смотрел, как меняются лица у этих двоих. Сначала непонимание, потом осознание, и наконец, реакция на сказанное.
Дипломат только кивнул на этот ответ, а вот полковник не удержался и жизнерадостно рассмеялся. Когда казак немного успокоился, произнес:
— Не Вы первый соблазнились подобным купанием. Я, грешным делом, раньше Вас успел. Ощущения непередаваемые.
Полковник выпалил все это на одном дыхании и снова расхохотался.
Я только сейчас обратил внимание на его мокрые волосы. Так и хотелось сказать:
— Не всех дурных война убила.
Но сдержался, улыбнулся из вежливости и побежал дальше.
Сегодня с самого утра пришлось уделить время гостям. Единственное, о чём попросил их во время приёма пищи, по окончании завтрака приходить ко мне по очереди. Всё-таки дела у них разные, поэтому мне надо сосредотачиваться на одной теме вместо того, чтобы изображать кузнечика, перескакивая в обсуждении с одного на другое.
Первым пришёл полковник. С ним удалось разделаться довольно быстро. Мы оговорили, сколько и каких и людей мне надо. Договорились, что он параллельно с подбором бойцов пробежится по складам трофейного вооружения и постарается изъять оттуда нужное нам количество. На этом и распрощались. Времени на самом деле было мало, а сделать надо очень много. Ведь, помимо того, чтобы подобрать нужных людей, правильно их экипировать, необходимо ещё и хоть чему-то их научить. Нам предстоит действовать в манере, здесь не принятой. Все будет совсем по-другому, а это требует серьезной подготовки.
С дипломатом, или правильнее будет назвать его разведчиком, так же быстро, как с полковником, не получилось. Здесь все серьёзнее и сложнее.
Прежде, чем разговаривать, я в очередной раз предупредил его о том, что мало понимаю в его будущей деятельности. Поэтому просто расскажу, как я себе все это представляю. Решать, что из рассказанного полезно, а что — реальный бред, ему придётся самому.
Такой подход к делу ему явно понравился, и наш разговор затянулся до самого ужина.
По сути, я рассказывал ему все то, что в моем времени, наверное, знает любой обыватель. Чтобы эффективно работать за рубежом, помимо толковых людей, в этом задействованных, необходимы три вещи — деньги, деньги и ещё раз деньги.
Подкуп знающих людей из вражеского лагеря, взятки всяким чиновникам, работа с прессой потребует немалых средств. Наконец, содержание агентуры и финансирование разнообразных акций, в случае их необходимости. Как мне кажется, это основные постулаты для успешной деятельности во вражеском стане. Так как денег нам никто не даст, придётся добывать их самим. Благо, что сейчас это сделать проще, чем в будущем. Да, я сейчас говорю о грабеже банков, банальном вымогательстве у богатых иностранных предпринимателей и прочих нелицеприятных экспроприациях. Более того, самим поневоле придётся организовывать какие-нибудь прибыльные предприятия, чтобы в дальнейшем, используя наработанное, не испытывать проблем с недостатком финансирования. Сейчас ещё можно все организовать таким образом, чтобы не зависеть от поступлений денег от кого бы то ни было.
Для осуществления всего вышеперечисленного поневоле придётся создавать боевое крыло, которое со временем можно использовать для уничтожения всяких агентов влияния на территории противника.
Загрузил я дипломата по полной программе. Он уходил от меня ошалевшим напрочь. Только и пробормотал напоследок:
— Как вы там живёте в этом своём будущем, если простой обыватель, коим Вы себя считаете, наговорил столько, что голова пошла кругом?
Я ничего не ответил ему на этот вопрос. Да он и не ждал ответа.
Дурной получился день. После дипломата у меня развернулась словесная баталия с Татьяной, намылившейся идти со мной в тыл противника.
Разговор с ней получился как бы не тяжелее двух предыдущих. Она возомнила себя всесильной воительницей, готовой на самопожертвование. И хрен её с места сдвинешь.
Не воспринимала никакие разумные аргументы, твердила свое:
— Куда ты, туда и я.
В чувство её привёл только мой вопрос:
— Ты правда хочешь, чтобы я погиб?
От такой подачи она растерялась, а потом расплакалась.
Пришлось успокаивать, попутно объясняя:
— Пойми простую истину. Мне там ничего не грозит только в том случае, если тебя рядом не будет. В случае реальной опасности для жизни я просто вернусь обратно, в свое время. А если рядом будешь ты, я не смогу тебя бросить и буду защищать до последнего. Поэтому в этом походе ты будешь мне только мешать.
Наконец, до неё дошло. Я смог её убедить, успокоить, и даже обрадовать, пообещав все сделать для того, чтобы вернуться.
В душе почему-то возникла уверенность, что это будет поход в один конец. Но не говорить же об этом и так нервничающей женщине? Пришлось врать и лицедействовать. Понятно, что я все сделаю для того, чтобы продержаться в этом времени максимально возможный срок. Но, мало ли как все пойдет?
День получился тяжелым ещё и потому, что к вечеру полным составом заявились штабисты. Не сходится у них дебет с кредитом, если говорить бухгалтерским языком. Не получается каменный цветок, если выражаться по-другому. Выходило, что, если после прорыва отправлять войска в сторону Вены по железной дороге, то это будет дорога в один конец для подразделений, участвующих в операции. Им не позволят вернуться обратно, и тем более, вывезти оттуда какие-либо ценности. Немцы успеют перебросить по той же железной дороге подкрепления, и как результат, отрежут от основных сил войска, участвующие в этой авантюре.
Собственно, так и будет, если не предпринять кое-какие меры. В более ранних разговорах я о них упоминал. Но, похоже, мои слова или пропустили мимо ушей, или не сочли стоящими внимания.
Пришлось мне садиться вместе с этими офицерами над картой и высказывать мысли, как, по моему мнению, можно задержать немецкую помощь и не позволить отрезать наши войска от основных сил.
В результате почти трехчасового мозгового штурма мы пришли к некому знаменателю, который при толике удачи позволит осуществить задуманное без большого риска.
Понятно, что совсем уж без сложностей не обойдется. Да и как по-другому? Война ведь. Но попробовать свести эти сложности к минимуму можно и нужно.
Как не крутили, а без диверсий на путях подхода помощи из Германии не обойтись. Сложность проведения этих самых диверсий заключается, главным образом, в отсутствии у нас необходимых специалистов.
Здесь нужны люди не только с особым складом характера, авантюристы чистой воды, но ещё и со знанием языка противника.
Казалось бы, с последним проблем быть не может. Ведь в нашей армии служит достаточно большое количество этнических немцев, для которых этот язык родной. Но все дело в деталях. Если с переброской диверсантов за линию фронта более-менее всё нормально (есть места, где так