стати ругаетесь, гражданин?

— А кто же вы такая, если не купчиха?

— Кто я такая? Я работник торговли, не видите, что ли? Я не жульничаю, не обманываю народ, не набиваю себе карманы, как прежние купцы! Я получаю зарплату, а выручку сдаю государству. А оскорблять меня вы права не имеете!

Покраснела бабушка Дуня, седые волосы у нее растрепались, — вот как она рассердилась! «Барин» опешил, попятился и, глядя на нее, разинул рот. Мальчики подумали: «Так ему и надо, противному франту!»

— Ишь что вспомнили! — продолжала бабушка. — У нас ни купцов, ни господ и в помине нет! Будь они неладны!

— Ну, извините меня, я не знал... — пробормотал «барин», вертя в руках свою шляпочку. — Я только хотел купить у вас игрушки!

Если человек извиняется, как его не простить?

Бабушка Дуня пожала плечами и сказала:

— Покупайте, если хотите! Никто вам не запрещает! — А сама занялась починкой самолетика.

«Барин» опять поглядел на нее, будто он никогда таких продавцов не видел, и повернулся к игрушкам. Вдруг глаза у него сверкнули, он подался вперед, рука дернулась к прилавку...

И тотчас же Буратино грохнулся навзничь вместе со своим стулом, а Пьеро повалился набок и так стукнулся головой об стол, что самоварчик подпрыгнул. И тотчас же из-под прилавка выглянула черная собачья морда с горящими глазами и зарычала.

Они узнали Карабаса, хоть он и был без бороды!

— Осторожнее, гражданин! Какой вы неловкий! — сказала бабушка Дуня, подняла кукол и усадила их по-прежнему. А пуделя погладила по голове, чтобы успокоился.

«Барин» покраснел и задохнулся от волнения.

— Я куплю этих кукол! Берите за них, сколько хотите! Только дайте их мне поскорее!

Тут у Буратино душа ушла в пятки, а Пьеро весь помертвел. А ну как бабушка Дуня продаст их Карабасу? Тогда конец!

— Эти куклы не продаются, — ответила бабушка Дуня и оправила на Пьеро разорванный воротничок.

— Это почему же? — прохрипел «барин».

Бабушка объяснила ему, что она торгует игрушками, которые получает из магазина по накладной. Вон их сколько! И матрешки, и ваньки-встаньки, и Красные Шапочки! Выбирайте любую! А этих мальчиков ей принесла одна пионерка в починку. Они только гостят в ларьке. Их нельзя продать.

Мальчики чуть не запрыгали от радости: они спасены! Но Карабас даже не слушал бабушку. Он раскрыл свою желтую сумку и сказал:

— Ладно, довольно разговаривать! Я дам вам сто червонцев, заверните мне кукол в бумагу и перевяжите их веревочкой!

Он бросил на прилавок горсть золотых монет и опять потянулся к куклам.

— Ну, пропали, — прошептал Буратино. — Теперь она нас продаст!

А Пьеро ничего не сказал, он просто онемел от страха. Зато пудель не молчал и не сидел спокойно. Он поднял такой лай, что прохожие останавливались.

— Цыц ты! — сказала бабушка. — А вы, гражданин, не дразните собаку и не трогайте кукол! Сказано вам — они не продаются.

— Да я у тебя весь товар куплю! Все, что есть в ларьке! Только отдай мне этих мальчишек! — заорал Карабас.

Но бабушка Дуня усмехнулась:

— Зачем это вам весь товар? Для спекуляции, что ли?

— Не твое дело! Захочу — все куплю, что пожелаю! И тебя куплю вместе с твоими дурацкими игрушками! Узнаешь тогда, кто я такой!

— Ну уж нет! — ответила бабушка Дуня. — Кто вы ни есть, хоть самый большой богач на свете, а меня не купите! Да у нас таким крикунам вообще ничего не продают!

Она сняла с полки плакат и показала его Карабасу.

— Видите, что тут написано? «Требуя вежливости от продавца, сам будь вежлив с ним!» А вы кричите, ругаетесь, топаете ногами! Да я с вами и разговаривать не стану! Позову милиционера — и дело с концом!

Тут Карабас вздрогнул, спрятал голову в плечи, а глаза у него забегали в разные стороны. Уж очень ему не хотелось опять встречаться с милиционером!

— Уберите ваши червонцы! Нечего им здесь валяться, — сказала бабушка Дуня. Она сняла с полки несколько масок и посадила на их место Буратино и Пьеро — подальше от покупателя. И стала укладывать маски в коробку. «Барин» собирал червонцы с прилавка и злобно ворчал что-то себе под нос. Вдруг бабушка Дуня усмехнулась и сказала:

— Есть у меня одна подходящая вещичка для вас! Не хотите ли, я вам ее подарю?

