Элинор с трудом могла в это поверить! Неужели Уиллингби решил познакомить Марианну с миссис Смит, и она так запросто отправилась в гости к даме, которой не была представлена.
Как только пара возвратилась, старшая сестра начала расспрашивать младшую и с удивлением узнала, что все, о чем рассказала миссис Дженнингс, оказалось правдой. Марианна не скрывала своей досады.
– А почему ты считаешь, Элинор, что нам, вообще, не следовало ехать туда? Или мне уже нельзя и дом посмотреть? Может быть, ты просто завидуешь мне, потому что сама бы на это никогда не решилась?
– Да, Марианна. Я бы никогда не поехала туда, как минимум по двум причинам. Во-первых, это неприлично осматривать дом, переходящий по наследству, пока его хозяйка еще в добром здравии. Во-вторых, я бы не поехала туда, пока у меня не появился бы второй попутчик, кроме мистера Уиллингби.
– Мистер Уиллингби, между прочим, – единственная персона, которая имеет право показывать мне этот дом! А так как мы ехали в открытом экипаже, то в нем не было места ни для кого другого. Я еще не имела такого приятного утра в своей жизни!
– Я боюсь, – заметила Элинор, – что приятность занятия не всегда соответствует его праведности!
– Элинор! Поверь, ничто не может доказать правоту моих слов, как то, что с моей стороны ничего неправедного не было! И быть не могло. Ведь когда совершаешь неблаговидный поступок, потом не находишь себе места.
– Но, дорогая Марианна, как ты только что заметила сама, ты уже сомневаешься в своем поведении.
– Если колкие намеки миссис Дженнингс – главные доказательства моего неправильного поведения, то тогда это клеймо на всю жизнь, – усмехнулась Марианна. Это не те советы, к которым стоит прислушиваться. Я знаю, что была благоразумна, когда ступала по земле, принадлежащей миссис Смит и осматривала ее дом. Когда-нибудь все это будет принадлежать мистеру Уиллингби и … – она не договорила.
– Даже если всё это когда-нибудь будет твоим, то тебе не придется краснеть за то, что сегодня произошло, Марианна.
При этих словах Марианна залилась краской, а через несколько мгновений, собравшись с духом, сама начала разговор, оборвавшийся на полуслове.
– Возможно, Элинор, я была не права, поехав в Алленхэм. Но мистер Уиллингби очень хотел показать мне это место и этот очаровательный дом. Знаешь, там есть одна замечательная маленькая комнатка наверху, как раз для нас, которую современная мебель сделает очень уютной. Это угловая комната с окнами на две стороны. Из одного окна открывается живописный вид на луг за домом и перелесок, с другой – на храм и деревеньку вдали, а за ними – холмы, холмы, которые мы так полюбили. Я думаю, что мы для начала обставим эту комнату. Всего пара сотен фунтов, как сказал Уиллингби, и это будет самое уютное гнездышко во всей Англии.
Если бы в этот увлекательный разговор не вмешались, то Элинор смогла б услышать, столько еще замечательных комнат есть в этом старом доме и сколько надо заплатить за их обстановку.
Глава 8
Внезапный отъезд полковника Брэндона из Бартон-Парка и его упрямое нежелание объяснить причину лишили покоя миссис Дженнингс. Она уже три дня сгорала от любопытства и строила всевозможные беспочвенные предположения. Наконец, она пришла к выводу, что случилось что-то страшное, а именно страшно важное и страшно печальное. Но всё же, несмотря на весь «ужас» произошедшего, она по-прежнему считала, что Брэндон не должен был отменять прогулку с друзьями.
– Произошло настолько что-то ужасное, что об этом ему даже говорить было страшно, – рассуждала она. – Я сразу поняла этого по его лицу. Бедный человек! Я боюсь, что он стал жертвой обстоятельств… Имение Делафорд никогда не давало дохода более двух тысяч фунтов в год. А его брат – некудышный хозяин. Я думаю, что это он разорился и попросил у полковника денег. А что еще может быть ужаснее? Хотя… Возможно, это касается мисс Уильямс… Кстати, вы заметили, как он сразу сосредоточился, когда я о ней вспомнила? Может быть, она заболела в Лондоне? Ой, она такая слабенькая и болезненная. Предлагаю любое пари, что дело касается именно мисс Уильямс. Как я сразу не догадалась! Вряд ли из-за каких-то там делишек Брэндон так поспешно отправился в Лондон. Да и с делами у него всегда всё в порядке, так как он очень благоразумный человек и именье у него в идеальном состоянии… Я вся в нетерпении. Что же там произошло? А может быть, всё-таки не дочери, а его сестре стало хуже в Авиньоне, и она послала за ним. Он так спешил, как можно торопиться только к любимому человеку… Ой, ну, как бы там ни было, я желаю ему поскорее выбраться из этих неприятностей, а вместо всяких там дел желаю ему найти хорошую жену.
Элинор, которая теперь была неравнодушна к судьбе полковника, тоже беспокоилась о нем, но не высказывала своих предположений вслух, как это делала миссис Дженнингс. Она не считала, что в Лондоне случилось нечто трагическое, но ей тоже было интересно узнать, что же произошло? В то время как вся компания строила догадки о причине срочного отъезда Брэндона, ее сестра и Уиллингби хранили гробовое молчание и даже не отпускали в адрес полковника своих язвительных шуточек, это настораживало Элинор, поскольку эта тема должна была их интересовать. Молчание с их стороны продолжалось день ото дня и это еще больше удивляло ее.
Беспокоила ее и отсрочка их свадьбы. Элинор понимала, что причина кроется, видимо, в финансовых затруднениях Уиллингби, которого сложно было назвать богатым джентльменом. Его поместье, по расчетам сэра Джона, приносило в год фунтов семьсот – восемьсот, но жил он явно не по средствам, и часто жаловался на безденежье. Элинор казалось странным, что Марианна и Уиллингби до сих пор держат свою помолвку в тайне, при этом, не скрывая от окружающих свои близкие отношения. А была ли тайная помолвка? Может быть, ничего и не было. Это вопрос настолько волновал Элинор, что она решилась открыто поговорить с младшей сестрой.
Казалось, что лучшего и желать было нельзя, Уиллингби был сама любезность с миссис Дэшвуд и обеими сестрами Марианны, а саму Марианну окружал такой нежностью, на какую только способно влюбленное сердце. Их скромный коттедж стал для него вторым домом, и он бывал у них намного дольше, чем у себя в Алленхэме. И если их всех не приглашали в Бартон-парк, то с утра пораньше он уже был у них и оставался до самого вечера. Весь день он проводил с Марианной, а его любимый пойнтер лежал у ее ног. Но о женитьбе пока не было и речи.
Спустя неделю после отъезда полковника, когда Уиллингби снова засиделся у них допоздна, миссис Дэшвуд, невольно считая его членом своей семьи, упомянула о своем желании весной немного перестроить коттедж. Уиллингби был решительно против.