— Что? Что подаришь? — встрепенулся «барин» и сунул голову в ларек.

Бабушка Дуня держала в руках ослиную маску. И едва Карабас нагнулся, чтобы ее рассмотреть, маска вырвалась из рук бабушки и — шлеп! — сама наделась на Карабаса.

— Ох! — вскрикнул Карабас и хотел сдернуть маску, но она прилипла так плотно, на тугой резинке — не оторвать!

Тут все маски в ларьке заулыбались беззубыми ртами. Бабушка Дуня тоже рассмеялась.

— Каков Савва, такова о нем слава! Ну, давайте я ее с вас сниму!

Но Карабас уже ничего не видел и ничего не понимал. Он заревел благим матом и, пошатываясь, пошел от ларька. Ослиные уши качались у него над головой. Прохожие шарахались в стороны и смеялись.

Но вот из-за угла выскочила маленькая барышня в клетчатой кепке, встала на цыпочки и сняла с «барина» маску. Потом они пошли под руку прочь с рынка. Ноги у «барина» подкашивались, а голова моталась от плеча к плечу, как мячик.

— Вишь как раскис! — сказала бабушка Дуня, глядя им вслед. — От пустяка раскис! А как важничал, как петушился! Эх, барин, барин!

Тут Буратино и Пьеро не выдержали. Они спрыгнули с полки прямо на руки бабушке Дуне и заговорили наперебой:

— Бабушка, это не «барин»! Это страшный злодей, богач Карабас! Директор кукольного театра!

— Ты видела у него на сумочке буквы К.Б.О.Б.? Это значит: Карабас Барабас Огромная Борода.

— Барин он или не барин, — ответила бабушка, — а замашки у него настоящие барские! «Все куплю... узнаешь, кто я такой...» Подумаешь, невидаль! Тьфу!

Тут мальчики принялись обнимать и целовать бабушку Дуню, а пудель лизнул ее в подбородок.

— Какая ты хорошая, что не продала нас Карабасу! — сказал Буратино.

— Я сочинил тебе стишки, — сказал Пьеро. — Послушай, пожалуйста!

Карабас нас покупал,Сто червонцев предлагал,А ларечник-инвалидКарабасу говорит:"Убери казну свою, —Я гостей не продаю!"

Бабушка Дуня смеялась так, что у нее слезы текли по щекам.

— Ну и шутники вы оба! Да на что мне его червонцы? Дорогу мостить, что ли?

Она достала иголку с ниткой и пришила Пьеро оторванный воротник. А потом взяла кусочек черной клеенки и выкроила Буратино новый башмачок. Так они сидели в ларьке, шутили и смеялись. А пудель глядел на них веселыми глазами и вилял хвостом.

Тем временем Карабас и лиса шли домой и бранились.

— Каков Савва, такова о нем слава! Хорошая поговорка! — ворчала лиса. — Как раз к вам подходит! Вы уже теперь не Карабас Барабас Огромная Борода, а Карабас Барабас Ослиная Голова! Переделайте одну букву на вашей сумочке!

— Дура! — злился Карабас. — Это ты подучила меня обрезать бороду! Это ты послала меня к ларечнице! Сама говорила: сначала будьте с ней полюбезнее, потом предложите ей золото, а потом припугните — и куклы будут наши! Вот и вышло черт знает что! Хороша советчица!

— А зачем вы назвали ее «госпожой купчихой»? Зачем кричали: «Все куплю... все возьму»? Этого я вам не советовала! Вы сущий осел!

— Эй, замолчи! — рычал Карабас. — Я твой хозяин!

— Пропадешь с таким хозяином!

Так, переругиваясь, они добрели до квартирки Марьи Ивановны. На лестнице было темновато. Карабас споткнулся о какие-то ящики перед самой дверью!

— Глядите, куда ступаете, ослиное копыто! — зашипела на него лиса.

Она сунула ключик в скважину и толкнула дверь.

Дверь открылась, да не совсем: она была заперта изнутри на цепочку.

— Кто это запер? — ахнула лиса, и шерсть зашевелилась у нее на спине.

Она снова толкнула дверь, но стальная цепочка держалась крепко. Тут в прихожей послышались шаги. В щель выглянул загорелый мальчик в пионерском галстуке. Он посмотрел на пришельцев светлыми глазами и, обернувшись назад, крикнул:

— Бабушка! Вот они пришли! Открыть цепочку?

— Не открывай, не открывай, Миша! И ступай ты от дверей подальше! Я сама с ними поговорю!

Тут в прихожую вышла сама Марья Ивановна. Нос у нее был красный, а глаза заплаканные. В руках она держала маятник от часов и грязную тряпочку. Лиса, как увидела ее, принялась кланяться и улыбаться в щель.